Ответная угроза

Для них обоих страшноватенькое зрелище льёт бальзам на душу. Это легко поймут те, кто видел, как жестоко избивают их злых обидчиков, которые неустанно и долго над ними измывались. Ленинградский и Карельский фронты состоят из войск, отступавших под натиском финнов, поддержанных германскими частями и их техникой. Оскорбительное бесславие бойцов, вынужденных отдавать родные земли иноземным врагам много горше подростковых обид.

Душа поёт и рвётся сам собой наружу безудержным потоком русский мат.

Оба командира впервые в жизни видят удар «катюш». Впервые слышат протяжный жуткий вой, впервые наблюдают, во что превращается оборона врага после их удара. А потом прилетают пешки.

С удивлением смотрит командарм и комдив на необычные бомбы. Они падают, но не взрываются, только клубится на месте падения голубоватый туман, а затем вдруг вспыхивает и горит. Горит всё, земля, обломки ракет, вкопанные в землю танки, кажется, даже камни. О кустах и деревьях и говорить нечего.

К командарму подбегает связист.

— Товарищ генерал, сообщение от маршала, — протягивает записку с короткой фразой.

«Ты там не заснул?», — читает генерал и хлопает себя по лбу.

— Владимир Викторович! — зовёт комдива Крюкова. — Гаубицы на прямую наводку! Быстро!

Ещё один совет маршала: на рубеж атаки танки вывозят 76-миллиметровые гаубицы. Танки идут дальше, к ним присоединяется пехота, пушки устанавливают на заранее подготовленные позиции.

Воздушный КП маршала Павлова.

Наблюдаю за участками «Юг-1» и «Юг-2». На первом Черепанов двинул войска в атаку. По первому впечатлению заметного сопротивления финнов не наблюдается. Первая линия обороны взломана. Снова заработали «катюши», превращая леса в сплошную зону пожара.

«Грачи» в это время уже летят на второй участок. Надо приступать к очередному этапу. «Соболя» тем временем отработали команду «Берег». Разбомблено финская часть побережья до острова Коневец. Не верю, что финны способны на отчаянную авантюру — удар по хвосту сил, идущих к острову, но бережёного ВКП(б) бережёт. Передовые части 69-ой мотодивизии уже на берегу. Некоторое время необходимо на перегруппировку, а затем они ударят в сторону Выборга. Карельская оперативная группа финских войск будет окружена. Уйти им будет некуда. 30-ый стрелковый корпус с приданными частями и при поддержке авиации запрёт их прочно.

— Вроде тут всё в порядке, — раздумываю вслух и кричу лётчикам. — Рулевой, давай на север, к Медвежьегорску.

Не захотел я разочаровывать финнов, с той стороны удар тоже наносится. Сейчас «Грачи» обрабатывают «синими» бомбами позиции Масельской группы финских войск. Попеременно с ударами «катюш». «Засевают» их и обычными бомбами. Вторую линию обороны и резервные силы. Никто не уйдёт обиженным.

С Фроловым мы продумали ещё одну хитрость. Финны будут ждать атаки после такой-то мощной артподготовки и бомбёжки. А её не будет. Примерно сутки не будет, только периодические бомбёжки и артобстрелы. Целые сутки. С разной интенсивностью, но целые сутки. С понятной целью — измотать физически и морально тех, кто умудриться остаться в живых.

О том, что у Фролова тоже всё хорошо, догадался, ещё не успев подлететь. Зарево далеко видно. Всё-таки долетел, посмотрел, не позавидовал финнам и полетел обратно. Отправил сообщение Фролову: «Не вижу причин менять план. Но такое право под твою ответственность у тебя есть».

В районе Лодейного поля, это между Ладожским и Онежским озером, наши войска тоже активизировались. Хотя задачи взламывать оборону и идти в наступление, у них нет. Туда по железке подошли два тяжёлых бронепоезда, «Марс» и «Сириус». И мои парни, Яков с Борисом там развлекаются. Заодно натаскивают своих курсантов.

Обедаем прямо в самолёте. Он до сих пор называется ТБ-7, хотя его давно надо пронумеровать восьмым, настолько он отличается от первоначальной версии. Хотя внешне никаких изменений не видно, кроме дополнительного 12,7-мм пулемёта на нижнюю переднюю полусферу. Из этого пулемёта можно и по наземным целям бить. С горизонтального полёта. И ещё фюзеляж шире почти на метр.

На посадку уходим в пятом часу дня. Меня удивила скорость, с которой 30-ый корпус совершил стокилометровый марш-бросок. Точно знаю, что машин у них не хватает даже для того, чтобы перевезти всех за четыре раза. К тому же они загружаются боеприпасами и продовольствием. Корпусу надо очень много. Не знаю, как комкор это сделал, но поощрение ему будет, соответствующую запись Саша в блокнот сделал.

16 января, пятница, время 11:30.

Хельсинки, президентский дворец.

В кабинете президента Ристо Рюти кроме него самого и маршала Маннергейма пара министров.

— Господин маршал, вы же говорили, что главный удар будет в сторону Медвежьегорска, — в голосе плохо скрываемое раздражение.

— Так оно и есть, — маршал мрачен. — Только они начали позже остальных.

В докладе, который он дал только что, упоминалось, что наступление русских началось в шесть утра. И первое, что сделали русские — окружили Медвежьегорск и взяли Повенец.

— Итак, — с молчаливого разрешения президента в разговор вступает министр иностранных дел Рольф Виттинг. Он глядит на Маннергейма сквозь очки, как через оптический прицел.

— Фронт рухнул на всём протяжении?

— Нет. Только на Карельском перешейке. Олонецкая группировка получила приказ отступить примерно на линию Гирвас — Лоймола (отдаётся почти всё пространство между Ладогой и Онегой, прим. автора). С целью уплотнить фронт и поддержать Масельскую группу.

— Не понял из вашего доклада, Карельская группа успела выйти из-под удара? — министр продолжает требовательно блестеть на маршала стёкляшками очков.

— Пробивается из окружения…

По дальнейшему разбору ситуации все присутствующие мрачнели всё больше. Даже если Карельская группа вырвется, раздавив заслон большевиков, сам Карельский перешеек придётся оставить. Учитывая господство в воздухе русской авиации, отступить без потерь финские части не смогут.

— Сделайте всё, маршал, чтобы Карельская группа вырвалась, — сухо приказывает президент. — Вы свободны.

Когда маршал уходит, президент переглядывается с премьером (Йохан Рангелл) и главным дипломатом.

— Что будем делать?

— Войну надо заканчивать, — поджимая губы, говорит премьер. — Экономика трещит по швам, военный призыв вызвал огромный дефицит рабочих рук. Если наши военные допустят большие потери, мы не скоро оправимся. Мы — маленькая страна.

Одновременно на всех набегает тень. В прошлый конфликт с Советами, несмотря на успешные действия финской армии, потеря пятидесяти тысяч человек ужасно сказалась на состоянии общества. До сих пор эти сведения для всех закрыты. Опубликованы приукрашенные данные о двадцати пяти тысячах убитых.