P.S. Люблю тебя

— Толкается? — я прикладываю ладонь к теплому тугому животу Таши и жду. До первого крика есть еще много приятных моментов, и я стараюсь их не упустить.

— Я тоже потрогаю! — отбросив самокат, Сэм осторожно кладет руку рядом. Его пальцы, перепачканные мороженым, задевают мои, и я невольно смотрю на Ташу. Голубой цвет вряд ли спрячет клубнику.

Она улыбается, но я замечаю знакомый хрустальных отблеск на ее радужке, а потому поднимаю брови.

— Ты знаешь, что я не тряпка, Джейден, — тихо отвечает Таша и накрывает наши ладони своей. — Это просто гормоны.

Ни единого шанса. Я бы мог ждать ее всю свою жизнь.

Без названия

Olafur Arnalds — So far

— У меня так не выходит, потому что я младше, — Таша неловко бросает камень в озеро, и он с бульканьем уходит под воду. Снова неудача.

— Смотри. Отводишь руку назад… вот так… колени согни. Постарайся бросить его параллельно воде.

Я помогаю ей запустить камень, и он трижды проскакивает по поверхности озера. Вот сейчас хорошо. Таша быстро учится.

— Йоху-у-у-у-у-у-у!!!!! Крутая я, да? Но, конечно, вряд ли бы у меня получилось, если ты не помог!

Она пританцовывает на месте, отчего подол ее юбки разлетается в стороны, а я не могу оторвать от нее глаз. Таша Эванс такая красивая, что иногда я теряюсь и забываю слова.

— Я помог совсем немного. Потренируешься, и будем устраивать между собой соревнования.

— Вряд ли я смогу тебя победить. Мне девять, а тебе двенадцать. Правда, ты очень худой. Почему так? Ты мало ешь?

Я и сам не знаю, почему я такой. В доме Эвансов всегда много еды, с аппетитом у меня проблем нет, а мою маму, скорее, можно назвать толстой.

— Я нормально ем. Может, мой папа был худым. Искупаемся?

— А откуда у тебя такая родинка? — спрашивает Таша, когда я сбрасываю футболку на землю.

Я с досадой морщусь, потому что не люблю ее показывать. По форме она напоминает бабочку, а это вряд ли добавляет мне мужественности в ее глазах. Таша осторожно задевает ее пальцами, и кожа мгновенно покрывается мурашками. Ее прикосновения действуют на меня странно, но я уже привык.

— Не знаю. Когда у меня появятся деньги, я сделаю себе татуировку, чтобы ее не было видно.

— Нет! Нет! — рассерженно выкрикивает Таша. — Она очень красивая.

— Просто… она такая… девчачья.

— Неправда. Она красивая. И ты тоже красивый, хотя у тебя волосы вьются как у девчонки.

Ее щеки порозовели, в больших карих глазах горит возмущение, светлая челка упала на лоб. Даже в фильмах я никогда не видел никого более красивого, чем она. Родителям Таши я не слишком нравлюсь, но я готов любить их просто за то, что они произвели на свет ее. И я оставлю себе эту дурацкую родинку, если она ей нравится.

— Так ты пойдешь купаться? Почему не раздеваешься?

Таша хмурится и закусывает губу, как всегда делает, когда хочет спрятать смущение.

— Нет. Ты иди, а я посмотрю. У меня купальника нет.

— Ты можешь плавать в рубашке.

— Нет, не могу. Мама купила мне ее совсем недавно. Это из последней коллекции… В общем, рубашка очень дорогая, и я не могу ее испортить.

Таша задирает подбородок, и ее голос звучит по-другому — таким тоном обычно разговаривает ее мать. Она пытается казаться взрослее и высокомернее, но это меня совсем в ней не отталкивает. Я снова не могу пошевелиться, и снова ей любуюсь.

— А у тебя вообще есть друзья, кроме меня? — спрашивает Таша, когда мы идем по роще обратно к дому.

Я бы с большей охотой остался возле озера с ней, но тогда миссис Эванс снова скажет, что я плохо на нее влияю, и запретит нам видеться, а я не могу такого позволить. Эта девятилетняя девочка с первого дня знакомства стала главным смыслом моей жизни.

— Мне не нужно много друзей, Таша. Достаточно одного, если он настоящий.

— А мне кажется, что чем больше друзей, тем лучше. Разве может не нравиться, когда тебя все любят?

— А откуда ты знаешь, что они тебя любят, а не притворяются?

Ответа получить не успеваю, потому что в этот момент из-за деревьев доносятся голоса. Я интуитивно чувствую угрозу и обхватываю ладошку Таши. Мозг лихорадочно составляет план обороны: в рюкзаке у меня есть складной нож — я ношу его с собой на всякий случай, и при необходимости смогу пустить в ход.

Голоса становятся громче и перед нами возникают две фигуры: это Айзек Фьюри и его прыщавый друг Коул. Иногда они со своими родителями приходят в дом к Эвансам, и при каждом удобном случае пытаются наговорить мне гадостей. Я бы с удовольствием набил каждому из них морду, но тогда маму уволят с работы, и я больше не увижу Ташу.

— Привет, Таша, — Айзек целует ее в щеку, и мне приходится сжать лямки рюкзака, чтобы занять кулаки и не накинуться на него. Мне не нравится, даже когда он смотрит на нее, чего уж говорить о касаниях. — А кто это с тобой? Что за тощую подружку ты себе нашла?

— Сейчас делают операции по смене пола, ты слышал, как тебя там зовут? Я правда считаю, что тебе нужно пришить себе сиськи. Ты же вылитая девчонка: спишь на бигудях и рот здоровый, как у Анджелины Джоли.

Сердце так сильно стучит, что вибрируют кости. Я хочу его раздавить, повалить его на землю и разбить в кровь лицо за то, что смеет унижать меня перед ней. Но Айзек трус и обязательно побежит с этим к своему отцу, и они лишат меня Таши.

— Таша, для чего ты водишься с ним? Вряд ли в школе кому-то понравится, если я расскажу, что ты общаешься с гермафродитом.

— Девчонка… — давясь смехом, завывает придурок Коул. Мой рюкзак настолько тяжелый, что я бы мог запросто снести ему голову.