Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов
Шрифт:

БЛИЗНЕЦЫ

(Апрель)

Люблю я тихих сумерек свеченье Апрельское. Чернеющий узор Садов вишневых. Темных нив простор И в лужах — зорь весенних отраженье. Несутся стаи где-то в отдаленье — Их контура не различает взор, Густеет сумрак, и небес шатер Уже мерцает в звездном украшеньи. Взирает Млечный Путь на спящий мир, Блестит Ковша небесного пунктир, И Близнецы на западе сияют, И видит влажный полог темноты, Как на деревьях почки набухают И чутко всходят первые цветы. 12/III. 1933

ВОДОЛЕЙ

(Воспоминание)

Ночное
поле. Август. Фаэтон
Кряхтит, хромая, будто путник старый, Над горизонтом — яркие Стожары И наклоненный влево Орион. Колодца скрип. Воды и ведер звон. Над желобом — коней почтовых пара. Овраг. Туман, белесый, как отара, И холодок, прогнавший первый сон.
А я, малыш, читаю в изумленье Небесной карты пестрое свеченье И в звездоносных россыпях тону. И снова дрема в мягких добрых лапах Качает мир, и неба глубину, И трав росистых сладковатый запах. 30/VIII. 1931

РАЗДУМЬЕ

Таков закон — простой закон распада: Небрежная прическа, впалый рот, И равнодушье рук, и первый лед Усталого безрадостного взгляда. Как неуклонно время листопада Приходит в нашу жизнь из года в год… Земля под снегом медленно уснет, И в иней опушатся ветви сада… О, первые седины тихих дней, Предвестье спада жизненных страстей, Осенних листьев осторожный шелест! Что ж, привыкай, раздумьями томим, Распознавать туманных далей прелесть И улыбаться радостям чужим!.. 25/XII. 1931

СОН СВЯТОСЛАВА

Я видел сон — жемчужин тяжкий град Мне, старому, на сердце насыпали, Мне длинный черный саван надевали И подавали пить дурманный яд. И, напрягая помутневший взгляд, Я еле различал сквозь тьму печали, Что княжий двор стал грудою развалин, Что каркал ворон и свивался гад… Какое горе мне на разум пало, Какая в сердце пенилась Каяла, Какой тоской душа отягчена… Ночь лунная блестит росой студеной, Антенна гнется, как трава-струна, Все ближе горя цокот предрешенный… 20/IV. 1931

КНЯЗЬ ИГОРЬ

Князь Игорь, очи к небу обратив, Увидел солнце в пелене туманной, А Русь далеко за чертой багряной, И горе черный накликает Див. Но Игорь-князь бесстрашен и строптив: «Эй, Русичи! Потешьтесь славой бранной! Покажем вражьей нечести поганой Дорогу в море от родимых нив!» Не любо ль Дону зачерпнуть шеломом! О, смелый княже! Смерти черный омут Тебе не страшен — песня зазвенит, Спасая от забвенья и полона… Он встал на стременах, а конь храпит, Ловя ноздрями свежий ветер с Дона. 12/IX. 1921

SUPERSTITIO [3]

Весна. Садов цветущих ароматы, Друзей беседы и душистый чай — Отдайся им и в сердце не пускай Щемящих суеверий Поликрата! Когда душа спокойствием объята, Не думай, что не вечен мир и рай, И чем прекрасней счастья светлый май, Тем злее ночь и тем страшней расплата. Я утешаю сердце, но, увы — Под пеплом горьких дум слова мертвы, Бессонны страхи смутного значенья, И странен за окном мой темный
сад,
Дрожат огни в туманном отдаленье, И каждый миг тревогою объят…
19/IV. 1931

3

Предрассудок (лат.).

ПОД НОВЫЙ ГОД

Я шел домой, предвидя день безделья, И думал про всегдашний нудный труд. Как нитка бус, светился Голливуд В бокалах новогоднего веселья. Шуршал и шаркал, как на новоселье, Навстречу незнакомцу праздный люд, Мороз прибрал за несколько минут Густую грязь вчерашнего похмелья. День взаимоприязни воссиял… Что ж! Совершай привычный ритуал, Встречай очередного пилигрима! О юность! Ты надеждами красна! Гляди ж бездумно и неукротимо В стаканы розоватого вина! 1/1.1932

ЗЕМЛЯНИКА

По кронам сосен величаво-строгий Проходит шум. В небесной синеве Темнеют облака. В густой траве Зелено-буйной путаются ноги… Вот тут упасть бы прямо у дороги, Упасть и отдохнуть минуты две — От ярых псов, от шума в голове, От низких душ, коварства и тревоги… И, окунувшись в тихий сумрак сна, Услышать, что поет еще струна, Мелодий, рифмы, ритмов переклики… И вдруг увидеть, что в траве густой Душистые кораллы земляники Блестят простой, веселой красотой. 9/VII.1934

ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ

Как просто все в наивных тайнах этих: Огниво — морякам, больным — хинин, Пиратам — взрывы настоящих мин И пули ружей, лучших в целом свете… Под сводами пещеры на рассвете На пятерых из тьмы глядит один — Чего он ищет в пене злых пучин? Кто он? Жилец земной? Иль бред столетий? От грома содрогается земля, Встает над морем остов корабля — Легко художник разрешил проблему — Услышан зов! Теперь спокоен Топ, И примирен с людьми бессмертный Немо — Индийский принц, любезный мизантроп! 6/VI. 1930

ДОМБИ И СЫН

Говорит капитан Каттл: — В груди моей не иссякает вера — Еще нам Вальтер счастье принесет! Пускай тогда, покинув мрачный свод, Нас позабавит старая мадера! О, Дядя Соль, не верь пустым химерам! Из погреба мадера не придет! Погиб наш Вальтер, я — давно не тот, И затерялся ты в тумане сером… А может быть, парнишка наш спасен? С красавицею в брак вступает он, Смягчился черствый нрав миллионера… Вино на палубу! Сердца в галоп! Да разве ж это — старая мадера? Нет, Дядя Соль, — кондитерский сироп! 29/II.1932

ЖИЗНЬ НА МИССИСИПИ

Безусые отважные ребята, Глубокая и быстрая река… У лоцманов фантазия ярка И чудесами выдумок богата… Какую здесь войну вела когда-то Плантаторов тяжелая рука, Как мучили злодеи бедняка И как потом настигла их расплата… Веселый юмор жанровых картин, Пейзажи расцветающих долин И тут же песни и псалмы о тленье… А золотые зори широки Над мутью беспокойного теченья Могучей и таинственной реки. 28/II.1932
Поделиться с друзьями: