Ожившая надежда
Шрифт:
Не раз видел Василий лицо Анны Ванеевой, когда она слушала Арсения. И как же в эти минуты была хороша! Василий боялся умом повредиться, чтобы не кинуться при всех, не схватить ее на руки, да с этим вожделенным грузом не кинуться неведомо куда, бежать без мысли и цели, пока не лопнет сердце.
Именно в такую минуту и пришла ему в голову подленькая, но удачная мысль. Дело в том, что по рукам недавно пошла одна рукопись, не без усердия Риммы. Автора никто не знал, да и не мог он о себе заявить. За изложенные в статье мысли можно было запросто схлопотать коечку в дурдоме. А что, если статью написал
– Твоя статья…
Значит, Корнеев. Сомнений быть не могло.
Не мудрствуя лукаво, Василий вырезал из газеты буквы, приклеил каждую к чистому листку бумаги, называя автора антисоветской статьи, и выслал по нужному адресу. Другого пути у Василия не было. Видел же – не слепой, что упускать время никак нельзя. Анна и Арсений становились неразлучными. Корнеев даже ночевал у нее, об этом Василий доподлинно знал. Сомнений быть не могло – сожительствуют.
В такой ситуации нельзя было сидеть сложа руки. Без Анны он не представлял своей жизни.
Поначалу Арсений не придавал этому значения, но и не мог не заметить, что с каких-то пор Василий ходил за ним, будто веревочкой привязанный. Только появился у Касьяныча, а Василий уже рядом. Куда-то надо пойти, Василий увязался.
– Да я так, по пути.
И нет, чтобы заводил какие-то разговоры, расспросы устраивал, а вот прилип как банный лист, при этом не лебезил, не обхаживал, просто при любой возможности оказывался рядом. Однажды утром Арсений вышел из квартиры Анны и увидел на скамейке во дворе Василия.
– Доброе утро! – вскочил он. – А я мимо проходил. Ты на лекции? Мне по пути.
Был он бледным и жухлым. Возможно, всю ночь сидел во дворе, кусал кулаки и плакал от обиды, злости, ненависти и любви, а уйти не мог. Анна говорила, что Василий объяснился в чувствах, которые она отвергла.
– Вот что, Василий, – сказал Арсений, не умевший хитрить. – Выбрось из головы дурь. Найди себе другую девчонку. Все понял?
Они поднимались по узкой улочке. По сторонам стояли послевоенной добротной постройки дома с маленькими декоративными балкончиками. Василий остановился, низко опустив голову, и странно засопел. Арсений тоже был вынужден остановиться и теперь с досадой и недоумением смотрел на понурого Василия. Вот что тут делать? Арсений еще больше растерялся, когда Василий всхлипнул.
– Не найду, – сказал он.
– Чего не найдешь? – резковато спросил Арсений, уже забыв про свой совет.
Василий поднял на него глаза, которые просто-напросто были затоплены в слезах.
– Кроме нее, – прошептал Василий.
– Не реви! – почему-то прикрикнул, должно быть, желая привести горемыку в чувство, Арсений. – Ты же мужик!
Потом невольно привлек к себе и обнял.
– Господи, Боже ж ты мой! Да что же это такое?
Василий обеими руками оттолкнул Арсения и побежал вниз. Казалось, вот-вот споткнется и упадет, но все обошлось.
Никому Арсений не стал рассказывать об этом случае, даже Анне. Но как-то иначе стал относиться к Василию,
серьезней, что ли. Прежде причислял Василия к простоватым парням, с которыми и поговорить-то не о чем. Но не может быть прост и примитивен человек, в душе которого живет большая любовь. Даже нечто трагическое увидел Арсений в неприметной фигуре Василия Зыкова.И буквально в тот же день Арсения вызвали в деканат. В приемной сидел в сером костюме импортного пошива молодой человек, явно ровесник.
Секретарша декана, кивая на гостя, сказала:
– Товарищ к тебе, Корнеев.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил посетитель секретаршу и уже все внимание обратил на Арсения. – Надо поговорить.
Уже в коридоре сообщил:
– Я сказал – из горкома комсомола. Так что можешь не беспокоиться.
И выставил перед глазами Арсения свой документ.
– Валерий, – дополнительно назвался лейтенант. – Может, выйдем на улицу?
– Ну, мне называться излишне, – ответил Арсений. – Я правильно догадываюсь?
Они пошли пешком по нелюдной улице в сторону недалекого вокзала. Он начал разговор.
– С твоим личным делом ознакомился. Крестьянин по рождению. От земли, так сказать. Отец погиб на войне. Мать колхозная труженица. Сам похвально отслужил армию. Гвардии сержант. Опять же примерный студент. Перспективный. Все прекрасно. Вот и не могу понять!
– Чего же?
– Что тебе еще надо?
– Да вроде я и не прошу ничего.
– Ты же наш, советский. Я это чувствую. Не какой-то там Синявский или Даниэль. Диссиденты! Но они там, за бугром, выживут, а ты там задохнешься. Они смогут, а ты не сможешь без Родины.
И он умолк. Молчал долго. Вышли на вокзальную площадь. Видимо, прибыл пассажирский поезд, потому что на площадь высыпало много народа с вещами и устремилось к автобусной остановке и стоянке такси. Никто не обращал внимания на двух молодых людей, молча идущих рядом.
– Да, статейку я прочел, Арсений, – сказал лейтенант, будто вспомнил.
– Какую статейку?
– Твою. У тебя получается. Есть слог, стиль. Я в этом секу.
– Ну, какой там слог! – не согласился Арсений. – Эту статью я тоже читал. Не помню, кто подсунул.
– «Читал», – тонко улыбнулся лейтенант. – Не сам ли писал?
– На самом деле? – постарался выразить удивление Арсений. – Донесли, что я написал? А если поклеп?
– Я не за тем пришел, чтобы выяснять – ты или не ты, – сухо сказал лейтенант. – И не валяй Ваньку.
– Если не за тем пришел, то зачем? – спросил Арсений.
– Ты же хороший парень! – воскликнул лейтенант и, похоже, искренне. – Куда лезешь?
– Никуда я не лезу. В своей статье не нахожу никакой крамолы. Написал, что думаю.
Арсений собирался послать статью Брежневу, потому просил Анну напечатать один экземпляр. И она не стала бы без спроса что-то делать. А что Римма нашла, Арсений не знал. У лейтенанта была своя версия.
– Знаю, кто тебя сбивает с верного пути, – сказал он. – Устроил в доме сборища.
– Ну какие это сборища! Люди встречаются, говорят…
– Да знаю я эти разговоры! Он же молчит больше. Вот и весь вопрос, о чем молчит? С тобой-то откровенен.
– Лейтенант, – усмехнулся Арсений, – не пытайся, я в стукачи не гожусь.