Падение Твердыни

— Я и не знал, что Старейшины могут останавливать время, — удивлённо сказал я, шагая за ним в портал.

— Ты как учился в Академии? — недовольно пробурчал он, — время нельзя остановить.

Спросить, а что же тогда это только что было, я не успел, поскольку мы попали в знакомую мне комнату, где когда-то меня судили и приговорили к смерти. Вот только она сейчас была другой, не такой какой я помнил. Раньше она была вся синяя, в цвет одежд Старейшин, сейчас же она была поделена на три части. Две большие половины синего и красного цвета, и одна маленькая часть белой полосы. Подняв взгляд на ряды судий, я понял, почему так получилось. На левой части, два кресла занимали знакомые мне старейшины в синих одеждах, на правой красной, сидели незнакомые люди в тех странных доспехах, что я видел на пляже майя, когда случилось массовое побоище пришельцев из будущего и посередине, на белом кресле сидела знакомая мне личность, с улыбкой до ушей — Первый Витале, тот что сказал в прощальном сообщении, что ему предложили новую работу. Теперь становилось понятно какую и почему он не отказался. Хотя наверно это было и логично, из всех нас шести в разных реальностях, он один озаботился тем, чтобы разобраться со сложившейся ситуацией. Поэтому вполне заслуженно он занял этот высокий пост судьи, судя по цвету его одежд и стула.

— Суд Российской Федерации, трибунал Виталианского Империума, в присутствии нейтрального судьи Витале Дандоло, рассматривает дело о неправомерности вынесения смертного приговора по уголовному делу 32–47/76 бывшего оперативного сотрудника Хронопатруля Виктора Нечаева, — забубнил с места один из тех старейшин, что выносили мне тогда этот приговор.

Далее он стал зачитывать суть дела, а затем то, что я узнал от Витале тогда, когда мы устроили большую бучу во всех шести временных потоках сразу.

— Таким образом, память о личности Виктора Нечаева восстанавливается во времени, как погибшей во время исполнения своего служебного долга, а из-за невозможности удалить симбионт, внедрённый в организм представителя двенадцатого века города Венеция по имени Витале Дандоло, его слепок личности находящийся сейчас в шестом рукаве времени, не подлежит возвращению обратно. Взамен, суд постановил заменить программное обеспечение симбионта, чтобы убрать ограничение на его существование после 1212 года. Суд также решил, закрыть для посещения временные потоки, образовавшиеся в результате петель времени со второго по пятый, оставив открытым только родину происхождения Виталианского Империума, а именно — шестой временной континуум. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. У вас есть пять минут на последнее слово, слепок личности Виктора Нечаева под номером шесть.

Я понял, что он обращается ко мне.

— Что ещё за Виталианский Империум? — поинтересовался я, поскольку из остального было понятно, что моя жизнь в тринадцатом веке продолжатся, и видимо больше меня никто не будет доставать из будущего, а большего мне и не было нужно. Возвращаться в своё время я не собирался, меня там ничего, и никто не ждал.

— Союз майя, команчей и инков, который образовался через двести лет, после открытия вами континента Виталики, господин Витале, — ответил мне старейшина в красных доспехах, лицо которого и правда сильно напоминало мне майя, — для меня честь видеть и говорить с вами.

— Ещё один момент, — подмигнув мне, Витале Первый поднял руку, — поскольку дальнейшее вмешательство в жизнь прародителя Виталианского Империума, запрещено решением совета Старейшин ответственных за временные участки с 1186 по 2224 года нашей эры, то Виталианский Империум хочет преподнести ответный дар своему создателю. Предмет соответствует своей эпохе на 98 процентов и не может повлиять на дальнейший ход времени. Кто за?

Он первым поднял руку, затем два судьи в красных доспехах также подняли руки.

— Кто против?

Руки подняли оба Старейшины в синих одеждах.

— Решение принято большинством голосов, — радостно объявил он, ещё раз подмигнув мне.

Представитель Старейшин Виталианского Империума поднялся со своего места, взял в руки какой-то продолговатый предмет и направился ко мне. Когда он подошёл ближе, я рассмотрел в его руках свой полуторный меч, подаренный когда-то Джону, который для местных был правителем инков.

— Это же мой меч! — удивился я, увидев знакомые очертания.

— Современная реплика, господин Витале, — Старейшина остановился передо мной и опустился на одно колено, подав меч на двух руках.

Я конечно же его взял.

— Благодарю — это очень приятный подарок.

— Для меня и Империума — это честь, — повторил он, поднявшись и поклонившись, с достоинством вернулся на своё место.

— На этом всё, суд закрыт, — быстро провозгласил один из Старейшин в синем и рядом со мной открылся портал, в который я вошёл, оказавшись на лодке, откуда он меня и забрал. Время тут же отмерло, Харольд продолжил чесаться, а мы продолжили движение.

— У вас новый меч? — внезапно он прищурился, — я не видел его, когда мы отплывали.

— Старость Харольд, глаза тебя видимо начали подводить, — всплеснул я руками, — это подарок сеньора Франческо!

Глава варяжской стражи смутился и посмотрел на своих воинов, но те недоумённо переглядываясь и видя мой уверенный вид, не смогли точно сказать был у меня меч при отплытии или нет, поэтому сплюнув за борт Харольд выругался.

— Сходи проверься в больницу, — посоветовал я ему, — я попрошу сеньора Шешета присмотреть за тобой.

На что он лишь ещё более злобно сплюнул за борт слюну.

***

13 января 1205 года от Р.Х., Венеция

Насыщенные событиями дни ещё и с пребыванием в городе предводителя крестоносцев — королём Англии, будоражили город. Наш дом постоянно был забит множеством людей и судя по довольному лицу Энрико всё шло так, как он и планировал. Политические дивиденды конечно отсыпались ему, ведь король остановился в доме Дандоло и посещал только пиршества тех нобилей, которые состояли в союзе с дожем. Союз десяти правда и меня попросил о том же, а я отказывать не стал, так что вечерняя жизнь Венеции била ключом. Это я ещё никому не стал говорить, что ожидается прибытие и короля Франции, после того, как Ричард отбудет из города, я посчитал, что подобные новости будут явным перебором для впечатлительного народа.

Тем более что с утра, началась самая настоящая суета, все знали об открытии собора, а также освящением его кардиналом, прибывшем от самого Папы. Вчерашние новости, помноженные на открытие церквей со снятием с города интердикта, привели к тому, что спать мне так и не удалось. Жители Венеции сложили два этих факта, и все заслуги по снятию отречения приписали мне. Конечно это было частично справедливо, но я для этого старался не один, но кто объяснит это людям? В общем, кардинала Виталианского вытащили из постели и носили всю ночь на руках по улицам города, крича здравницы и славя, чтобы он жил как можно дольше во славу города Венеция.

Вернули меня обратно только под утро, и я напомнил ещё раз, что в полдень будет освящение собора, а также мой сюрприз, который я приготовил всем добрым христианам. Жители радовались, волновались и обещали быть, поэтому, когда огромная процессия празднично одетых священников во главе с патриархом Венецианским и кардиналом Альбино направились к собору Санта-Мария-делла-Салюте, людей на улицах и лодок в каналах было просто не счесть. Кардинал и патриарх проводили обряды, останавливаясь в определённых точках вокруг собора, и только спустя два часа подошли к нему самому.