Ожерелье голубки

Еще признак любви, когда человек щедро отдает что может, из того, в чем раньше отказывал, словно это его одарили и об его счастье стараются; все это для того, чтобы проявить свои хорошие качества и вызвать к себе желание. Сколько скупых от того расщедрилось, и угрюмых развеселилось, и трусов расхрабрилось, сколько грубых по природе взволновалось, и глупых научилось, и неряшливых прибралось, и бедняков украсилось! Сколько людей в летах молодилось, сколько благочестивых сделалось бесстыдными и сколько безупречных опозорилось!

Все эти признаки бывают раньше, чем загорится огонь любви, и запылает ее пожар, и вспыхнут ее головни, и взлетит ее пламя; когда же любовь овладеет и схватит своей хваткой, тогда увидишь ты тайные беседы и явное пренебрежение ко всем, кто присутствует, кроме любимой.

У меня есть стихи, в которых я собрал многие из этих признаков. Вот часть их:

Я люблю беседу, когда напоминают мне о ней, и веет на меня запахом благовонной амбры. Если заговорят, я слышу от тех, кто сидит со мною рядом, лишь слова прекрасной, игривой, И, будь со мной повелитель правоверных, из-за него я не оставил бы любимую. Уходя от нее поневоле, я не перестаю к ней оборачиваться, а иду я походкой того, у кого стерты ноги. Глаза мои на ней, а тело мое от нее удаляется, и оборачиваюсь я к ней, как утопающий к берегу. Я давлюсь водой, вспоминая, что она далеко, как раскрывающий рот среди пыли и зноя. И если спросишь ты, можно ли направиться к небу, я скажу: — Да, и я знаю, где ступени.

К числу признаков любви и ее свидетельств, ясных для всякого, кто обладает зрением, относится великая и частая веселость влюбленных, которым тесно в широком помещении, и то, что один из них тянет к себе вещь, которую взял другой, и частые подмигиванья украдкой, и стремление опереться на любимую, и старание коснуться ее руки во время разговора и по возможности дотронуться до видимых членов тела, и выпивание остатков из сосуда, оставленных любимою, ища того места, которое касалось ее рта.

А есть среди них и признаки, противоположные друг другу, и возникают они по мере возникновения поводов и явлений, их вызывающих, и причин, приводящих их в движение, и мыслей, возбуждающих их. Противоположности сходны, и вещи, дойдя до пределов взаимной противоположности и остановившись у крайних границ несходства, становятся похожими, по могуществу Аллаха, великого, славного, от которого заблуждаются умы. Вот и снег, если долго держать его и руке, производит действие огня, и ты видишь, что радость, когда перейдет меру, убивает, и огорчение, когда перейдет меру, убивает, и когда усилится и продлится смех, то из глаз начинают течь слезы, и подобного в мире много. Мы видим, что, когда влюбленные одинаково любят и их любовь, крепко утвердилась, учащаются между ними беспричинные приступы гнева, и умышленное противоречие в словах, и нападки друг на друга из-за всякого малого дела, и каждый из них наблюдает за всяким словом, которое проронит другой, и толкует его не в том смысле, — все это для проверки, чтобы выяснить, что думает каждый из них о другом. И разница между этим и настоящей неприязнью и несходством, которое порождается ненавистью и взаимным несогласием, — в быстроте прощения. Ты замечаешь, что влюбленные достигли пределов разногласия, и считаешь, что даже у человека со спокойной душою, свободного от ненависти, оно исправится лишь через долгое время, а у завистника не залечится никогда, — и немедленно после этого видишь ты, что они вернулись к прекраснейшей дружбе, и упреки остались безнаказанными, и пали разногласия, и обратились влюбленные в этот же самый миг к смеху и шуткам. Так бывает и один час многократно, и, если ты видишь это между двумя людьми, пусть не смущает тебя колебание и не входит в тебя никакое сомнение, — не сомневайся, что между ними скрытая тайна любви, и реши это решением того, кого ничто от него не отклонит. Вот тебе правильная проверка и верная проба; это бывает только от одинаковой любви и истинной дружбы, и я часто это видел.

Еще признак любви, когда ты видишь, что влюбленный стремится услышать имя любимой и наслаждается разговорами о ее делах, обращая их в привычку. Ни от чего он никогда так не оживляется, как от этих разговоров, и не удерживает его от них опасение, что догадается слышащий и поймет присутствующий.

Любовь к чему-нибудь делает тебя слепым и глухим, и если бы мог влюбленный сделать так, чтобы в том месте, где он находится, не было разговоров ни о ком, кроме любимой, он, наверное, не ушел бы оттуда.

Тому, кто искренне любит, случается приступить к кушанью, которого ему хочется, но едва взволнуется в нем воспоминание о любимой, как кушанье становится ему поперек горла и застревает у него в гортани. То же бывает и с водой или при разговоре: влюбленный весело начинает с тобою беседу, но является ему мысль из мыслей ума о той, кого он любит, и становится видна перемена в его разговоре и краткость в речах, и признаки этого — угрюмое молчание, понурый вид и великая замкнутость. И был он весел лицом и подвижен, и делается грустным, расстроенным, смущенным душой и малоподвижным, раздражаясь от одного слова и тяготясь вопросами.

К признакам любви принадлежит и любовь к одиночеству, и склонность к уединению, ' и похудание тела, без жара в нем или боли, мешающей перемещаться, двигаться и ходить. Это указание, которое не лжет, и не обманывающий признак недуга, скрытого в душе.

Бессонница — одно из явлений, присущих влюбленным, и стихотворцы часто описывали ее, говоря, что влюбленные — пастухи звезд, и описывали длину ночи, а я говорю об этом, упоминая о сокрытии тайны и о том, что она узнается по признакам:

Облака научились от моих слезных протоков и потекли непрерывными, проливными дождями. И стала ночь потому моим товарищем и против бессонницы мне помощником. И если не рассеется мрак под утро, о, тогда не сомкнутся сном мои веки! Нет для нас дороги ко дню, и бессонница все сильней с каждым мгновеньем, И как будто ночные звезды, чей блеск укрывают тучи от взгляда глаз, - Мои тайные думы в любви к тебе, о мечта моя, — они не проявляются иначе, как в мыслях.

О подобном же я скажу отрывок; вот часть его:

Я пасу звезды, как будто взялся я пасти их все — и неподвижные и движущиеся. И как будто бы эти звезды и ночь — огни страсти, что вспыхнули в мыслях моих среди мрака. И как будто стал я сторожем в саду зеленом, где трава опоясана нарциссами. Будь жив Битлимус [28] , убедился бы он, что я сильнее всех людей в наблюдении бега звезд.

О вещах вспоминают из-за того, что заставляет их вспомнить. Мне пришлось в этом стихотворении сравнить две вещи с двумя другими вещами в одном стихе — в том, который начинается словами: «И как будто бы эти звезды и ночь…». Это находят удивительным в стихах, но у меня есть нечто более совершенное — сравнение трех вещей в одном стихе и сравнение четырех вещей в одном стихе, и оба они в этом отрывке, который я приведу. Вот он:

28

Битлимус — знаменитый греческий астроном Птолемей, живший во II в. Наиболее известное сочинение Птолемея «Великое собрание» (по-гречески «Megale syntaxis») содержит основы астрономии, тригонометрии. Арабские переводчики, а может быть, и сами греки, переделали заглавие этого сочинения в «Syntaxis Megiste» («Величайшее собрание»), откуда возникло арабское «Аль-Маджисти». В Европе познакомились с сочинением Птолемея через арабов в первые десятилетия XVI в. При переводе с арабского языка на латинский заглавие «Аль-Маджисти» было снова искажено и получило форму «Алмагест».

Тоскующий пленный, он не спит, мучась бессонницей; от вина придирок он все время бесчинствует. В один час он покажет тебе чудеса — и враждебен, и нежен, и приближается, и удаляется. И как будто разлука, укор, и разрыв, и прощение — встреча и расхождение звезд, несчастный и счастливый признак. Он сжалился над моей страстью после долгих отказов, и стал я внушающим зависть, а раньше я сам завидовал. Мы наслаждались у блестящего цветка в саду, напоенного облаками, и склонялся он, хваля Аллаха. И кажется, что дождь, и облака, и благовонный сад — слезы, и веки, и румяные щеки.

Пусть же не осудит меня осуждающий за то, что я употребил слово «киран». Люди, сведущие в звездах, называют «киран» — встречу двух звезд в одном градусе.

У меня есть также нечто более совершенное, чем это, — сравнение пяти вещей в одном стихе из такого отрывка; вот он:

Я остался с нею один, а вино было для нее третьим, и темнота ночи растянулась, всюду проникая. О девушка, — мне нет жизни иначе, как вблизи от нее, а разве в стремлении к жизни есть — горе тебе! — преступленье? И как будто я, и она, и чаша, и вино, и мрак ночи — роса, дождь, и жемчуг, и золото, и агат.

Вот нечто, чего нельзя превзойти, и никто не способен на что-нибудь большее, так как размер стиха и построение имен не допускает ничего большего, нежели это.

На влюбленного нападает беспокойство из-за двух причин, и одна из них, — когда он надеется на встречу с любимой, но при этом случается препятствие.

Рассказ

Я хорошо знаю одного из тех, кому любимая обещала посещение, и я видел его тогда только расхаживающим взад и вперед, и не утверждался в нем покой, и не стоял он на одном месте, то приходя, то уходя, и радость делала его из основательного легкомысленным и из степенного торопливым.

Мною сказано об ожидании посещения:

Я оставался, пока пришла ко мне ночь, надеясь на встречу с тобою, о надежда моя и предел мечтаний! И повергло меня в отчаяние наступление мрака, хотя я не таков, чтобы отчаяться, когда ночь примыкает ко дню. У меня есть признак, испытание которым не лжет, подобным ему руководствуются в сомнительном деле. Ведь если бы ты хотела посетить, не было бы мрака и свет длился бы среди нас, не угасая.