Падение драконов

Великий приор Джон Уишарт оставил королеву во дворце, полном пауков, тараканов и мышей. Бывший архиепископ Лорики ненавидел кошек и приказал их всех истребить, и в амбарах завелись крысы. Монахини и братья-рыцари казались совершенно измученными, под глазами у них темнели круги, многие полностью лишились магической силы. Приор Уишарт привел с собой шестьдесят рыцарей ордена и пятнадцать монахинь из северных монастырей. Пока не прозвонили к вечерне, все они измельчали умбротскую кость в порошок и работали в лазарете.

С ними был Гармодий, величайший маг в королевстве. По дороге на юг от гостиницы в Дормлинге он бездумно растрачивал свою силу, каждый день излечивая больных, зачаровывая целые местности и возвращаясь к вечеру истощенным после посещения пораженных чумой деревень и отдаленных ферм — иногда в одиночку, иногда со священником и парой монахинь, обладающих магической энергией или хотя бы человеческой силой веры и преданности.

Сэр Джеральд Рэндом, самый богатый торговец королевства, исполняющий обязанности королевского канцлера и мэра Харндона, собрал всю умбротскую кость в городе до последней унции и передал ее паре опытных магов, только что выпущенных из архиепископской тюрьмы, на проверку. Как только кость проверяли, аптекари тут же растирали ее в порошок и отправляли приору в древний храм. Там рабочие не покладая рук чинили огромные окна, разбитые галлейскими разбойниками и харндонской толпой: звук бьющегося стекла одинаково нравился обеим сторонам. Пока они закрывали самые большие дыры, послушники и оруженосцы смешивали зелья, а маги и братья-рыцари, обладающие силой исцеления, трудились над толпами жертв чумы и над людьми, которые просто слишком сильно испугались.

Занимаясь женщиной, настолько больной, что ее жизнь буквально повисла на золотой нити, приор Уишарт услышал новости от одного из посвященных оруженосцев ордена. Евфимия Муискант только что принесла новую умбротскую кость, и в замке она видела птицу-посланницу и слышала слова королевы.

Уишарт попытался как-то смириться с мыслью, что монахиня, с которой он спорил об опасностях любви всего несколько месяцев назад, стала святой прямо посреди своего монастыря.

Приор Харндона, второе лицо ордена в Альбе, сэр Балин Бродерроу, отвлекся от собственной пациентки, лежавшей на соседней кровати, когда юная Евфимия закончила рассказывать новости.

— Оруженосец, будьте так любезны, принесите чистое постельное белье, — вежливо попросил сэр Балин. Как только молодая женщина ушла, он недоверчиво сказал сэру Джону: — Сестра Амиция стала святой? И я до этого дожил?

Приор Харндона был круглолицым дородным мужчиной; воинская жизнь и посты не влияли ни на обхват его талии, ни на его жизнерадостность.

— Пути Господни неисповедимы.

Уишарт сосредоточился на своей работе; ему предстояло очистить кровь больной женщины, и это кропотливое занятие больше походило на долгий утомительный патруль в землях Диких, чем на безрассудный кавалерийский наскок. Лечение требовало времени, сил, концентрации и терпения, стоило пропустить одну анимикулу — и приходилось повторять процедуру с самого начала, а это случалось часто, и на каждую неудачу уходило слишком много драгоценной силы и слоновой кости.

Но стоило очистить тело от заразы, как в эфире возникало особое ощущение, и Уишарт почувствовал приближение развязки. Он сосредоточился еще сильнее, как при молитве, отгоняя мысли о вознесении Амиции, о ее силах и их утрате. Его мысль стала факелом, который выжег яд из крови женщины, и он одержал победу. Пациентка вздохнула, приор сел и постепенно расслабился и смог думать о чем-то другом. В реальности прошло всего несколько мгновений, он взглянул на сэра Балина и вспомнил слова брата-рыцаря.

— Я совсем не удивлен, — сказал он.

Балин потрогал свою пациентку, проверяя, не вернулись ли лихорадка.

— Но… на нашем веку… Женщина, которую мы знали. — Он громко рассмеялся и подмигнул своему командиру: — Как это чудесно! Может быть, мне стоит обратиться к ней с молитвой?

— Балин!

— Это правда? — спросила сестра Мэри, Она ворвалась в лазарет со стопкой льняных простыней и даже не сделала реверанса.

Балин только усмехнулся. Сестра Мэри была его любимицей, до Пасхи она работала вместе с Амицией и стала прекрасным врачом. Он лишь проверил, достаточно ли в ней потенциальной силы для дальнейшего обучения.

— Да, — сказал он.

— Друзья, — начал Уишарт и услышал аплодисменты.

Он собирался предупредить всех, чтобы они держали эту новость при себе, но жители монастыря рукоплескали, все до одного.

Сестра Мэри упала на колени и начала молиться.

ХАРНДОН — МАСТЕР ПИЭЛ

Мастер Пиэл вернулся со своими подмастерьями очень скоро; кузницы их задымили уже через несколько дней после битвы у Гилсоновой дыры, и теперь они вовсю лили металл. Отсутствие Герцога и Эдварда, уехавших вместе с императорской армией, сильно ощущалось, но Пиэл взял к себе всех подмастерий шестерых мастеров-колокольников. С этими ловкими молодыми юношами и девушками и еще десятком новых учеников он справлялся с работой. Мастер Ландри, лучший изготовитель колоколов во всей Альбе, помогал ему искать людей.

В соседней мастерской шесть десятков безработных мельников учились пользоваться стругами, а дюжина плотников под командой опытного подмастерья сколачивала из досок и дров верстаки.

— Шесть сотен колес? — стенал мастер Перл, главный колесник. — Во имя Святого Фомы! Это помимо вчерашнего заказа?

Госпожа Анна Бейтман, ныне леди Анна, и Бекка Альмспенд, которой предстояло вскоре стать леди Лаклан, стояли в грязной мастерской, держа в руках восковые таблички с плотными рядами значков. Грязь покрывала подолы до самых щиколоток.

— Да, мастер, — сказала госпожа Анна, — еще шестьсот колес.

— Дерева нет.

— Ну так купи! — рявкнула леди Альмспенд. — Мы платим.

— Ради Пресвятой Троицы, госпожа, хорошего дерева просто нет больше…

— А если я найду дерево?

— Тогда мне понадобятся люди! — заорал северянин. — Клянусь христовыми ранами, сударыня…

— Ну так найди людей. Бросьте всю остальную работу.

— Так бросили уже!

— В городе. Это приказ королевы. Пока эти колеса не будут сделаны и эти повозки не будут построены, в городе не должно появиться ни единого другого колеса. Ни для королевской кареты, ни для детской коляски.

Колесный мастер долго смотрел на них, а потом скрестил руки на груди.

— Ладно! — выплюнул он.

— Мастер, — леди Анна взяла его за руку, мы сражаемся до последнего, и сейчас колесники нужны для победы не меньше, чем мечники или магистры.

Он на мгновение задумался, и улыбка осветила его лицо.

— Неплохо подмечено! Сделаю что смогу. Господи! — Он благочестиво склонил голову и тут же продолжил богохульством: — Какого дьявола там Пиэл делает? С демонами валандается? Воняет как в аду.

И действительно, в воздухе запахло серой.

— Он занимается грузом, — пояснила Альмспенд, — ты делаешь колеса. Кстати, все твои подмастерья прикомандированы к королевской армии. Пока.

— Ради всего святого! Но…

— Идет война, — сказала леди Анна. — Отправляй своих людей, по десять человек, в орден Святого Фомы. Там их защитят от чумы.

Она вручила ему пропуск с королевской печатью.

— Что дальше? — спросила она Бекку Альмспенд.

— Изготовители бумаги. — Бекка взглянула на табличку. — Мастер Елена Диодора. Точнее, госпожа Елена.