Падший

Раскинув по сторонам руки, я уставился вверх. Сосны стали похожи на десятки неподвижных перстов, указывающих куда-то в небо... Облака прямо надо мной плыли медленные, белые-белые и чарующе знакомо клубились, словно бы на самом деле были гигантскими сгустками Пламени, уносимого прочь с Земли куда-то за пределы атмосферы. Я вдруг понял, что мне хотелось с ними. Уже очень давно.

Всегда.

Но я со стоном встал. Не оглядываясь - незачем было!
– на одной только злости выкарабкался из овражка и поплёлся дальше, к дороге. Я уже не обманывал себя, что бегу. Лес быстро редел, и вот, впереди наконец появилось мутное тёмное пятно. Машина?.. Стоило бы окликнуть ведьму, дать ей знать, что я ранен, что за мной по пятам идут вооружённые люди, но это оказалось выше моих сил. До цели осталось совсем немного, когда Пламень в жаровне всё-таки погас, и вдруг выяснилось, что всё это время только он-то и давал мне сил. Я рухнул, как подкошенный, с булькающим хрипом втягивая перенасыщенный кислородом воздух.

Тум-тум. Тум-тум. Тум-тум.

Три Имени пульсировали вместе с борющимся за мою жизнь сердцем, словно бы пытаясь ему подсобить. Я даже мыслить толком не мог. Вдыхал-то через удар - рывком, почти уже агонизируя. Но оставался в сознании. И беспомощно наблюдал, как приблизились двое преследователей в масках, держа наготове короткие автоматы. Не было впереди никакой машины, мне померещилось…

— Живой, - удивлённо констатировал первый оперативник, махнув воронёным стволом в мою сторону.
– Попадание ж было десять минут назад! Глянь!

— Вижу. Не действует что ли?.. Ч-ч-чёрт… Ладно, медлить нельзя. Карета, карета, приём, - позвал в рацию второй.
– Квадрат пять-ноль-пять. Кто рядом? Время подхода?

— Минута, - прошипела из эфира им в ответ какая-то девушка.

— Во, ёпт… Там эта, дочь Серёгина...
– узнав говорившую, с недобрым негодованием процедил в сторону первый.
– Сопля ж ещё! А если рука дрогнет?

— Не нагнетай. Справится. Девчонка толковый спец, - отрезал второй и уже в рацию: - Готовьте контейнер. Объект живой. Повторяю - живой.

Меня подхватили под руки и быстро поволокли к дороге. Сопротивляться я не мог. Послышался визг тормозов, шум раздвижной двери, неразборчивые приказы из рации, и я оказался лежащим лицом в грязный волнистый металл автомобильного пола. Меня швырнули, как долбаный трупешник. Да что там, я таковым почти и был!..

— Аккуратней!
– тревожно прикрикнула на оперативников девушка, говорившая с ними минуту назад по рации.
– Инструктаж забыли?! Снаряд так кантовать нельзя! Точное время после попадания?

— Одиннадцать, двадцать одна, - отозвался кто-то бойцов. Машина плавно тронулась с места.

— Много. Слишком много. Не довезём. Почему не доложили раньше?

— Да он на ногах же был! Он вот только упал!

— Приказываю извлекать на ходу… - неожиданно вклинилась в оживлённый диалог рация, и я узнал Камрада. Воображение услужливо подкинуло сногсшибательный запах дешёвого парфюма и почему-то хриплое сигаретное дыхание с присвистом.
– Повторяю: приступайте к извлечению снаряда немедленно!

Машина несильно вильнула, и я покачнулся, провалившись, кажется, на пару секунд в забытье. Я уже не отличал замедляющегося боя сердца от пульсации Имён, они стали единым целым. Где-то в спине, казалось, шевелилось что-то живое. И голодное. Та самая пуля, о сохранности которой орденцы переживали куда больше, чем обо мне…

— Держите контейнер… Оба держите, вы меня поняли?
– судя по голосу, девушка была едва ли старше меня, а так рьяно командовала двумя взрослыми мужиками!

Даже забавно, какие мысли приходили в голову в этот момент…

Рубаху на мне разрезали в спешке, ничуть не заботясь о моей коже, стянули и швырнули перед лицом. Я уставился на неё, ощущая себя такой же безвольной и ни на что не способной тряпкой. Покончив с Пламенем, пуля взялась за физические силы, отчего я даже моргнуть не мог, не то что пошевелиться. Странно, но… я не чувствовал страха. Вообще. Был спокоен, словно бы знал наверняка - смерть сегодня ко мне не успеет.

По сплетению боли в спине прошёлся скальпель. Кажется, я снова терялся на пару мгновений, потому как из рации опять звучали распоряжения Камрада после гранитного “повторяю”. Но теперь я свободно дышал. Долбаные тиски разжали мою грудную клетку! Пулю вытащили!..

— Хорошо фиксируйте контейнер… - попыталась было напомнить девушка-медик, как вдруг какая-то сила бросила её прямо на меня.

— Сука!
– успел выругаться водила, и в левый борт что-то со скрежетом влетело, увлекая фургон с собой на обочину.

Удар! Меня протащило по волнистому металлу пола, перевернуло и врезало плечом в перегородку. Девушка-медик оказалась прямо на мне, а сверху на нас полетели хирургические инструменты из её раскладной приземистой сумки - сплошь острые и зубастые. Ревя мотором, фургон застыл на месте, из кабины слышался сдавленный хрип и плыл сладкий запах нагретого антифриза. Девушка со стоном поднималась, а я, ощущая, наконец, возвращение хоть каких-то сил, попытался нащупать ручку раздвижной двери.

Двое бойцов друг напротив друга так и застыли навеки с раскрытым контейнером в руках, словно бы чёрные копатели над найденным кладом, чьё проклятье моментально съело их души. Глаза оперативников стали полностью белыми. Чёртова пуля, извлечённая из меня, в момент удара высосала их Пламень досуха! И теперь искрилась на тёмной мягкой подложке и переливалась, медленно и сыто угасая.

— Что у вас происходит? Доложите обстановку!
– тревожно прошипела рация на груди одного из мертвяков с автоматами.
– Повторяю…

Я дёрнул ручку, щёлкнул замок. И в этот момент наши с медиком взгляды встретились.

Это была она! Та самая “обычная” деваха из лагеря, что прощалась с парнем у мемориала погибшему оперативнику! Она растеряно вытаращила на меня невыразительные глаза. Застыла, не зная, что ей дальше делать. И в этот момент в ремнях забарахтался громоздкий водила.

— Маслова!
– раненым медведем рявкнул он.
– Скальпель!

Никто в целом мире наверняка не скажет мне, что именно хотел водила: просил скальпель, чтобы перерезать стянувший его ремень безопасности, напоминал девушке-медику о долге перед Орденом, чтобы та не упустила тварь в человеческом обличии, ударив меня скальпелем, или предупреждал, что в руке у меня самого блеснул точно такой же.

Одно я запомнил навечно - она не пошевелилась, когда ударил я. Лишь изменилась в лице, как только тепло её жизни потекло под форменный серый комбинезон от шеи вниз по коже. Вроде бы удивилась.

Я вывалился из фургона на спину и как вырвавшийся на свободу зверь поначалу заперебирал по хвое всеми четырьмя конечностями. Теперь-то сил было полно! За мною шлейфом тянулся ужас: вкус Пламени удивлённой моим ударом девушки. Орехово-терпкий, насыщенный непоколебимым стремлением во что бы то ни стало оправдать надежды погибшего в бою отца.