Палочка для Рой

Я повернулась и пристально посмотрела на неё.

Краска отхлынула с её лица, и она уставилась вниз, на землю. Я кивнула.

— После того, что только что произошло, любой, кто хотя бы подумает прикоснуться к метле, безумец. Забудьте о том, что сказала профессор. Я не знаю ещё никаких исцеляющих заклинаний, и сломать шею будет очень легко. Также, я не спасаю идиотов.

— Кого это ты назвала идиотами? — закричал рыжеволосый.

— Любого, кто достаточно глуп, чтобы взобраться на одну из этих смертельных ловушек без присмотра. Лично я написала бы вашим родителям о плохом качестве здешних мётел, — сказала я. — Взгляните на них.

Я указала на некоторые из наиболее плохо выглядящих мётел.

— Мне кажется, что заклинания на них работают неправильно, что подвергает нас всех опасности. Разве не об этом должен написать Малфой своему отцу, раз уж он действительно обладает кое-каким влиянием в школе?

Малфой уставился на меня, затем медленно кивнул.

— Да, Малфой, — сказал мальчик, чьего имени я не знала. — Разве твой отец не большая шишка здесь? Может ли он что-то сделать с этим?

Можно было практически увидеть, как грудь Малфоя раздувается от внимания. Он кивнул, сначала нерешительно, затем с большим энтузиазмом.

— Если вы видите что-то, что следует изменить, то вы идете к людям, которые могут это сделать, — сказала я. — Если они ничего не могут поделать, то тогда вы делаете что-нибудь сами.

Малфой подобрал что-то с земли.

— Невилл выронил. Глупая штука.

— Что это? — спросила я.

— Напоминалка. Она сообщает тебе, что ты что-то забыл, но не говорит, что именно.

Я нахмурилась:

— Что же, понятно, почему у неё ограниченная полезность. Хотя, вероятно, он не сам ее себе взял. Выглядит как того рода штуки, которые нам навязывают силой родители.

— Его вырастила тётя, — с вызовом сказал рыжий. — Потерял родителей во время войны… ваши причинили им много вреда.

— Ну, это точно сделала не я, — сказала я. — Я из Америки, и даже если бы не была оттуда, не думаю, что хоть кто-то из находящихся здесь присутствовал там, во время последней войны.

— Тогда их семьи! — сказал рыжий.

— Так что, из-за того, что в их семьях были люди, кто принимал плохие решения, эти дети должны расплачиваться за них? — спросила я. — Так что ты должен расплачиваться каждый раз, когда один из твоих братьев устраивает розыгрыш?

Я слышала, как люди говорили о печально известных братьях Уизли. Я не была уверена, который это из братьев, но грань между розыгрышами и издевательствами была очень тонкой. Эмма, София и Мэдисон неоднократно использовали оправдание «просто шутим», и учителя им верили.

Я собиралась придержать вынесение суждения, пока сама не увижу примеры их деяний. Было ли это действительно развлечениями, или они использовали их для унижения и вреда тем, кто был слабее их?

Мне придется убедить их, что важно задирать тех, кто сильнее, а не слабее.

— Считаешь, что не должен? — спросил он.

— Ты же хочешь, чтобы о тебе судили по твоим поступкам, не так ли?

— Да?.. — сказал он, и прозвучало это немного менее враждебно.

— Так почему бы не дать им шанс? Если слизеринцы окажутся плохими, то тогда ты сможешь относиться к ним так, как следует относиться к плохим людям. Если же они окажутся хорошими, то тогда ты приобретешь друзей.

Он нахмурился, и я слышала ворчание повсюду вокруг меня об идее подружиться с гриффиндорцами или слизеринцами.

И это всего лишь в конце первого дня в школе! Как они уже успели промыть мозги этим детям насчёт ненависти друг к другу. Наверное, дело было в семьях, члены которых ходили в эту школу в прошлом; магглорожденные знали недостаточно, чтобы понимать разницу.

Хотя, вне всякого сомнения, они узнают разницу и затем передадут её своим детям.

— Так ты говоришь, что мы все должны быть друзьями? — спросил темноволосый.

Поттер, ребенок-убийца.

— Почему бы и нет? — спросила я в ответ. — У нас будет время поубивать друг друга, когда мы подрастем, но почему война наших родителей должна иметь хоть какое-то отношение к нам?

— Тебе легко говорить, — я услышала слова Панси Парксинсон. — Тебе нечего терять.

— Это правда, и если люди захотят принести войну к моему порогу, я с радостью окажу им услугу, — сказала я. — Но я бы предпочла, чтобы мне не требовалось никого убивать… пока.

Теперь все смотрели на меня.

— Будут люди, которые попробуют давлением загнать вас на ту или иную сторону. Некоторые из них могут оказаться вашими собственными семьями. Но если вы не будете выбирать самостоятельно, тогда вы ничем не лучше домового эльфа… раба.

— Что может… магглорожденная знать об этом? — спросила Панси. — Ты ничего о нас не знаешь!

— Пытался ли кто-нибудь рассказать мне? — задала я встречный вопрос.

Гриффиндорцы смотрели так, словно у меня выросла вторая голова. Единство Дома в Слизерине обычно являлось причиной того, что они держали разногласия внутри Дома, так что остальные Дома считали, что слизеринцы все соглашаются друг с другом. Я подозревала, что это было одной из причин того, что другие Дома думали о Слизерине плохо.

Мадам Хуч торопливо вернулась к нам, с видимым облегчением, что в воздухе никого не было. Остаток урока после этого прошел довольно неинтересно. Я заметила, что Поттер выглядел довольно разочарованно. Вероятно, он хотел больше акробатики и баловства, но, насколько я понимала, этот урок и без того являлся безумно опасным для одиннадцатилетных детей. Было бы крайне разумно сделать его достаточно неинтересным даже для пятилетних.

День закончился ужином, и я направилась в библиотеку. Там я нашла Гермиону.

— Я слышала о том, как ты спасла Невилла, — сказала она взволнованно. — Я и не думала, что заклинание Левитации окажется достаточно сильным, чтобы поднять целого человека.

— Оно практически и не было. Тебе нужно уговорить его немного сбросить вес, — сказала я. — Или научиться летать лучше.

— Говорят, ты двигалась как молния! — сказала она.

Я пожала плечами.

— Я подозревала, что случится нечто плохое, так что оказалась готова.

Она подняла свой блокнот, и под ним я увидела целую коробку спичек. Она покраснела под моим взглядом.