Отважная лягушка

Мысли путешественницы лихорадочно заметались. Успев изучить местные нравы, она понимала, что после таких слов Тун Ралий расценит её уход, как оскорбление, к тому же нанесённое в присутствии людей, для которых он является несомненным лидером. А на что способны обиженные альфа-самцы - Ника знала прекрасно. Придётся остаться и отвечать на злые вопросы. Впервые девушка с предельной ясностью осознала, как оберегало её в Канакерне имя консула Картена. Сейчас она полностью лишена этой защиты и может рассчитывать только на себя.

– Прошу, не покидайте нас так рано, - продолжил торговец живым товаром, делая приглашающий жест и тут же предлагая Хромому Хемону налить всем вина.

– Восславим Диноса!
– торжественно провозгласил Тун Ралий, поднимая бокал из синего стекла, и выпив, поинтересовался.
– Родственники ждут вас, госпожа Юлиса?

– Нет, - покачала головой та и тут же мысленно отругала себя за глупость.
– "Вот дура! Надо было сказать, что они обо мне знают, и если я не появлюсь, будут искать".

Но слово - не воробей, и она продолжила:

– Слишком далёк путь от Некуима до Радла, и трудно отыскать достойного посланца, чтобы передать такую... странную новость.

– Но у вас есть хоть какие-то доказательства вашего происхождения?
– допытывался собеседник.
– Кроме слов.

– Разумеется, - солидно кивнула Ника.
– Отец написал письмо своему шурину, регистру Трениума Итуру Септису Дауму, моей бабушке и тёткам. Кроме того, он передал мне своё кольцо с печатью.

Она достала из-за ворота платья висевший на кожаном шнурке перстень. Все сидевшие за столом подались вперёд, стараясь рассмотреть рисунок герба Юлисов.

Убирая кольцо, девушка добавила с нескрываемой гордостью:

– А ещё отец говорил, что я очень похожа на свою мать.

– Вы поведали нам необыкновенную историю, госпожа Юлиса, - в задумчивости покачал головой работорговец.
– Я даже готов в неё поверить.

– Чего только в жизни не случается, - усмехнулся командир наёмников и посочувствовал.
– Вашей семье боги послали нелёгкие испытания, госпожа Юлиса.

– Когда небожители играют судьбами людей, происходят ещё более потрясающие вещи, - назидательно проговорила Ника, отвлекая внимание слушателей от своей будущей родни.
– Когда мы пересекали океан, ветер занёс нас на спину Змеи... Слышали о ней, господин Ралий?

– Кто же на Западном побережье не знает о Змее!
– фыркнул тот и пояснил в ответ на немой вопрос Квина Тулина.
– Дочь Нутпена и Такеры.

– Подхватывает корабли неосторожных мореходов и уносит их в холодное царство своей матери, - решил блеснуть эрудицией Глар Сасс.
– Мало кому удавалось вырваться из её объятий.

– Погибая от голода и жажды, мы из последних сил молили богов о помощи, - трагическим голосом продолжила путешественница.
– И вот когда всем казалось, что надежды уже нет, а впереди только гибель, тяжелокрылый Яроб прислал северный ветер! Свирепые волны швыряли корабль как ореховую скорлупку, грозя утопить, но вырвали его у Змеи и принесли к берегам Континента.

– Об этом чудесном спасении до сих пор судачат в портовых трактирах Канакерна, - авторитетно подтвердил её слова Глар Сасс.

Как и рассчитывала рассказчица, собеседники тут же принялись вспоминать не менее увлекательные происшествия, случившиеся с ними или с их друзьями и знакомыми. Пользуясь этим, девушка спокойно доела маслины, не забывая в нужном месте качать головой, многозначительно хмыкать или вставлять короткие замечания.

От тепла, сытости, вина и ощущения отступившей опасности стало неудержимо клонить в сон. Поэтому, едва работорговец закончил рассказ о каком-то необыкновенно везучем разбойнике, Ника встала.

– Благодарю хозяина дома за щедрое угощение, а вас, господа, за интересную беседу. Было очень приятно познакомиться.

– Вы уже уходите?
– встрепенулся Тун Ралий.
– У господина Хемона ещё осталось хорошее вино.

– Ратсор Кларийский считал умеренность одной из главных добродетелей радланских женщин, - кстати вспомнила Ника древнего философа, чей тяжеловесный трактат, полный самого дремучего сексизма, ей пришлось по настоянию Наставника прочитать целых два раза.
– Отец чрезвычайно высоко ценит наставления этого мудреца и меня приучил им следовать.

– Да, господа!
– проснувшись, Гу Менсин обвёл окружающих осоловелыми глазами.
– Нам пора, уже пора.

– Ну, так мы договорились?
– неожиданно спросил у него старейшина.

– Договорились, господин Хемон, - важно кивнул толстяк, выбираясь из-за стола.

– О чём?
– мгновенно насторожилась девушка.

– Через два дня достойный хозяин этого дома женит своего сына Мапата, - пояснил старший урбы, опираясь рукой о стену.
– Мы дадим на свадьбе представление.

Заметив неудовольствие на её лице, актёр пожал плечами.

– Я предупреждал вас, госпожа Юлиса.

– Помню, господин Гу Менсин, - со вздохом согласилась та.

– Разве у вас нет своей повозки?
– удивился работорговец.

– Почему?
– искренне обиделась путешественница.
– У меня прекрасный крепкий фургон, в котором я собираюсь сегодня выспаться.

– Тогда присоединяйтесь к нашему каравану?
– предложил Тун Ралий.
– Вы же не против такой попутчицы, господин Сасс?

– Ничуть, - торговец растянул в улыбке блестящие от жира губы.
– Мне хочется послушать ваши рассказы о Некуиме, госпожа Юлиса.

– Я подумаю об этом, господин Ралий, - вымученно улыбнулась девушка.
– Но только завтра. Сегодня я слишком устала.

Снисходительно улыбнувшись, работорговец многозначительно взглянул на хозяина дома. Тот недоуменно вскинул брови, но быстро сообразил, что от него хочет знатный гость.

– Я скажу сыну, господин Гу Менсин, он вас проводит.

– Благодарю, господин Хемон, - толстяк неуклюже поклонился, продолжая держаться за стену.

Ещё раз попрощавшись с тёплой компанией, Ника с артистом покинули гостеприимный дом старейшины.

Снаружи царила кромешная тьма, освещённая лишь тусклым светом догоравших в очаге углей. Выслушав распоряжение отца, молодой человек зажёг факел и сухо велел гостям следовать за собой.

Холодный, пронизывающий ветер быстро выдул из головы дрёму и винные пары. Старший урбы, наверное, меньше мёрз или больше выпил, потому что ночная прохлада, кажется, никак не повлияла на его самочувствие. Ноги артиста заплетались, и чтобы не упасть, он то и дело хватался за плечо проводника.