Оула

— Ну все, соколы, за стол…. Погода хочет меняться. Ты заметил, мороз отпустил!? — обратился Касьяныч к Юрке. — То-то!

— Да я в любом случае успеваю…

— Ты смотри у меня, парень! — старик сурово смотрел на Юрку. — Ты не о себе думай, — и показал глазами на Виталия.

— Ну, че ты ей Богу, дед, впервой что ли…, давайте чай пить да поедем…

Выехали в полной темноте. Тесная кабинка, тепло от двигателя, плавное покачивание убаюкали Виталия. Какое-то время он еще держался взглядом за метавшийся впереди свет фар, но скоро глаза отяжелели, и он отдался во власть «дорожного» сна.

Юрка время от времени с интересом и непониманием поглядывал на столичного журналиста. «И че им не сидится дома!? — думал он. — Ведь надо же, жить в самой Москве!.. Я б и не спал, наверное, вовсе!.. А они мотаются, причем по самым диким местам!.. И на кой ему эта Заячья губа!?… Мы, местные, другое дело…»

— Опа-а!.. — громко вырвалось у Юрки, когда в секторе света неожиданно появились две большие серые собаки. Он резко остановил вездеход, вырвал из держателей карабин и вылез наружу…

— Что!? Что такое? Что случилось, Юрий!? — продирая глаза, Виталий пялился на свет фар и ничего не видел.

— Странно! — посерьезнел водитель. — Странно! — повторил он и, громко хлопнув дверкой, тронул машину. — Их караулят у шестой бригады, я про волков, а они здесь разгуливают. А отсюда до шестой полста километров будет.

— Ты что, их видел!? — Виталий последними словами ругал себя за то, что уснул.

— Да двое, выскочили прямо на свет. Стало быть, они сюда переметнулись, вот ведь бестии хитрые! Будто кто им сказал или так знают, что их ждут возле шестой! Щас к Лешке Педранхасову нагрянут! А он, конечно, не готов…

— Так давай заедем к этому Лешке, — у Виталия загорелся огонек охотничьего азарта, — далеко это?

— Не-е, заезжать никуда не будем, а вот Василию Саамову сказать надо. Он передаст в Лешкину бригаду. Важенок жалко. Они сейчас тяжелые ходят…

— Вон, смотрите… — Юрка опять остановил вездеход и наполовину вылез наружу. Виталий последовал за ним. В свете фар отчетливо был виден след, пересекающий их путь по косой линии. — Точно, в десятую путь держат…

— Так, это, Юрий, здесь вроде как один прошел…

— Да как же один, вон он, след-то как разбит!.. Тут штук пять-шесть прошли. Они в такой снег след в след ходят, меняясь местами по очереди.

Виталий хотел слезть с машины и поближе рассмотреть следы, но Юрка вовремя заметил и окликнул:

— Нет-нет, провалитесь!

— А если в туалет, по-маленькому!?

— Так на крыло вставайте и вперед, только подальше, а то снег подтопите, мы на бок завалимся! Шучу!

Где-то внутри машины уютно молотил движок, впереди ярко белел снег от фар, сзади все было темно-фиолетовое с редкими, черными островками низкорослых деревьев и кустов. Куда-то подевалось небо, ни луны, ни звезд. «Совсем рядом, нежданной Бедой бродят волки!» — думал Виталий, зябко поеживаясь.

— Ладно, шутник, поехали, что-то расхотелось мне твой вездеход заваливать.

Через минуту опять выехали на дорогу-зимник, которая неспешно побежала навстречу, то петляя, то вытягиваясь, то пропадая на открытых, переметных местах, проявляясь в низинах да перелесках. Фиолетовый цвет снега плавно сменился на сиреневый, потом на лиловый.

— Сколько осталось?

— До следов? — Юрий задумался. — До следов, километров восемнадцать-двадцать прошли, стало быть, до Заячьей добрый сороковник еще наберется.

И опять Виталия стало укачивать, клонить в сон. И как бы он не сопротивлялся, задремал. Очнулся, когда машина пошла назад.

Юрий вел свой вездеход, как ему казалось, рационально. Где можно было срезать путь, он срезал. Выбрав очередной подрез, он съехал в замерзшее русло небольшой речушки, но выбраться на обратный, крутой берег вдруг не смог. Попробовал еще раз и опять неудача. Машина скребла своими гусеницами снег, мерзлую землю, но подняться не могла. А Юрий раз за разом гонял и гонял ее на приступ этой крутизны, пока в моторе что-то не произошло. Даже Виталий почувствовал, что двигатель заработал мягче, без повышенных оборотов.

— Ч-черт, кажется, катушка полетела! — перепачканный Юрка оторвался от мотора и зло хлопнул капотом.

— Ну и… что теперь? — Виталий насторожился.

— А что! Теперь только по ровной дороге и без нагрузки.

Долго ехали по руслу, пока не набрели, наконец, на более низкий берег и не выбрались из этого плена.

— Юрий, а там, впереди подобные препятствия еще будут? — осторожно спросил Виталий.

— Да я вот и сам думаю, вроде нет, кроме, пожалуй, насыпи железнодорожной.

— Как это!?

— Да «Пятьсот первая» стройка-то, не слыхали что ли!?

— Ну как, и слышал, и читал.

— Тут везде болота да всякие мелкие речушки, протоки, вот они и набухали насыпь, как китайскую стену.

Примерно час ехали молча, в напряжении. Прислушиваясь к двигателю, считая километры. Было уже не до следов зверей и белых, как снежки, куропаток, которых они поднимали целыми стайками. Физически ощущались каждые сто метров пути.

Дорога проходила то по открытым участкам, то сквозь смешанное редколесье, в котором основу составляли кустистые ольшаники. Небо было низким, белесым, неопределенным.

— Вот и пятьсот первая! — и озабоченно, и зло вырвалось у Юрки.

Впереди появилась и стала медленно приближаться огромная снежная волна.

— Может с разгона ее, а!? — неожиданно для себя проговорил Виталий.

— Инерции мало, — сосредоточенно глядя вперед, ответил Юрка. — Если бы скорость была побольше.

— А может развернуться и задом? — не унималась фантазия Виталия.

— А толку-то.

— Ну, не знаю, Юрий, думай…

— А че тут думать, тут думай, не думай…. Если по диагонали, кусты не дадут, да и снег там глубокий. Вот если бы налегке, а то у нас тонны полторы мяса!

— Так давай, выгрузим, — опять не выдержал Виталий.

— Пока выгружаем, да перетаскиваем, да опять загружаем — как раз к ночи и управимся. Щас, попробуем так…

Издалека насыпь выглядела высокой, но когда подъехали, оказалась ниже, чем тот берег и, главное, положе. Виталий даже приободрился. Однако вездеход едва дополз до половины. Юрка добавил газу, и… сразу все стихло. Покатились назад, слушая, как безжизненно позвякивают гусеницы.