Палочка для Рой

Младший мальчишка Уизли, кажется, больше любил развлекаться, и мотивации вступать в нашу группу не имел. Хуже того, у него, кажется, было предубеждение против слизерницев. И пусть основания для этого были железные, я была не уверена, сможет ли он смириться с моим участием в той же группе.

— Я уже сообщила ему, что случится, если не сможет, — сказала я.

Я оставила невысказанную угрозу висеть в воздухе; вообще-то я просто пообещала ему рассказать Снейпу о чудовище в подземельях Хогвартса. Поттер со Снейпом никогда не ладил и был уверен, что тот порежет змею на ингредиенты чисто в пику ему.

Нет, мальчишке Уизли Поттер ничего не скажет. А вот хватит ли у него мозгов не притащить кого на хвосте — совсем другой вопрос. Впрочем, на этот случай у меня тоже были заготовлены планы.

Чем дольше продолжались наши занятия, тем выше был шанс, что нас раскроют. Чудом было, что этого не случилось до сих пор. И самым умным в данной ситуации было самим заявить о себе — в каком-то смысле это будет лучше воспринято обществом.

— Думаю, если нас раскроют, нужно будет организовать что-то типа подпольного дуэльного клуба, — сказала я.

— А?

— А потом, может быть, легализуем его постепенно, — сказала я. Или, может быть, создать сразу официальный и убедиться, что никто не в курсе, что идея наша.

В конце концов, могут найтись люди, которые бойкотируют данное начинание просто потому, что оно связано со мной. Лучше будет, если на первый взгляд инициатива будет исходить от профессора.

— Но разве тогда все остальные не начнут прогрессировать так же быстро, как мы? — спосила Гермиона.

Я одарила её взглядом, и она застенчиво хихикнула.

Нашими настоящими врагами были совсем не школьники, а Пожиратели Смерти. Важно было стать лучше именно по сравнению с ними. С другой стороны, эта фраза показывала, что она начинает мыслить стратегически. Видимо, общение со мной сказалось.

— Тренировочные бои с Уизли — это хорошо, но ты лучше учишься, если приходится сражаться против множества разных стилей боя. Даже если противники для нашего уровня слишком сильны, мы можем учиться, просто наблюдая за их боями.

Я чувствовала, как сама загораюсь энтузиазмом.

— Можно будет, наверное, даже Трэверса или Снейпа в кураторы заполучить, — сказала я.

— Профессор Флитвик был чемпионом в магических дуэлях, — строго ответила Гермиона. — то, что он маленького роста, не означает, что его не надо принимать во внимание.

Оказывается, у неё была кое-какая факультетская гордость. Хорошо ли это? Я не знала.

— Как думаешь, люди запишутся на такое? — нерешительно спросила я. Наверное, у меня получится убедить магглорожденных, если они поверят, что им и их семьям угрожает опасность, но вот вероятность того, что присоединятся другие ученики, была куда ниже.

— Ради шанса сразиться с тобой и не быть до смерти истыканными ножом? — Гермиона покачала головой. — Любой волшебник, у которого есть хоть унция гордости, вцепится в такой шанс обеими руками. Конечно, ленивых придурков в школе тоже полно.

— Ну, всех не получится затащить никогда, — сказала я.

Всегда существовали люди, которые отказывались себя защищать, из страха, или питая надежды на то, что их беда не коснётся. Эти люди будут бесполезны в любом случае. Солдаты, потерявшие боевой дух и бежавшие с поля боя, оставляли своих товарищей в куда худшем положении, чем если бы вообще не явились на бой.

Спланировать бой при недостаточной численности бойцов можно, а вот при недостатке решимости — куда сложнее.

Для этой задумки у меня был ещё один мотив, скрытый. Было возможно, что война с Волдемортом затянется; в этом случае население, которое неспособно даже на простейшую самооборону, станет серьёзным препятствием.

Кто бы ни победил — Волдеморт или Министерство, возможно было, что эта сторона обратится против меня, и в этом случае мне понадобится армия. Мне нужна будет группа верных людей, людей, привыкших меня слушать, неважно, насколько бы мелкой девчонкой я ни выглядела.

Волдеморт послал людей в мой дом с приказом убить меня и Гарри Поттера.

Это было нарушение правил, по которым я жила с пятнадцати лет. Неписаные правила не были какими-то священными табу; просто способом сохранить как можно больше паралюдей, не дать им поубивать друг друга прежде, чем их всех бросят в мясорубку схватки с Губителями.

И всё равно, где-то в глубине души нападение не давало мне покоя.

Он пришёл в мой дом и пытался меня убить. Теперь это личное.

Раньше я сражалась с одним из его миньонов, сражалась, сдерживая удары и не переходя на личности. Этот же случай произошёл из-за приказа самого Волдеморта, что делало его из далёкого, отвлечённого зла чем-то более близким и не терпящим отлагательств.

Тот факт, что были накрыты несколько пожирательских баз, вероятно, делал меня целью куда более высокого приоритета.

Я сомневалась, что нападение последует вскоре, но рано или поздно он придёт за мной. Я должна как минимум усилить тренировки. А лучше — найти людей, которые будут прикрывать мне спину.

— Кого нам попросить первым? — спросила я. — Снейпа, Трэверса или Флитвика?

— Начнём с Флитвика, — сказала Гермиона. — Ты ему нравишься.

Она была права; Флитвик, кажется, видел во мне что-то от прежнего себя. Он был дитя двух миров; ему пришлось доказывать своё право на существование волшебникам, которые смотрели на него свысока лишь из-за его происхождения. Возможно, он стал чемпионом в дуэлях, чтобы утереть им нос, продемонстрировав, что превосходство чистоты крови на деле — чистая идиотия.

А ещё, Флитвик уважал чужую компетентность. В этом они были схожи со Снейпом, хотя Флитвик и был более мягок с людьми некомпетентными.

Нам удалось свести невилловы стихийные бедствия на зельеварении к минимуму, и я подозревала, что Снейп знал, что мы работаем вместе; он стал немного меньше его притеснять, и у мальчика стало лучше получаться. Это никоим образом не сделало Снейпа белым и пушистым — он был всё так же язвителен.

Если подумать, он был полной противовположностью мистера Глэдли. Тот хотел нравиться всем студентам и прогибался во всех направлениях, лишь бы это случилось.

Снейп, казалось, чуть ли не специально отталкивал своих учеников.

Я была не уверена, в чем причина, в том, что он просто не любил детей (но подозревала, что это правда как минимум частично); или потому, что в качестве двойного агента он не мог позволить себе привязываться к кому-либо.

Скорее всего, у Волдеморта были шпионы среди учеников, и любой, кого Снейп стал бы выделять, немедленно рисковал оказаться заложником, гарантирующим его верность.

Подчинённый сделал ошибку, достаточно серьёзную, чтобы Волдеморт в нём засомневался, но недостаточно серьёзную, чтобы лишится пользы, которую приносит агент? Берём его любимчика и устраиваем показательную порку.