Ожерелья Джехангира

Из научной литературы известно, что зимой 1945 года на Амуре, вблизи Иинокентьевки, попался на подледный крючок таймень весом в 80 кг!

Старший госинспектор рыбоохраны Эвенкии В. Э. Калей написал мне, что в 1943 году одному якуту «затесался» в сеть на Котуе «великан» весом 105 кг и длиной 2 м 10 см.

Я слышал от оленегонов, что в 1962 году в Эвенкии охотники-якуты застрелили биля длиннее двух метров и тяжелее центнера. Он «переползал» по мелкой протоке из озера в реку.

Вероятно, подобные гиганты в Сибири не редкость. Но живут они, видимо, только в больших водоемах. Например, на реке Северной ловятся «красули» до тридцати килограммов, в ее глубоких притоках — до пятнадцати, а в мелких — до пяти. Интересно, какие же громадины водятся в Нижней Тунгуске, куда впадает Северная?

Иногда в Сибири проносятся слухи даже о трехметровых (?!) тайменях. Некоторые геологи якобы видели, как по заполярным озерам в тихую погоду мелькали какие-то «торпеды», похожие на акул.

Не случайно у монголов есть легенда о том, как однажды хан-рыба таймень застряла во льду реки. Всю зиму жители юрт вырубали из него топорами куски и благодаря этому спаслись от голодной смерти. Когда наступила весна, хан-таймень уплыл, ибо настолько он был велик, что монголы не смогли причинить ему вреда.

Нашим ихтиологам и спиннингистам есть еще за кем поохотиться, чтоб подтвердить или опровергнуть легенды.

Три брата и сестрица

У сибирского тайменя два родных брата: сахалинский таймень и дунайский лосось. Сибирского тайменя зовут голованом, дунайского лосося — головаткой, сахалинского головастиком.

Голованы весят до центнера, головатки — наполовину меньше, а головастики обычно 5–6 кг.

От дунайского лосося сибирский таймень отличается лишь более редкими жаберными тычинками. Что они кровные братья, убедительно доказал биолог Смидт из Стокгольма.

«Каким путем он (таймень) мог проникнуть в Дунай — объяснить совершенно невозможно», — удивлялся Л. Сабанеев.

Невозможно, если смотреть на землю только глазами ихтиолога. Но если привлечь еще геологию, то станет ясно, что таймень попал в Дунай таким же путем, каким появились в Каспийском море питомцы Севера — лосось, белорыбица, тюлень.

Когда в четвертичную эпоху (тысячи лет назад) стали таять мощные льды, Каспийское море вздулось от изобилия холодной воды и хлынуло на сушу в наступление, называемое трансгрессией. Создались благоприятные условия для перекочевок тюленей и рыб на юг.

Но, живя в Каспийском море, они, дети Севера, до сих пор сохранили свою любовь к арктическим холодам: мечут икру только зимой, рождают детенышей только на льдинах.

В ту суровую полноводную эпоху сибирский таймень бороздил, конечно, не только воды Дуная, но и другие реки Европы, которые тогда были холоднее и быстрее, чем сейчас, да и текли по иным руслам.

Постепенно равнинные реки стали мелеть, зарастать камышами, травой. Вода в них стала теплее — и таймень исчез. Он уцелел лишь в горных притоках Дуная.

Так двух родных братьев навеки разлучило время и пространство. Это пространство с каждым годом расширяется человеком, который бездумно оттесняет «царя рек» все дальше и дальше на восток. Еще в прошлом веке, вспоминает Л. Сабанеев, огромные «красули» плескались в заводских прудах Урала. А ныне?

Совсем иная судьба у сахалинского тайменя. Его разлучили со старшим братом не ледники, не равнины, а подземные, тектонические силы, отделившие Сахалин от материка.

«Охотник» за «утонувшими» реками ленинградский профессор Георгий Линдберг считает, что было время, когда Амур шел дальше на восток — туда, где сейчас Татарский пролив. Вот почему на Сахалине обитают те же рыбы, что и в Амуре, — хариус, ленок, сиг, щука, язь, таймень. Правда, жизнь на острове сибирскому великану пришлась не по душе: он стал расти медленнее, капризнее, сделался «карликом». Знать, соленая водичка, которую он хлебает вдоволь, спускаясь в море, отбила у него прежний богатырский аппетит. Одна только гордость у него появилась — крупная блестящая чешуя, да ведь из одной чешуи ухи не сваришь.

Спокойная старость

Каждая рыба живет свои срок. Карпы и щуки — тридцать лет, осетры до ста, угри в прудах — свыше ста. Но сколько живут сибирские таймени — никому неведомо. Известно, что растут они в год примерно по 8—10 см. Таймень-однолетка имеет длину около 10 см, пятилетний — 50–60 см, тринадцатилетний — 130 см. Конечно, цифры эти приблизительны. В каждой реке растут они по-разному: где сытнее, там быстрее. Так, один шестнадцатилетний таймень был длиною в 140 см, а другой в двадцать один год — всего в 117 см.

Вес их не зависит от длины тела. Бывают долговязые, но тощие, как сушеная вобла. А бывают коротыши, зато толстые, жирные, как украинские боровы. Все-таки известно, что вес пятилетних тайменей колеблется от 2 до 5 кг, девятилетних — от 7 до 10 кг, а один шестнадцатилетний весил 23 кг.

Самый старый таймень, у которого определялся возраст, был пойман в 1944 году в Енисее, недалеко от Красноярска. Жил он 55 лет, а весил 56 кг. Интересно, сколько же живут самые древние, самые крупные? Те, которые вырывают спиннинг, утаскивают сети, о которых монголы сложили легенды?

Но дотянуть до такого почтенного возраста клыкастым голованам нелегко. У них тоже немало опасных врагов. Мальков глотают хариусы, налимы, окуни, чайки, утки. Молодых — щуки, ленки. За взрослыми усердно охотятся байкальские тюлени и таежная скопа. Медведи тоже не выпустят из лап, коли прихватят на мели.

И только у великанов жизнь безопасная, спокойная, у тех великанов, которые сами не прочь сцапать летящую скопу или утянуть глупого зазевавшегося лисенка.

Итак, сибирские таймени от всех представителей «прекрасного семейства» отличаются завидным долголетием. Ведь тихоокеанские лососи живут не больше 8 лет, сиги — но больше 12, нельма — до 25 лет.

На произвол судьбы

В горячих водах Африки обитает интересная рыба тиляпия. Она всегда плавает в сопровождении игривой стайки мальков.

Вот показался хищник. Тиляпия становится кверху хвостом (сигнал опасности) — и стайка рыбешек исчезает в ее пасти. Самка ложится на дно, маскируясь, как хамелеон. Опасность миновала. Веселые рыбки наперегонки начинают выскакивать из темной «крепости».

Тиляпия — необыкновенно заботливая мать. Оплодотворенные икринки она не оставляет среди травы и камней, а любовно, боясь помять, подбирает и держит во рту до тех пор, пока не выведутся детишки.

Сибирские же таймени бросают родное потомство на произвол судьбы. Свой первый ярко-оранжевый брачный наряд они надевают лишь на пятом году жизни, когда их длина становится больше 50 см. Мечут икру раз в два года ранней весной, сразу же после ледохода: на юге — в апреле — мае, на севере — в мае — июне. Плодовитость самок от 10 до 34 тысяч яичек, больше у старых. Во время нереста таймени не берутся, зато после становятся жадными и неразборчивыми.

Мальки «вылупляются» примерно через 40 суток. До трехлетнего возраста питаются личинками, червями, насекомыми, рачками, с пятилетнего — рыбой, птицами и грызунами.