Отсутствует
Шрифт:
– Твоя мама пойдет с нами, - сказал Отем.
Он перевел взгляд на Джейн, и она поняла, что всё кончено. Её сын больше никогда не будет свободным. И она больше никогда не будет свободной. Он никогда не отпустит её, никогда не выпустит из каменных клеток своего бункера. Он будет всегда держать её возле себя. Будет брать, когда захочет и будет владеть ей, как своей вещью. Из Рэя он сделает убийцу, а затем передаст ему борозды правления ненавистным Анклавом.
Вот что Джейн сию минуту увидела в его глазах. Нет, никогда. Этому не бывать. Пусть он лучше убьет её, но её сын никогда не станет его последователем, а она - его игрушкой. Анклав -
– Беги, Рэй, - прохрипела Джейн.
– Я умоляю тебя, убегай.
Её пересохшие губы едва двигались. Рэй удивленно посмотрел на мать. Но её взгляд был серьёзен, и он прекрасно понимал, что она не шутит.
– Зачем?
– спросил мальчик тихо.
Она не успела ответить. Что-то произошло. Где-то разбилось стекло, зазвенели голоса, и послышался взрыв. В окно влетела граната с усыпляющим газом.
Джейн собрала все силы в кулак и кинулась к сыну, но оскользнулась и упала. Удушающе едкий дым попал в легкие, в горле что-то сжалось, и Джейн почувствовала, как её глаза закрываются.
***
***
Джейн пришла в себя в одной из пещер. Прохладный воздух касался лица и кожи, блестящие ручейки воды, стекали по каменным сводам, переливаясь. Где-то капала вода. Пахло дымом и плесенью. Они в дальних пещерах.
Женщина вдохнула побольше воздуха, и приоткрыла рот. В одну секунду она вспомнила всё произошедшее до того, как она отключилась, и у неё внутри всё похолодело. Джейн повернула голову. Рядом с ней на деревянном табурете сидел Бен, он кипятил чайник на огне. Она сама лежала на старой раскладушке, закрытая одеялами. Бен ёжился и тер сморщенные ладони.
– Бен...
– прошептала женщина.
Старик повернулся к ней. Он улыбнулся и осторожно погладил её по голове.
– Лежи, лежи, Джейн, - проговорил он быстро.
– Не пытайся встать...
– Что произошло?
– спросила Джейн тихо.
– Где Рэй?
– Мы использовали наши гранаты с усыпляющим дымом, - сказал Бен. Он положил свою крепкую руку ей на лоб, затем что-то налил в чашку из старого кувшина.
– Только так мы бы смогли уйти от них.
– Где Рэй?
– повторила вопрос Джейн и ощутила, как внутри неё всё сжалось от страха.
– Где мой сын?
Бен не скрывая скорбь, сжал губы. Он скользнул взглядом по стене дома, затем снова посмотрел на Джейн.
– Мы успели вытащить тебя, Джейн, - сказал Бен.
– Алекс успел. Но Рэя там уже не было. Они забрали его.
Джейн зажмурилась. Она поднесла худые ладони к лицу и закрыла его, содрогаясь от рыдания. Её сердце рвалось на части.
Он забрал его. Он забрал её сына. Её Рэя...
***
Рэй сидел в комнате - металлической и холодной - он никогда не бывал в подобных комнатах. Он никогда не думал, что где-то в этом мире есть подобные комнаты. Несколько часов назад его привезли в бункер - огромный и хорошо укрепленный. Тут кругом был один металл. А ещё всё было чистым, аккуратным. Всё блестело и сверкало.
И сколько здесь было людей! Все они были хорошо одеты и умыты. Среди них были учёные
в белых халатах, настоящие солдаты в силовой броне и обычные люди.Рэй видел здесь даже настоящих роботов! И компьютеры, и терминалы, и многочисленную технику... И настоящее лазерное и плазменное оружие в огромных количествах!
Полковник Отем...
Вернее, отец Рэя провел его за руку через бункер и отвел в жилые помещения, где оставил в комнате. Комната была строгой, но довольно уютной - с настоящей кроватью, большим столом, креслом и другой хорошей мебелью.
Но даже несмотря на то, что Рэй был поражен всем увиденным, всё это было для него на втором плане. Когда окно в их с мамой лачуге разбилось, и туда влетела граната, он только и успел кинуться в сторону. Он почувствовал ужасный запах едкого дыма, а затем провалился в темноту. Он очнулся уже в винтокрыле, на коленях у отца. Тот велел ему ничего не спрашивать до того, как они приедут и смогут спокойно поговорить и убедил, что волноваться не о чем.
Но Рэй всё равно волновался. И никакие впечатления не заглушали этого волнения.
Честно говоря, даже то, что он встретил своего отца, и то, каким невероятно сильным и влиятельным он был... Сейчас всё это было не так важно. Конечно, это всё было похоже на какую-то сказку или рассказ с невероятным сюжетом, но...
Рэй быстро забыл о своих впечатлениях. Его мучил один лишь единственный вопрос.
– Где мама?
– спросил Рэй, увидев, что полковник Отем заходит в его комнату и закрывает за собой дверь.
Полковник был мрачен. На его каменном лице читалась только эта мрачная суровость. Отем молча прошел и сел напротив Рэя в точно такое же кресло, в котором сидел и сам мальчик.
Отем положил руки на подлокотники, после чего долгие тридцать секунд сверлил Рэя взглядом. Мальчик потерялся под этим циничным и властным взглядом, но выдержал его, не отведя глаза. Он ещё очень плохо знал отца, но уже отлично видел, что он суровый человек.
– Так что с мамой?
– снова спросил Рэй как можно тверже, но голос его всё равно дрогнул.
Отем чуть прищурил глаза, пронзительно глядя на сына.
– Ты должен быть сильным, - сказал полковник тихо.
Мальчик почувствовал, как его сердце оборвалось. В одно мгновение его скрутил ошеломляющий ужас.
– Нет, - мгновенно ответил Рэй, ощущая, как его дыхание перехватывает, а внутри всё сжимается. К глазам подступили горькие слёзы.
– Нет, она не могла умереть.
– Но она умерла, - сказал Отем.
– Её... я не смог спасти. На нас напали, выбросив гранаты с ядовитым газом. Я спас тебя, потому что... я должен был сделать выбор - либо ты, либо она. Пойми, Рэй, она так хотела, чтобы ты жил. Она так этого хотела...
Отем опустил лицо. Скорбь одолела Рэя, и он закрыл глаза. Его самого близкого человека на свете больше нет. Её больше нет. Его мамы...
***
Рэй монотонно кидал свернутый клочок бумаги в стену. Клочок отскакивал от стены, и Рэй ловко подхватывал его одной рукой, затем кидал снова.
Сын Августа Отема сидел в гостиной своих жилых комнат в штабе Рэйвен Рока.
Его съедала тоска. Уже восемь лет он живёт здесь. Восемь долгих и мучительных лет. И за эти восемь лет скорбь о смерти его матери до сих пор не отпустила его. Как горька и невыносима была эта скорбь. Как она рвала сердце. Как мучила его.