Падающий дождь

Вскоре после исчезновения председателя уездного ревкома с повинной в комитет явился тот самый агент ЦРУ, «перебежчик на месте», который указал американцам удобное место в горах для десантирования диверсантов и который должен был поддерживать с ними агентурную связь. Услышав о выброске десанта и его первых действиях, об убийствах и похищениях, агент провел бессонную ночь, а наутро то ли по велению совести, то ли по соображениям низменного расчета решил прийти с повинной в органы государственной безопасности и, как говорится, искупить свою вину перед родиной чистосердечным признанием. На стол «гражданина начальника» он положил портативную ультракоротковолновую рацию, расписание передач, шифры, копии последних радиограмм, куцый список завербованных агентов.

Ему сказали:

— Чтобы искупить хотя бы малую часть твоей вины перед родиной, мы поручаем тебе продолжать радиосвязь с ЦРУ!

И добавили:

— Под нашим, разумеется, контролем.

Тем временем противодесантное соединение, выступившее без задержки в путь, продолжало двигаться по трудным дорогам в заданный район. Полученный им приказ определял маршрут следования и походный порядок. Предусмотрено было все до последней мелочи. Уже в пути, после получения необходимых разведданных о десанте из разных источников, командиры соединения поставили по радио конкретную боевую задачу: надлежало соединиться с уездными партизанскими силами и затем сблизиться с десантом, незаметно окружить его и внезапно атаковать с ходу. В случае необходимости, если диверсанты попытаются скрыться в джунглях, передовой отряд должен сковать их, временно используя помощь местного отряда самообороны и вообще местных жителей — горцев. Молодые женщины и подростки, «народные носильщики», понесут вслед за группой преследования патроны и мины, рис и питьевую воду.

Командир противодесантного соединения радировал, что движется на трофейном вездеходе вслед за передовым отрядом в предвидении встречного боя. Он стремился скорее уточнить обстановку, уже отдал приказ о ведении разведки бойцами отряда самообороны.

Вся радиосвязь противодесантных войск была предельно ограничена и надежно зашифрована, чтобы американская служба радиоперехвата, круглосуточно настроенная на все радиостанции НФО и Северного Вьетнама, не могла перехватить и расшифровать радиограммы и предупредить диверсантов об уготованной им погибели.

Уже в предгорьях, на ближних подступах к базе американского десанта, командир противодесантного соединения радировал, что выяснил обстановку, организовал управление, построил войска в два эшелона и отдал приказ о коротком огневом налете на базу десантников.

В ответной радиограмме штаб предлагал командиру противодесантного соединения блокировать американцев и предателей так, чтобы они не смогли прорваться на восток.

Под передовым отрядом противодесантного соединения взорвались мины. Главные силы соединения, растянувшегося на целый километр, остались целы.

Эта задержка и позволила диверсантам оторваться от преследования и уйти от гибельного для них окружения и боя.

VIII

«На прошлой неделе мы здорово отстаивали дело Свободы. В пятницу по одному из каналов приплыл сампан из вьетконговского района. На сампане находились семь раненых женщин и детей и один мертвый мужчина. Все жертвы налета американских самолетов. Какие-то вьетконговцы обстреляли наш разведывательный самолет, и каналы стали красными от крови. Но ведь это была вьетконговская деревня…»

Из письма лейтенанта Карла Дж. Фейлера, в дельте Меконга, редактору газеты «Сан-Франциско Кроникл»

Клиф Шерман с трудом прятал страх.

— Что делать, Джонни? Куда идти?

Грант согнулся в три погибели от дикой рези в животе. Воспаленное лицо покрылось холодным потом.

Неужели Клиф не видит, в каком он состоянии?! В самый раз взять тайм-аут! Но у регби и войны разные законы.

— Что я могу сказать тебе? — выпрямляясь, пробормотал Грант, вытирая слезящиеся от муки глаза. — В инструкции все это звучит элементарно. Да, элементарно, дорогой доктор Ватсон. Помнишь, чему учили нас эти умники в Брагге? Смело и решительно применяй гибкий маневр! Широко используя неблагоприятные для преследования природные условия, погоду и ночную темноту!..

— Да, да, — пробормотал Клиф.

Куда девалась его всегдашняя самоуверенность! Что и говорить, вечером после получки за стойкой офицерского бара отеля «Рэкс» в Сайгоне, со стаканчиком «мочи пантеры» в руке, вся эта война совсем иначе, в гораздо более романтических красках, рисовалась парню из Атланты, правнуку разорившегося, «унесенного ветром» плантатора, первому лейтенанту Клифу Далласу Шерману.

— Очень больно, Джонни? — осведомился Клиф, с тревогой вглядываясь в лицо командира.

— Теперь я знаю, что чувствуют самураи при харакири! — выдавил из себя Грант.

— Богом проклятые гуки! Кажется, они бросили против нас мощные силы, — мрачно заметил Клиф.

— Не робей, старик! — попытался подбодрить его Грант. — Мы — точно иголка в сене, субмарина в океане!.. Вспомни операцию «Нассау»!

Эту операцию «зеленые береты» заучили лучше, чем историю битвы при Ватерлоо. Все они зубрили ее по полевому уставу ФМ-1. В ходе операции «Нассау» — разбуди любого офицера, он тут же отчеканит — британские войска окружили малайских партизан в болотах и джунглях на площади в сто квадратных миль. Израсходовав 60 тысяч артснарядов, 30 тысяч мин, 2 тысячи авиабомб, 1500 человеко-дней патрулирования и сидения в засадах, британские томми — а их было полсотни солдат на одного партизана — уничтожили… тридцать пять партизан. Тем не менее операция «Нассау» считалась столь успешной, что американцы, увязнув с самого начала во Вьетнаме, позвали в помощь своим советникам по контрпартизанской войне британских советников.

— Я предпочел бы, — сухо произнес Клиф, — играть роль охотника, а не травимого зверя!

— Зайца, Клиф, зайца! — уточнил Грант. — Ты никогда не слышал про «Банни-Боп»?

От неожиданности Грант и Шерман вздрогнули и тревожно переглянулись: вдали, в стороне старого лагеря, затрещали автоматные очереди. Гулкое эхо пророкотало по зарослям, отскочило от известковых скал.

Темное лицо Клифа вытянулось, блеснули белки глаз.

— Это в старом лагере, Джонни!

Грант слабо усмехнулся — в минуты опасности в нем почему-то всегда пробуждался юмор висельника.

— Помнится, Клиф, в Атланте ты славился как чемпион по марафонскому бегу. Надеюсь, ты в форме сегодня, чего нельзя сказать обо мне. Поторопи ребят: начинается кросс по пересеченной местности.

А голову гвоздила одна только мысль: «Мы были обречены с самого начала! Но я, словно страус, прятал голову в песок…»

В стороне старого лагеря прогремели один за другим два взрыва, и дважды глухо и тяжко охнули джунгли, гулко зарикошетило эхо в горах.

— Мины Клеймора! — вырвалось у Клифа. — Но кто же там взорвался на наших минах?! Неужели туда просочились Ви-Си?

Обе команды уже подготовились к отходу, когда прибежал Харди.

— Иисусе Христе на кресте! — прорычал он, задыхаясь. — Наши гуки пытались взять нас врасплох в старом лагере! Напали со всех сторон, да подорвались на минах Честэра! Я узнал этих треклятых горцев по красно-черным повязкам на голове. В руках — наши автоматы. Они несли их, как мотыгу, на плече! Еле ушел от них!

— Вперед, Харди! — прервал его Клиф. — Уходим на восток! Маршрут эксфильтрации номер четыре! Все по своим местам! Где Шин? Капитан! Пойдете с Честэром в арьергарде! Вперед! Скорее бы прилетели самолеты.