Оттенки изумрудных глаз

— Попахивает хвастовством.

— Именно поэтому ты меня чуть не оглушила своим воем, — продолжает Локи, испытывая меня пронзающим изумрудным взглядом, который стал гораздо темнее. Словно покрылся слоем прозрачного серого льда. Я издаю возмущенный возглас.

— Я пела!

Трикстер ядовито усмехается на мои два слова. На единственное, что я смогла выдавить в свое оправдание.

— Да что ты? Пела так, что я проснулся с ужасной головной болью.

— Возможно, она началась из-за вчерашних событий! — выпаливаю я прежде, чем успеваю обдумать собственные слова. В голове тут же оживают воспоминания вчерашней ночи, яркое оперение птицы вспыхивает перед внутренней сетчаткой глаза. Мои зрачки испуганно расширяются. Я с силой прикусываю губу, коря себя за сказанное, и отвожу взгляд, пытаясь спрятать его. Рядом слышится достаточно громкий, почти что сдержанный от раздражения выдох.

— Сейчас тебе лучше о них не вспоминать. Скажи спасибо, что я не стал тебя трогать вчера, — холодно произносит бог лжи и обмана, сверля глазами дыру в моей макушке, будто хочет заставить меня поднять взгляд. Я продолжаю с напускным увлечением разглядывать кафель под босыми ногами, но, услышав его слова, резко вскидываю голову, поддавшись необъяснимой смелости и обманчивой гордости.

— Ты бы ничего не сделал, — холодно и строго говорю я, скрещивая руки на груди, с которой от этого действия полотенце слегка приспускается. Внутри вспыхивает жар испуга, и я быстро натягиваю ткань как можно выше, едва ли не под самое горло. Кровь слишком ощутимо приливает к щекам.

— Ты уверена? — вкрадчиво переспрашивает трикстер, снова делая попытку приблизиться ко мне. Я так же резко подаюсь назад, заводя руки за спину, чтобы не натолкнуться на неожиданную преграду. — В прошлый раз, когда ты сбежала из дома в лес, тоже была так уверена? Помнишь, что произошло потом?

Я едва заметно вздрагиваю от этих слов. Теперь в сознании крутятся иные образы. Прохладные длинные пальцы, с силой стискивающие мое бедро, леденящий и вместе с тем пробуждающий жар в низу живота шепот, ярко блестящие изумрудные глаза…

Я громко сглатываю горькую слюну, почти что силой проталкивая ее в пересохшее от волнения горло. Стискиваю кулаки, чтобы придать себе уверенности.

— Именно, слишком хорошо помню. Поэтому не хочу, чтобы появилось еще больше воспоминаний, которые омрачают мою жизнь, — сухо процедила я, практически не разжимая напряженных губ и хмуро уставившись в сверкающие изумрудные глаза.

— Не лукавь, Дженни, ты прекрасно осведомлена, что со мной это бесполезно. Я знаю, что таится внутри тебя, — елейным голосом опровергает мои слова Локи, снова подаваясь вперед. Я чудом удерживаюсь на месте, однако делаю защитный жест — поднимаю руки и вцепляюсь ими в ткань, которая облегает мое тело, впитавшая в себя всю влагу, мокрая и набухшая. Тяжелая, едва держится на ослабнувшем узле.

— Это чудесно, что ты знаешь анатомию, — не жалея язвительности, громко говорю я. Однако трикстер снова приближается, тем самым живо уничтожив во мне восставшие было чувства сопротивления. Я утыкаюсь спиной в прохладный кафель, которым выложена стена и досадливо морщусь, ощущая, как холод врезался в лопатки. Намерения бога обмана ясны, как день. Он хочет снова наказать меня, совершенно ужасным, порочным способом. Хочет отнять у меня это треклятое полотенце, служащее на данный момент единственным элементом одежды. От этих мыслей мне становится по-настоящему жутко.

— Не нужно было будить меня, — тихим и низким голосом произносит бог коварства, буравя меня жгучим взглядом, от которого дыхание застревает у меня в груди. Я открываю рот, собираясь бросить очередную колкость в ответ:

— Хочешь сказать, что от недосыпа в тебе сразу просыпается желание…

Еще один шаг, сбивающий фразу. Глушащий все мысли, заставляющий что-то ворочаться в грудной клетке с боку на бок, сминая все в непонятный комок. Я оцениваю оставшееся между нами расстояние. Меньше метра…

— Возможно, в следующий раз ты не станешь совершать столь опрометчивых поступков.

— Локи, дай мне пройти, — неуверенно прошу я, позволяя отчаянию прорваться наружу и заскользить тонкой змейкой в словах. Бог коварства недобро усмехается, цепляясь за мой взгляд, направленный на дверь.

— Я выпущу тебя, как только буду уверен, что навсегда отбил у тебя охоту будить меня своим пением, — низким бархатным голосом сообщает бог лжи, и от этого тона во мне будто медленно опускаются вниз все внутренности. Я сильнее вдавливаюсь лопатками в кафель, игнорируя жалящий холод. Прикусываю нижнюю губу так, что ощущаю слабый привкус крови.

— Послушай, я уже все поняла. Давай ограничимся этим, — почти что шепчу я, потому что голос внезапно сел. Страх пропитывает воздух на манер едкого дыма. Внутри все медленно холодеет, покрываясь приличным слоем льда, который образуется от этого взгляда.

— Ты говоришь сейчас так, только чтобы улизнуть отсюда. На самом же деле ты ни капли не согласна с собственными словами, — раскусывает меня трикстер, продолжая наступать. Я давлюсь воздухом, чувствуя, как тревожно сосет под ложечкой. На секунду растерянность заставляет мой взгляд неуверенно забегать по ванной, но затем я резко поднимаю его, сталкиваясь со сверкающими изумрудными глазами.

— А еще мне что-то говорил о приличии! Ты сам ничего не знаешь о нем! — вскрикиваю я, ощущая, что мне все труднее становится овладевать собой, поскольку приближение бога коварства выбивает из реальности. Выбивает все мысли, разом вышибает из легких весь воздух, вселяя вместо него сладкий, дурманящий голову запах. Морозный, с легким привкусом мяты, который жжет и щиплет самый кончик языка.

Я чувствую, как начинаю подрагивать от напряжения.

— Мне оно не нужно, — заявляет Локи, небрежным жестом приглаживая свои волосы. Я слежу за этим жестом. В груди что-то просыпается, понемногу растапливая лед своим жаром. Однако я игнорирую это, потому что наравне с подобным чувством оживает и скалит зубы злость, вонзая их в нервно бьющееся сердце.

— Какой же ты… — гневно шиплю я сквозь сжатые зубы, лишь в мыслях закончив эту фразу. Трикстер изящно вскидывает одну бровь.

— Какой? Ну же, договаривай. Раз у тебя хватило смелости начать, — говорит он, и в его низком голосе отчетливо слышен яд. Я кривлю губы, попутно стараясь подобрать наиболее емкое и подходящее слово.

— Мерзкий, — безжалостно выдаю я, чувствуя, что мой горящий взгляд вот-вот начнет метать молнии. На мое заявление бог коварства издает короткий, пренебрежительный смешок.

— Правда? Помнится, недавно ты говорила несколько другое. Обаятельный, — вспоминает он наш разговор в его комнате, отчего мне тут же становится не по себе. Появилось неприятное, ноющее чувство в желудке. Я на секунду прикрыла глаза, стараясь мысленно отдалиться от этого.

— Ты сам знал, что я тогда лгала, — жестко говорю я. Свинцовая тяжесть начинает наполнять все тело.

— Может быть, я сам солгал тебе о том, что ты врала мне, — быстро проговаривает Локи, заставив меня тяжело вздохнуть.