Овладевая судьбой

– Что бы это ни было, тебя это пока не касается...

– Я тебе язык вырву, - рычу в его губы, заглядываю в его глаза, - ты мой, ты принадлежишь мне, что ты придумал, с*ченыш?

– Я...
– он растерян.
– Давай завтра поговорим?

Выдыхаю. Все-таки то, что сегодня произошло, далось нам обоим нелегко. Наверно нам стоит побыть порознь. Подумать и все такое...

– Хорошо, малыш, позвони мне завтра как родители уйдут, хорошо?

– Да, - кивает, - я люблю тебя, Том!
– улыбается.

Касаюсь губами его виска.

– И я тебя люблю.

Bill ©

Это я попросил доктора не говорить ничего Тому. Мне почти до кости прожгло плечо и предплечье. Врачи убеждали меня в том, что мне невероятно повезло, что кислота не попала на лицо, обычно происходит именно так.

Кожа и мясо прожжено почти на нет, и сейчас, даже сейчас, я ощущаю жуткую боль. Но я нашел в себе силы поговорить с Томом. Мне в голову лезут нехорошие мысли. Я уродом останусь на всю жизнь. И пусть это все можно будет скрыть одеждой и мне будет спокойней. Но при Томе я не смогу постоянно ходить в одежде. А я не хочу, чтобы он видел все это...

Операции скроют лишь небольшую часть, даже с сегодняшними технологиями, медицина не способна полностью скрыть то уродство, которое я теперь на себе ношу. Я признаюсь, что поступаю как трус. И то, что я хочу сделать - это поступок самого настоящего труса. Но я должен...

Не хочу видеть в глазах Тома отвращение, не хочу, чтобы он придумывал предлоги для расставания. Он видный мужчина, он заслуживает большего. Он достоин красивой и умной девушки, которая станет заботливой матерью его детям.

Это случилось так резко. Чего я плачу? Почему мы должны расставаться вот так вот? Я делаю это ради него. Я вообще не должен был приходить в его жизнь. Он сможет найти себе девушку, он забудет. Пусть забудет это все как приятный для нас обоих сон. Пусть все закончится вот так вот, без криков и ссор. Пусть Тому будет легче, а я переживу.

Я знаю, что это кажется полнейшей чушью. Том ведь сказал, что не бросит меня, сказал, что любит меня! Но ведь никто кроме меня не видел в это время его глаз. Он смотрел на меня с жалостью. Он смотрел на меня с таким отчаянием в глазах. Не хочу... да и он просто произнес те слова, которые я хотел услышать. Которые я попросил его сказать. Он ведь не видел того, что осталось от моего плеча...

Я уверен, что не один нормальный человек не согласится жить с таким уродом как я. Я ведь урод.

Родители приедут через несколько часов. И я попрошу их лишь об одном, чтобы они забрали меня из Нью-Йорка. Завтра с утра Том будет на работе и я заберу все нужные вещи, самые нужные, и собак. И уеду. Сбегу.

Я так решил.

Tom ©

Я поднялся на нужный мне этаж, а возле моей квартиры меня уже ждал офицер. Он сказал о том, что Билл смог опознать нападающего. И я был в шоке, когда он назвал имя моей соседки - Лу. Когда полицейские проверяли ее квартиру, то были найдены остатки ингредиентов и еще какой-то дряни, все указывает на ее виновность. А когда девушку спросили за что, она сказала за то, что я бросил ее, унизил, оскорбил и так далее.

Дома было очень скучно без моего брюнета. Ведь я уже привык к тому, что когда я прихожу домой, он почти всегда был дома, за исключением тех редких случаев, когда ему приходилось ездить в галерею к своему другу. Я уже и постирал и поужинал, и с собаками погулял, накормил их...

Брожу один по квартире и не понимаю, что не так. Мне так одинокого без него. Я не могу назвать тот момент, когда я так сильно полюбил его. Я уже не помню того времени, когда я не думал о нем постоянно. Я идиот...

В это все трудно поверить, но я реально думаю о нем постоянно, даже когда он рядом со мной. Нужно ложиться спать. Так быстрее наступит завтра, а дальше, я съезжу на работу, до обеда постараюсь уладить там все дела, а потом в клинику, я думаю, что Билл уже позвонит мне до этого времени. А если не позвонит, то я сам позвоню, что тут такого? Ах, да... Еще к врачу этому...

Нужно уснуть. Без Билла даже в кровати не спится, она такая большая без него. И тут очень холодно. Обнимаю подушку, заворачиваюсь в одеяло. На кровать почти одновременно прыгают три собаки.

– Ну, да, не мне одному Билла не хватает, да?
– они устраиваются подле меня, я отпускаю подушку и притягиваю к себе спаниельку. Рядом прыгает такса, обнимаю их, а Скотти ложится на мои ноги. Очень хорошо. Так теплее. Я иногда поражаюсь тому, как собаки чувствуют меня. Чувствуют людей.

Bill ©

Родители очень переживают, крутятся вокруг меня. А мама даже с врачами спорит. Но благо, что мне можно передвигаться. Сегодня утром я ушел из клиники.

Сейчас я вошел в нашу с ним квартиру, тут пахнет им. Его запах не перебить ничем. Так пахнет мой мужчина. Я бы хотел взять на память его запах. Или всего его...

– Хватит!!!
– вскрикиваю. Мне больно. Не плечу, в груди. Больно в груди. Почему я? За что эта малявка так со мной? Хотя я понимаю за что. Маленькая с*чка! Нагадить бы ей под дверью! Пусть ей слон там нагадит! Кидаю вещи в сумку. Пусть она до конца своих дней думает, что Том ее любит! Пусть думает, а он будет любить меня!

Так, стоп! Не меня. А кого-то точно будет любить. Но уж точно не ее. Маленькая сопливая дрянь! С*кина дочь! Потаскуха!

Несколько сумок. Все остальное Том в скором времени выкинет. Я уверен. Он переживет. Забудет. Я был бы готов взять всю его боль, чтобы он вообще ничего не чувствовал. Зато я никогда не увижу в его глазах жалости. Я запомню только его теплые бездонные глаза, в которых всегда теплилась любовь и нежность. Я буду помнить только те моменты, когда он заботился обо мне. Когда мы с ним баловались, вредничали, бесились. Когда мы просыпались и засыпали вместе. Я буду помнить все это.