Овертайм

– Это с чего бы?
– Таранов по-хозяйски похлопал ее по мягкому месту.
– Чем плоха моя кандидатура, мэм?

– Неисправимый ты, - перехватив его руку, продолжила: - Андрей, я до тебя и не представляла, что смогу ощутить себя нормальной, полноценной, что ли... Не знала, что можно не лгать и не скрываться. У нас все получалось... Нелегко, но естественно. Что в кровати, что так, в быту.

Мужчина под боком выжидал. Все сказанное полностью противоречило той чуши, что выслушал при расставании. Пахло грязной игрой, и Настя явно играла в нее не по своей воле.

– В какой-то момент я даже забыла о том, кто мы, - она сжала его ладонь и притянула к своей груди. К сердцу.

– А потом начался Чемпионат мира, и все вернулось на круги своя.

Пауза. Последние секунды перед тем, как все раскроется.

– Говори, - поторопил Андрей.

– Что бы ты выбрал между своим счастьем и счастьем самого дорогого для себя человека?

– Настя, не говори загадками.

– Для меня это тоже было загадкой. Две взаимоисключающие возможности.
– Облизала пересохшие губы и продолжила: - Я должна была выбрать: позволить твоей мечте сбыться или привязать тебя к себе, надеясь, что смогу когда-нибудь возместить упущенную возможность. НХЛ или... Или вот это.

Мужская ладонь сжалась в кулак. Тело за спиной окаменело.

– Приглашение играть...
– все становилось на свои места. Ярость захлестывала с головой.
– Оно как-то связанно с тобой?

– Вначале тебе предложили играть, затем мне - оставить тебя и...

– Кто?
– прорычал зверем. Руки и ноги обвили ее тело. Крепко. Не шелохнуться.
– Какая сволочь посмела?..
– его не интересовало "зачем" и "как". Лишь имя. Цель, которую предстоит уничтожить, стереть с лица земли за то, что посчитал себя вправе вмешиваться в его жизнь.
– Хотя, не надо. Я, кажется, знаю. Старый сукин сын.

Объятия стали еще крепче. Дыхание над ухом более рваным. От страха Насте захотелось свернуться калачиком, спрятав голову. Но Таранов держал. Как инквизитор, поймавший, наконец, беглянку-ведьму.

– Черт, - Андрей едва слышно выругался.
– Но как ты могла пойти у него на поводу? Настя, твою ж мать... Ты за кого меня принимаешь?

– Пусти!
– она, что было сил, дернулась из объятий. Слезы брызнули из глаз.
– Пусти меня!

– Ага. Сейчас. Разбежался, - все тем же злым тоном выпалил Таранов, наваливаясь на нее всем телом.

– Не тро-о-о-гай меня...
– губы дрожали.

– Я тебя сейчас так "оттрогаю" - как звать себя, забудешь!
– а у самого перед глазами пелена. Ярость такая, что хоть головой о стену бейся. Счастье Барского, что он сейчас далеко. Иначе не пережил бы.

– Андрей... Милый, любимый, родной мой...
– прошептала Настя, захлебывалась от слез.
– Я не могла иначе. Не могла. Прости меня...

– Это же идиотизм!

– Знаю, но я так тебя...

Андрей сжал зубы, чтобы не взреветь. Сердце рвалось на куски. "О чем она говорит? Как вообще додумалась до такого?" - вопросы ослепительными вспышками взрывались в голове. Бешено хотелось сломать что-нибудь, разбить вдребезги, выпустить пар, но под ним, обливаясь слезами, дрожала любимая женщина. Это меняло все. Сломался сам. Прижался губами к соленым губам и, издыхая от бессилия, принялся доказывать, что она на самом деле для него значит. Нежными поцелуями, искренними словами и медленными, томительными движениями. Оголился всей душой. Как никогда и ни перед кем.

Глава 36. Время платить по счетам

Настя потянулась, сощурив глаза от яркого солнечного света. Ладошки коснулись изголовья кровати, по привычке звонко хлопнули о деревянную панель. Конец сну.

– Блин...
– события прошедшей ночи внезапно вспыхнули в памяти. Поворот направо, поворот налево, будто Таранов мог прятаться за шторкой. Никого. Только смятая подушка рядом и приятная, тянущая боль пониже живота.
– Что я наделала?..

Нервный смешок сам сорвался с губ. Вроде, и не до смеха, но психике до важности момента не было никакого дела. Эту ночь она провела с Андреем. Все было как прежде и даже лучше. Он не забыл, не стал чужим. Он ее. Нежданное счастье, и только навязчивая тревога за предстоящий выбор любимого острыми коготками царапала душу, мешая поверить в чудо.

***

– Ну, все, - Андрей выключил плиту и взял первую тарелку.
– Теперь можно давиться.

Мальчишка, стоявший рядом, задумчиво посмотрел на странное варево, но, рассудив, что Тор плохого не предложит, не стал отказываться от своей порции.

– Отличный завтрак. Не сомневайся!
– две тарелки со стуком опустились на стол.

– Я думал, такое только в детдоме готовят...
– Костя нехотя зачерпнул кашу и, вздохнув, поднес ко рту. Странная вязкая бурда с кусочками непонятно чего никак не вязалась с вкусными завтраками, что обычно готовила Настя.
– А это что в ней? Изюм?

– Что?
– Таранов удивленно закашлялся.
– Какой изюм? Колбаса это. Просто порезанная.

– Колбаса в каше?
– выпучив глаза, переспросил мальчишка.

– А что в ней, по-твоему, должно быть?
– Андрей недоуменно воззрился на овсянку.
– М-да... Меня мучает вопрос: чем тебя вообще здесь кормят?

Скрывавшаяся все это время в коридоре, Настя прыснула со смеху. Ее любимый мужчина мало того, что никуда не делся - он уже захватил власть в свои руки и умело вводил в квартире собственные порядки.

– Доброе утро, чемпионы, - она запахнула плотнее халатик, который под взглядом Андрея вдруг стал казаться прозрачным.
– Завтракаете?

– Ага, - хором ответили оба, уминая кашу. При этом вид у младшего едока был такой, будто он пихает в себя отраву.

К чести для Таранова, тот сразу смекнул, на что можно вестись, а что игнорировать и сейчас активно работал ложкой, глядя только в свою тарелку. Настоящий капитан команды. Стараясь не мешать, Настя сочувственно погладила Костю по плечу. Удивительный мальчишка. Он не только нормально воспринял присутствие своего кумира утром в доме, но и мужественно ел приготовленную им еду.

– Вкусно, дорогой?
– не удержавшись, поинтересовалась она у подопечного. Незаметный шлепок пониже спины последовал незамедлительно.

– Овсяная каша - это не вкусно, а полезно, - сухо произнес Андрей.
– После нее на тренировке спать не клонит, и сил до финала доиграть хватает.

– Кое-кто на ночь глядя, похоже, ею балуется, - заранее уворачиваясь от нового шлепка, шепотом выдала Барская.

Таранов весело хмыкнул. На душе было тепло и спокойно, а подобные шутки лишь подтверждали, что его пугливая внутри и смелая снаружи женщина понемногу становится прежней. Той, по которой скучал.