Падшие в небеса.1937
Шрифт:
– А ты, Клюфт, тоже собирайся. Хватит тут бока отлеживать!
Павел привстал с кровати и тихо переспросил:
– С вещами?
– Нет! На допрос пойдешь!
Павел вздохнул и послушался приказа. Медленно встал и надел свои ботинки. Спиранский и Попов посмотрели на него сочувствующими взглядами. Только Пермяков даже не взглянул в сторону Клюфта. Он, как завороженный, пялился на Бориса Николаевича. И тот неожиданно сделал то, чего никто из присутствующих не ожидал. Мужчина громко крикнул:
– Простите люди добрые! За все простите! За все!
Конвоиры кинулись
– Ну, вот. Теперь можно не опасаться, что тебе еще что-нибудь припаяют. Увели нашего спецклиента.
– Братцы! А кто это был-то? Что за почести? А? Кто это был-то? – бормотал Пермяков.
– Да кто его знает теперь? Какая-то бывшая шишка, видать! Вот и до него очередь дошла! – тяжело вздохнул Попов.
– Господи! Что такое творится-то? – бормотал Пермяков.
Иван растерянно смотрел то на Попова, то на Спиранского, то на Павла. Инженер попытался успокоить парня:
– Да хватит, хватит тебе, Ваня! Не за тобой же пришли! Кстати, Павел, а что тебя-то опять дернуть хотели?
– Да, видно, ребята, скоро и меня от вас уведут… – покачал головой Павел.
– Слушайте, а что он просил прощения-то у нас? А? – буркнул Попов и сел на кровать.
Но тут дверь заскрипела и открылась, и в камеру заглянул конвоир. Он брезгливо крикнул:
– Ну что, встал?! Клюфт, на выход! Сюда иди!
Следователь Маленький выглядел не так, как всегда. Нет, внешне все вроде было прежним: и новенькая отглаженная гимнастерка, и стрелки на галифе, и начищенные сапоги и гладко выбритое лицо. Все вроде без изменений. И все-таки что-то в этом холеном офицере было не так. Глаза у этого человека светились по-особому. Взгляд сосредоточенный и грустный, и в то же время пронизывающий и изучающий! В нем какая-то хищная таинственность. Следователь Маленький что-то скрывал. И что-то пытался разгадать, но что? Павел сидел и в нетерпении ерзал на стуле, пока Андрон ходил по кабинету. Он медленно передвигался от стола к окну и назад. Бетонный пол противно хрустел под яловыми сапогами. Металлические набойки на каблуках поскрипывали тонкими нотками, словно пчелы, которые хотят ужалить, но боятся. Риз! Риз! Где-то рядом. Риз! Риз!
Павел ждал. Наконец Андрон остановился и сказал:
– Вы сыты, арестованный?
– Что? – не поверил своим ушам Павел.
– Я говорю, вы сыты?
Павел смутился. Странная какая-то забота! На прочность едой его уже проверяли. Нет, хватит! Стоять до конца!
– Я сюда не на обед пришел, гражданин следователь.
Маленький пожал плечами. Он даже немного расстроился. Отвернувшись от Павла, посмотрел в окно и загадочно сказал:
– Я хотел, чтобы этот день вам запомнился…
Павел насторожился. Опять какой-то неприятный сюрприз? Что на этот раз? Что приготовил этот следователь-ровесник ему в подарок? Маленький вздохнул и решительно шагнул к столу. Он сел на кресло и покосился на конвоира, который сидел в углу. Помолчав, достал из стола
папку и провел по ней рукой, словно стряхивая пыль. Павел с удивлением наблюдал, как этот человек любуется уголовным делом, словно произведением искусства. Как красивой картиной! Гениальным шедевром скульптора! Андрон, помолчав, не поднимая глаз, тихо сказал:– Значит так, арестованный, ваше дело закрыто. Закрыто. Осталась одна формальность. Поскольку вы вот лежали в лазарете, то и «очную ставку», последнюю «очную ставку», провести не было возможности. А сейчас…
– Дело закрыто? Закрыто? Вот тебе на! А меня-то два раза всего и допрашивали, и все? Дело закрыто? Странно как-то!
– Молчать! Пока я вам не дам слово! Хватит! Что вы тут устроили?! Вы на допросе! На допросе, а не в клубе на диспуте! Помните это, Павел Сергеевич! А то я!..
– Что, все-таки опять бить будете? – вновь ехидно перебил Павел.
Но Маленький сдержался. Он хотел заорать, но не стал. Лишь хлопнул ладошкой по столу. Вновь покосившись на солдата, Андрон зло ответил, процедил сквозь зубы:
– Зачем бить? Вот дам команду, и вместо лазарета в карцер пойдете! Пойдете и посидите там недельку!
Павел ухмыльнулся. Следователь вел себя немного странно. Он хоть и пытался казаться грубым и решительным, но выглядело это неубедительно.
– Павел Сергеевич, у нас осталась одна следственная процедура. Одна.
– Хм, я даже не думал, что у нас следствие проходит так спешно.
– Да, тянуть нет смысла.
– И что же за процедура?
– Хм, прежде чем я дам подписать вам протоколы, я хочу провести еще одну «очную ставку». И все. В принципе все кончено.
– Что? Еще кого-то вплели в эту историю? А? Опять невинный человек? Опять? Вы же на Полякова все списали? А он, кстати, был вашим начальником! Вам-то самому как? А то пресмыкались вон перед ним, а он оказался, как вы говорите, шпионом! А? Гражданин следователь?
– Павел Сергеевич, я не хочу с вами вступать в полемику. Не хочу, – Маленький не поддавался на провокацию Павла, тот хотел его заставить нервничать, не зная даже зачем.
Он остался спокойным. Хотя, на его скулах ходили желваки от злости.
– Я не подпишу ни одного документа. Да и зачем? Зачем их подписывать? Все и так решено! Все! Вы уже все решили. Без меня.
– Ну не все, пожалуй… – загадочно вздохнул Маленький. – Ладно, воля ваша. Но все равно. Я вам буду должен дать подписать протоколы. И будет лучше, если вы их подпишете. А сейчас я проведу «очную ставку». Еще с одним участником вашей контрреволюционной шпионской группы.
Павел насторожился. Опять его испытывают?! Опять эта противная процедура! Кто на этот раз! Кто? «Может, кто-то из газеты? Может, кто-то из его знакомых? Может?… Нет! Только не это! Нет! Вера! Неужели?! Неужели они добрались до Веры? Она жила в его доме! Она была с ним! Нет! Верочка! Только не это!» – с ужасом подумал Павел.
Сердце забилось, как раненная птица в руках охотника. Маленький внимательно смотрел на него. Он заметил, что Павел сжал кулаки и не находил места рукам. Лейтенант покачал головой и громко сказал: