Озорные призраки

— Ага, — сказал Мазур. — Кое-что проясняется. Значит, этот хмырь, что висел у меня на хвосте крайне неумело…

— Мой оператор.

— И микрофон ты мне подсунула?

— Ты его нашел? — искренне удивилась Гвен.

— Есть некоторый опыт… — скромно усмехнулся Мазур.

Из чистой деликатности Мазур не стал уточнять, по каким побуждениям она его затащила в постель — это и так лежало на поверхности: мол, мы ж теперь не чужие, милый… Бабы везде одинаковы, порожденье крокодилов, как выражался четыреста лет назад бессмертный бард…

— А если я тебя пошлю к чертовой матери? — поинтересовался Мазур.

Она прищурилась:

— Дик, мы — не самая известная и крутая телекомпания, но и не крохотная. У меня как-никак задание, и от него многое зависит в моей собственной карьере… В общем, вам бы наверняка не понравилось, если бы сегодня же в эфир пошла сенсация: что на Флоренсвилле объявился Майкл Шор со своей командой, а это, учитывая кое-какие хитросплетения местной политики, может означать только одно… Вам, думается, преждевременная огласка ни к чему?

Ах ты, стервочка, ласково подумал Мазур. Вот он, звериный лик падкой на сенсации буржуазной прессы. Принесло ж тебя на мою голову…

— Кроме меня, есть и другие, которых вы не знаете, и они все поголовно вне досягаемости… — сказала Гвен с ангельским видом, медовым голосочком. — Подумай сам, какой из вариантов проще — душить меня до смерти и ломать потом голову, что делать с трупом, или попросту свести меня с Майком?

— А ты уверена, что он станет с тобой разговаривать?

— Ты, главное, меня с ним познакомь, а дальше уже — мои проблемы…

— А ведь ты не такая спокойная, как пытаешься казаться, — усмехнулся Мазур. — Нервничаешь все же… Прекрасно понимаешь, что тебе могут и головенку открутить… и все равно, рискуешь лебединой шейкой?

— Такова жизнь, — сказала она решительно. — Чтобы вскарабкаться повыше, приходится рисковать всерьез. Хочешь сказать, ты по-другому живешь?

— Да нет, примерно так же, — сказал Мазур. — Потому я тебя до сих пор и не придушил, а слушаю внимательно… Ладно. Сама понимаешь, мне нужно кое с кем посоветоваться, сам я ничего не решаю. Сейчас я поеду, расскажу кому следует…

— Только непременно возвращайся, — тем же ангельским голосочком сказала Гвен. — Потому что, если ты сегодня не вернешься, я буду думать, что ты от меня попросту смылся, — и, будь уверен, в эфире завтра же грохнет та самая сенсация…

Она невинно улыбалась, склонив голову к плечу, и Мазур чувствовал, что чертовка нисколечко не шутит.

— Не беспокойся, — сказал он тихо. — Обязательно вернусь.

Спускаясь по лестнице и быстрым шагом направляясь к дому, где снимал комнату Лаврик, он подумал, что разведчиков, по совести, озолотить нужно. И на руках носить. Легко бегать с автоматом наперевес по разным экзотическим местам, стрелять, подкладывать бомбы и сворачивать шеи — а попробуй-ка поживи с годик посреди подобных забав и психологических дуэлей, интриг и прочего… Всего несколько дней таких развлечений — и ты уже мокрый, как мышь, от всех этих сложностей, которые ни за что не решить прямым в челюсть и выстрелом в упор… Пожалуй, надо быть к Лаврику снисходительнее, несмотря на все его фокусы и придумки…

Лаврика он увидел перед домом — тот стоял рядом с такси, откуда сверкнул зубами их бессменный водитель.

— Садись, — сказал Лаврик. — По дороге расскажешь. Не хочу пропустить редкостное зрелище… Что там твой полицай?

— Президент сегодня попрется к своей бабе, — сказал Мазур, усаживаясь рядом с ним и захлопывая расшатанную дверцу. — Хью, гнида этакая, определенно считает, что Майку следовало бы ради упрощения задачи его потихонечку пристукнуть на той квартире — а вместе с ним и девку, конечно, чтобы свидетелей не осталось.

— Логично, — сказал Лаврик рассеянно. — Так, конечно, гораздо легче — утречком грянет переворот, а главное кресло пустует, и некому сплачивать нацию и отдавать приказы насчет отпора проискам…

— А если его действительно кто-нибудь грохнет на той квартире? — озабоченно спросил Мазур. — Вокруг этих чертовых отелей уж столько народу толчется, что скоро друг на друга натыкаться будем…

— Тоже верно. У тебя все?

— Нет, — сказал Мазур. — Эта моя стервозная соседка оказалась…

Эту часть рапорта Лаврик выслушал еще рассеяннее, Мазур ощутил даже некоторую обиду.

— Ну, по крайней мере, это все объясняет, а? Все любительские странности…

— Но надо же что-то делать?

— Ты, главное, не волнуйся, — сказал Лаврик, полулежа на ветхом сиденье. — Всех разоблачим и всех поборем… Дай подумать.

Пожалуй, он вовсе не был рассеянным — он о чем-то сосредоточенно думал со знакомым уже просветленным выражением иконописного ангела — а значит, готовил очередное изящное коварство. Сообразив это, Мазур больше не встревал и тоже молчал до самой набережной.

Они неторопливо спустились вниз по каменной лестнице. Там все еще толпились зеваки, но теперь обстановка изменилась: любопытствующие далеко раздались в стороны, освободив значительное пространство, а на немаленьком пустом пространстве старательно приплясывала, что-то монотонно нудя себе под нос, крайне экзотическая фигура.

Это был пожилой негр, худющий, как смерть, облаченный лишь в набедренную повязку из ярко-красной ткани, довольно-таки чистой. В колтуне позабывших расческу волос торчали разноцветные попугайские перья, тонкие кости и какие-то щепки, на шее ритмично звякая в такт топтанью и пируэтам, болталась связка непонятных железяк, частью ржавых, частью покрытых ядовитой зеленой окисью.

Зрители взирали на него почтительно, в совершеннейшем молчании — не только черные аборигены, но и белые. Туристов тоже набралось немало, но они, подчинившись общему настрою, помалкивали.

Ах, вот он кто, догадался Мазур. Бокор, натуральный колдун из здешней чащобы. О них тут втихомолку рассказывают всякие страсти и боятся по-настоящему… Точно, классический бокор, как на картинке…

Колдун проворно выхватил из висевшего на плече мешочка горсть желтой пыли и, широко размахнувшись, пустил ее по ветру в море. Ближайшие отодвинулись, чтобы не попало на них, и Мазур инстинктивно последовал их примеру. Не то чтобы он на сто процентов верил во все это осужденное материализмом мракобесие, но за время своих странствий и в Африке, и на далеких экзотических островах встречал похожих субъектов, творивших порой такое, что никакой ловкостью рук не объяснишь, и на шарлатанство не спишешь. Темное это дело, одним словом, поосторожнее нужно…

Пыль развеялась в воздухе. Вытянув руки прямехонько к серому английскому фрегату, колдун заорал что-то. Мазур его понимал с трудом: не самый лучший английский вперемешку с каким-то здешним жаргоном чернокожих. Но кое-что уловил: сей колоритный шаман объявлял собравшимся, что, по его глубокому убеждению, эта железная рыба приплыла не с добром, а потому он на нее вот прямо сейчас, в присутствии добрых людей, в два счета наведет (порчу? проклятье? ну, а в общем, что-то вроде или все вместе…).