Озборн

– Кари, дай мне информацию по разработкам Курта Коннорса.

– Курт Коннорс. Список разработок отправлен на экран.

Я читал по диагонали, пытаясь уловить самое важное. Получалось, все равно много. Разобраться во всем мне, очевидно, не суждено никогда, слишком там все сложно и заумно.

Однако понять, как далеко сумел продвинуться Коннорс было просто необходимо. По всему получалось, что своей цели он не добился. Наилучшим его результатом были удачные опыты на животных, и это при том, что в восьми случаях из десяти животные умирали.

Так. А вот это уже интересно. Два опыта на добровольцах-людях. Оба - неудачные, ибо подопытные погибли. Так, один умер сразу. Второй, спустя восемь минут…

Хорошо. А есть данные по изменениям в организмах подопытных? Ого! Одно только повышение уровня регенерации клеток в семь раз чего стоит! Повышение физических параметров тоже колоссальные. Изменения, вызванные Гоблином, рядом с этими данными выглядят откровенно блекло. Если, конечно, не учитывать, что подопытный Коннорса мертв, а подопытный моего отца - нет.

И тут тупик.

Попробуем по-другому. Отец сказал, что на последней стадии применялись идеи Доктора Осьминога, верно?

– Кари, дай мне данные на Отто Октавиуса.

– Сотрудник по имени “Отто Октавиус” не найден в базе сотрудников ОзКорп,– огорошил меня компьютер.

Это что еще значит?

Ладно, попробуем по-другому.

– Поиск в интернете: “Отто Октавиус. Фотографии.”.

– Найдено три миллиона шестьсот семьдесят две тысячи четыреста шесть результатов.

– На экран!

Я выбрал фотку посвежее, кликнул, разворачивая ее на длину всего монитора. Внушительный мужик этот Октавиус.

– Кари, запусти поиск сотрудника ОзКорп по фотографии.

– Сделано.

Спустя с пяток секунд:

– Найдено четыре возможных совпадения.

Так, давай-ка, посмотрим…

Двое почти не похожи, просто ракурс такой. Третий… похож. Но не он.

А вот четвертый.

– Данные по сотруднику “Гюнтер Фортефлих”.

“Гюнтер Превосходный”. Надо же.

– Гюнтер Фортефлих, - отозвался искусственный интеллект. – Данные по сотруднику отправлены на экран.

Так. Похоже он. Ага… Вот только зачем ему менять имя?

Ладно, может, это какие-то замутки с моим отцом. Опустим, пока. Работа, работа, работа… Ни слова о том, что он принимал участие в проекте “Гоблин”,

А кстати.

– Кари, дай мне список людей, имеющих отношение к проекту “Гоблин”.

Всего тридцать семь человек. Ни Отто Октавиуса, ни Гюнтера Фортефлиха среди них нет. Вообще никого, с внешностью Дока Ока нету…

– Хмм… ну фотографии и заменить можно,– проклюнулся вдруг мой внутренний Норман Озборн.

Да, можно. Но зачем такие заморочки? Тем более, тут ясно показано, кто за что отвечает.

– А кто стал руководителем проекта после того, как наш папаша ушел управлять ОзКорп? – продолжил сыпать идеями здравый смысл.

А кстати, это хорошая мысль. Так. Посмотрим изменения статуса. Ага.

Айрис Смит. Забавно, хоть и предсказуемо.

Хорошо. Давай-ка, еще раз посмотрим на Октаиуса: родился, учился, учился, ушел работать, ушел работать… текущее местоположение неизвестно.

А наш “Превосходный Гюнтер”? Все тоже самое. Один в один. Разве что текущее местоположение - работа в ОзКорп.

Можно сделать вывод, что Гюнтер Фортефлих и Отто Октавиус - один и тот же человек.

Что это нам дает?

– Кари, мне нужны данные о последних проектах Гюнтера Фортефлиха.

– Данные отправлены на экран,– на обработку компьютеру понадобилось меньше секунды. Все-таки это невероятно мощная машина.

– Хмм… Вот что интересно: Отто - не биолог,– вновь заговорил мой внутренний Норман.
– Он - физик. Какую помощь Осьминог мог оказать проекту Гоблин?

Очевидно, что передать клетки, к которым адаптируется вирус в первом поколении.

– Откуда он их достал?

У Коннорса?

– Но у Коннорса погибли все его подопытные,– справедливо заметил здравый смысл.

И что это значит?

– Может, Норман просто соврал про Октавиуса,– вдруг предположил уже подзабытый мною голос Мэтта Мердока.
– Ну, знаете, он же теперь злодей, и все дела. Он и раньше умел врать. А теперь, наверняка, еще и ЛЮБИТ...

Может…

Стоп! Разработки Гюнтера Фортефлиха! Проект “Имобилизиен”! По сути охлаждающий элемент для реактора трития, который был преобразован, во что-то вроде камеры мгновенной криогенной заморозки. Если предположить, что того подопытного Коннорса, который жил восемь минут, успели заморозить… То с его регенерацией мы получаем практически бесконечный источник его клеток… Над которыми можно ставить вполне безопасные эксперименты по влиянию трития на живую ткань. Чем и занимался Фортефлих…

– Хочешь сказать, что под влиянием трития, клетки второго подопытного Коннорса, который жил восемь минут (назовем его “альфа-версией Ящера”) ослабли настолько, что стали стабильны?– мысленно присвистнул (забавное ощущение, кстати) мой внутренний Мердок. – А что? Берем несколько клеток, отдаем их на разделение… и получаем ослабленную но стабильную версию Ящера. Конечно, руки он себе не отрастит, но раны будут на нем зарастать только так.

Примерно, как на Гоблине.

– Однако, что произойдет, если принять препарат во второй раз?– задал вдруг животрепещущий вопрос мой внутренний Норман Озборн.

Я похолодел.

– Кари, создание нового проекта. Объединить данные по принципу…

Я быстро набросал программу симуляции результатов повторного приема “Гоблина”, с учетом всей собранной информации. Через три часа работа была закончена.

– Просчитай вероятность наихудшего исхода, - скомандовал я, запуская симуляцию.