Паладин. Свет и Скверна IV

— Хм, не врёте, — покачал головой Святослав, когда на нём сконцентрировали взгляд все те, кто слушал нас. — Не ожидал, что в вас есть ещё и талант полиглота, но это определённо меня радует!

Я на это только кивнул и вновь посмотрел в окно. На вечерний Токио, что жил своей жизнью и отличался от Москвы, как небо и земля. Одно то, что город тянулся вдаль плотной застройкой говорило — у японцев слишком мало пространства. Но оно и понятно, раз они живут на островах.

Многоэтажные здания стояли вплотную друг к другу. Фасады — стекло, бетон, металл. Вывески сверкали на каждом углу. Как неоновые, как их называли в этом мире, так и экраны с баннерами. Названия магазинов, логотипы, бегущие строки, всё двигалось, переливалось, мигало и из-за этого возникала путаница в глазах. Местный язык я пусть и понимал, как и мог на нём отчасти говорить, но иероглифов на один квадратный метр было столько, что не будь у меня печатей Света и Регенерации, то голова бы закружилась точно.

Вдоль улиц и дорог тянулись сети проводов, таблички с указателями, рекламные щиты. На перекрёстках — толпы людей. Настоящее живое море, как в огромных столицах империй, где мне приходилась бывать в прошлой жизни. Кто-то из японцев спешил, чуть ли не бегом передвигаясь по тротуарам. Кто-то стоял, уткнувшись, словно живое умертвие, в экран телефона. Поток машин был в разы плотнее, чем в той же Москве. Множество такси, автобусов, частного транспорта.

Вечернее небо над городом почти не было видно — его заслоняли высокие здания и линии метро.

— Слишком маленький город. Слишком много людей. Мне не нравится, Урал лучше, — вслух произнёс я, на что получил понимающую улыбку Морозовой и очередной смех от Кутузова.

— Согласен с вами, Виктор Константинович, — царевич со мной был солидарен. — Но если говорить про меня, то Москва, а не Урал.

— Москва большая, — кивнул я. — Но там также слишком громко. Бетон, стекло и металл не заменят тишину леса.

— Это ты ещё в Санкт-Петербурге не бывал, — пожал плечами генерал. — Там, когда молодёжь заканчивает школу и отрывается перед поступлением в университеты, весь город лихорадит. Помню, как дочка уговорила меня приехать на этот праздник, так я чуть ли не задохнулся от запаха дезодорантов, что облаком накрыл культурную столицу. Но я с тобой соглашусь. Природа, рыбалка, тишина и вот это вот всё, гораздо лучше.

— В вашем возрасте, Александр Петрович, каждый мужчина до этого доходит, — с улыбкой уколола Морозова, на что Кутузов ухмыльнулся. — Виктор Константинович ещё юн, прощу простить за эти слова, ваша светлость, — чуть кивнула она мне и продолжила: — А мужчин в его возрасте обычно не заботит покой и тишина. А вот громкая музыка, алкоголь и юные девушки, очень даже.

— Хм, — нахмурился Святослав после её слов, посмотрел в окно машины, потом на меня, потом опять в окно, а следом на своих провожатых. В конце взгляд царевича сосредоточился на мне, а глаза его азартно блеснули. — А ведь, в свете грядущей помолвки это неплохая мысль, Мирослава Константиновна… Очень неплохая…

Глава 3

Японцы закатили достойное пиршество в честь приезда царевича Святослава. Банкетный зал дворца был большим и светлым. Украшены деревянными вставками стены с гобеленами на манер местной культуры с их иероглифами и живописью. Высокий, расписной потолок, со встроенными светильниками. Вдоль стен шли колонны, между которыми располагались широкие, панорамные окна. По центру зала и вдоль стен стояли длинные столы с белыми скатертями, ломящиеся от различных блюд, названий большинства из которых я не знал. В основном всё было на основе рыбы, как те же рулеты, что мне уже довелось попробовать.

Люди в самых разнообразных одеждах, от кимоно с кучей лишних элементов в виде каких-то поясов и наплечных накидок, курсировали по залу. Разнообразие к ним добавляли представители иных государств, как те же британцы в их излюбленных фраках или костюмах в клетку. Заметил я и нескольких китайцев в шёлковых халатах, державшихся высокомерно и отчуждённо. Общались они в основном с британцами, либо же с некоторыми японцами, но с нашей делегацией держали дистанцию.

Кутузов и Шварц облюбовали стол с алкоголем, травили свои байки и смеялись. Морозова с Пороховым и Гурьевой беседовали с главой министерства иностранных дел Японской Империи. Тем самым сухеньким старичком, который при нашем прилете передо мной извинялся и кланялся, будто болванчик.

А вот Шувалова я что-то не наблюдал, хотя держал его до этого в поле зрения. Он о чём-то переговаривался с британскими дипломатами, а после испарился. Будь возможность, то последовал бы на его поиски, чтобы держать под контролем этот непредсказуемый субъект, но этой самой возможности не было.

Святослав являлся центром внимания этого банкета и его буквально оккупировали со всех сторон. Утрирую, конечно, но суть была именно такой, даже с учётом того, что стоявший рядом с ним старик одним своим присутствием отгонял всех.

Мэйдзи, а это был именно он, выглядел слишком… плохо. Этому человеку недолго осталось, возраст брал своё. Морщины на его лице, что расселины Каргарских Перевалов, такие же глубокие. Было видно, что император старался поддерживать свой внешний вид, но лысину не скрыть, как не пытайся. Как и седые, будто снег, волосы. Чуть горбившись, он беседовал с царевичем и кивал в такт его словам.

Первый день, как мне объяснил Кутузов, пройдёт у Святослава без знакомства с будущей женой. Айко требовалось подготовить, соотнести все традиции, а уже потом, на следующем банкете, они с царевичем встретятся. Там же и будет объявлена помолвка в одном их храмов Токио. А пока, нас, если говорить откровенно, развлекали и встречали хлебом с солью… то есть с рыбой, да. И, вообще-то, без хлеба. Это ж японцы. Гость не должен скучать, а потому Мэйдзи закатил эту пирушку, что как бы тоже часть традиций этой империи.

Отчасти забавно, но вокруг меня образовалась ещё большая зона отчуждения, чем вокруг китайцев. Я стоял возле одного из столов с закусками, где открывался отличный вид на Святослава и их беседу с императором Японии. На случай, если потребуется действовать быстро, без промедлений. Японцы бросали на меня самые разнообразные взгляды, от заинтересованности, до тщательного скрываемого трепета. Подходить они боялись, за исключением пары человек из министерства иностранных дел, которые с интервалом в десять минут наведывались и узнавали, всё ли меня устраивает и желаю ли я чего-то ещё. Причём эти люди очень сильно потели и желали поскорее убраться, а от моего взгляда вздрагивали и начинали кланяться.

— Какое знакомое чувство, — прошептал я и пригубил то, что здесь называли сакэ. Рисовая водка, на вкус неплохая, но мне не особо понравилось. Лучше эль или на крайний случай вино. Но пить я не собирался, лишь попробовать. — В Королевстве Зинзамар люди вели себя также.

Не нужно быть провидцем и мудрецом, что понять поведение местных в отношении меня. Как и то, что других иностранцев, заинтересовавшихся одиноким русским князем, грамотно увлекали в сторону нужные люди. Самый лучший способ не разозлить того, кто может свернуть тебе шею — сделать так, чтобы не было причин для этого гнева. И лучше всего — оставить его в покое. Мало ли, вдруг какой-нибудь высокомерный китаец решит разозлить опасного русского и тот разнесёт весь дворец, а заодно и половину Японии мимоходом.

Опять же, утрирую, но примерно так, вероятно, и думают местные. Разубеждать их я не собирался, мне даже лучше, что никто не отвлекает и не мешается под ногами. Позволяет лучше сконцентрироваться на своей работе по защите мальчишки. Впрочем, должен признать, что отчасти я помогал японцам. Раз они уверились, что я опасный для них субъект, то тут грех не подыграть. Лёгкий всплеск ауры при общении с дипломатами, правильное движение тела, чуть надменный взгляд и маска холода при общении. Вот и весь рецепт.