Падение Мэроу

Что?

– Я ничего не спрашивала, – говорю я.

– Эмета к жизни не вернуть. То, что предлагала тебе Матерь, – ложь. Она утратила эту силу, даровав её ведьмам.

От её слов становится дурно. Я ведь действительно думала об этом. Жаждала. Краем глаза замечаю, что Бастиан смотрит на меня, а я задаю Древнейшей вопрос:

– А ты можешь вернуть его?

– Нет. Мне жаль доблестного Эметнейма, но часть его продолжает жить и процветать.

– Его сын…

– Нет, – говорит ведьма. – Вы были с ним связаны браком, и с его уходом, значимая часть охотника осталось с тобой. Его устремления и доброта. Нет никакой гарантии, что Аргос вырастет таким, а вот ты уже стала меняться. Ты должна быть ему благодарна.

– Я благодарна, – шепчу я. – А мать мальчика, она выжила?

– Нет. Я очень тщательно оберегаю земли ликанов и, к сожалению, ваш корабль пал под натиском моей силы. Вы выжили, только по велению высшей судьбы и нитей.

Набираюсь смелости и спрашиваю:

– Почему ты здесь? С такой силой, ты могла бы…

– Мне не нужна власть. Я её никогда не хотела, но Матерь решила иначе. В тот день, как гласит книга Матери и Отца, прародительница вернулась на Мэроу и обнаружила леса ведьм и колдунов разрушенными, а нас мертвыми. Если верить писанию, то первые равки безжалостно убивали нас.

– Но это не так? – спрашивает Бастиан.

Древнейшая переводит взгляд на принца и продолжает молвить, не шевеля губами.

– Конечно, нет. В нас не было злобы и агрессии. Мы, все кланы жили в мире. Мы нашли общий язык и стали сотрудничать, но в один момент всё изменилось. Я влюбилась и была жестоко за это наказана.

– Почему? – спрашиваю я.

– Я влюбилась в человека. На тот момент я не знала, кто он. Встретила его в лесу и сама не заметила, как моё сердце перестало принадлежать мне. Я была счастлива. Но не могла никому рассказать о своей любви. Мы встречались иногда, это были короткие, но важные встречи. С ним мне даже не нужен был голос, он и так понимал меня лучше, чем кто бы то ни был. Но Матерь узнала. Она увидела нас вместе. Заметив нас, она изменилась в лице, и от доброй и отзывчивой женщины осталась только память. И в тот ужасный день я поняла, что моим возлюбленным был сам Отец. Тот, кто создавал нас вместе с Матерью и более того, он был её супругом. Я не могла объясниться, ведь задолго до этого прародительница лишила меня голоса. Она покарала всех. Мой возлюбленный ничего не сделал. Он просто исчез. Как трус спрятался в своём мире и больше никогда не покидал его. Матерь была свирепа и полна гнева. Не только на меня, но и на весь мой род. Она истребила деревню и в пылу ярости выставила всё это таким образом, чтобы виды уничтожили друг друга. Об этом и повествуют записи в Книге Матери и Отца. В писании вообще мало правды. В основном вымысел и недосказанности.

– Как ты выжила? – спрашиваю я.

– Меня спасли ликаны. Равков и близко не было к нашему лесу. А вот ликаны всегда появлялись, когда Матерь спускалась на Мэроу. Они ждали её появления, как возвышенного чуда. И в тот раз они тоже явились. Ликаны видели всё, они прибыли, когда Матерь разрывала последнего из нас. Мои верные друзья взяли моё умирающее тело и бежали так быстро и далеко, как только могли. Их скорость и не черствые сердца, только они и спасла меня. Там, где падала моя кровь, возрождался камень, там, где капали мои слёзы, возник океан. Моё тело восстановилось, а душа и сердце навеки разбиты. В знак благодарности к ликанам и их виду я пожертвовала собой и возродилась в камень, я лишила себя женского счастья и потомства, чтобы удержать скалу и оберегать её жителей. Любой ценой.

– В Книге Матери и Отца говорится, что ликаны всегда были преданы прародителям.

– Так и было, пока они не увидели их истинные сущности. Вся печаль нашего мира в том, что не мы неидеальны, а наши создатели. Отец оказался неверным трусом, а Матерь – мстительной и вспыльчивой. Если бы ни тот день, то Великой Войны видов никогда бы и не было. Если бы прародители позволили нам жить так, как сами велели, и не вмешивались, то Мэроу сейчас уже был бы оплотом, а не тюрьмой.

– Как нам остановить Матерь? – спрашивает равк.

– Её не остановить. Она вернется домой, – произносит Древнейшая.

– Это не может быть концом, – шепчу я.

Мы не могли проделать весь путь и пройти столько испытаний, чтобы услышать такой ответ.

– Может. Колум, твой верный и преданный маг, говорил тебе о связи, которая будет сильнее и прочнее тех, что ранее были на Мэроу. Он не ошибся. Это так. Но связь эта появится не в этом мире. Не на Мэроу.

Древнейшая очень быстро меняет вектор разговора, я не успеваю за ней.

– Я не понимаю, – честно признаюсь я.

– Поймешь, когда придёт время.

В разговор вступает равк:

– Если Матерь не остановить, то что можно сделать, чтобы Мэроу остался существовать?

– Чтобы Мэроу не покрылся горами мертвых тел, населяющих его существ, вы должны сделать выбор.

– Какой? – спрашиваю я.

– Вы можете убить истинное дитя Матери, и тогда она накопит достаточно сил только лишь через сотни Алых Лун. И скорее всего это уже будут не ваши проблемы.

– Нет! – тут же отвечаю я. – Аргоса никто не тронет.

Древнейшая смотрит на меня, и через секунду пространство заполняют её слова.

– Тогда вам придется позволить Матери забрать ребенка и открыть врата.

– Но тогда Мэроу падёт, – говорит Бастиан.

– Нет. Вы пойдете за ней и убьете Матерь в её истинном доме и в её истинном обличии. Только так вы сможете её остановить. Раз и навсегда.

Огромное каменное помещение наполняется тишиной и размышлениями. Мы должны войти во врата и убить Матерь? Ту, что создала наш мир? Я даже не представляю, как мы это сделаем и сделаем ли вообще.

– Как нам её убить? – спрашиваю я.

Всё внимание древней ведьмы обращено на меня. Она слегка склоняет голову и внимательно смотрит. От её холодного и чистого взгляда становится не по себе.

– Я дам тебе оружие, – говорит она. – Но использовав его, ты больше не вернешься на Мэроу. Через это оружие вся сила Матери перейдет к тебе, а она станет смертной. Но твоё слабое и несовершенное тело не сможет выдержать такой поток магии. Ты спасёшь всех, но умрёшь сама.

– Я не буду жертвовать собой, – говорю я.

– Ты не столь эгоистична, какой хочешь казаться. Я могу рассказать твои следующие мысли. Воспоминания унесут тебя к могиле Нефел, ты будешь думать о том, что не смогла спасти её, не смогла дать ей шанса жить. Ты вспомнишь замечательного и доблестного Эмета, который тоже не удостоился долгой жизни. А после мертвых, ты подумаешь о живых. О мальчике, который потерял и мать, и отца. О нашем маленьком Аргосе, ты ведь хотела вернуть его к Лилии, и чтобы он вырос таким как Эмет. Ты подумаешь о Колуме, который лишь недавно встретил свою судьбу. Ты даже подумаешь о принце, но тут же одернешь себя. Я уже знаю, каков будет твой ответ.

У меня нет слов, чтобы выразить весь ужас от осознания того, что Древнейшая знает меня лучше, чем я сама. Сглатывая ком горечи, я спрашиваю:

– Я соглашусь?

– Да. А вот принц будет против, – говорит ведьма и переводит взгляд на равка. – Да, Бастиан?

Принц, не мигая, смотрит на ведьму и уверенно говорит:

– Она не может умереть…

– Может. Все мы смертны, даже прародители. Я даю вам сутки на принятие решения. А точнее, на отдых перед финальным рывком. Эва, ты можешь идти. А вот у Бастиана ещё имеется вопрос, но ответ на этот вопрос не для твоих ушей.