Памятные встречи

Зато за время долгого ожидания открылись небольшие секреты воробьиной жизни. Дела, в общем, были просты. Кричал почти всегда только один голодный птенчик. Он тотчас же смолкал, как только получал подачку, и всецело предавался пищеварению. Вместо него заводил концерт другой, проголодавшийся. Как только раздавался крик, старики-воробьи бросались искать добычу и тащили ее. Воробьишки не давали покоя родителям.

И еще выяснилась одна интересная особенность. Насытившись, птенчики замолкали. Но едва только раздавался писк в соседнем гнезде, как сон прерывался и в том, у которого я дежурил с магнитофоном, — там тоже начинался дружный концерт. «Раз соседи просят еду — и нам надо!»

Все же, несмотря на помехи, мне удалось записать разговор птенчиков. Когда же я включил запись на воспроизведение, птенчики сразу же откликнулись, родители забеспокоились и тотчас же принялись снабжать свое чадо едой. И так без конца: едва я включал магнитофон, птенчики принимались пищать. Потом я спохватился: как бы выводок не пострадал от переедания. Эксперименты пришлось прекратить…

Воробьи вывели одно поколение. Принялись за другое. Некоторые же запоздали со вторым потомством. Одна пара таких запоздалышей устроила гнездо под коньком, другая — с краю, под крышей веранды. Птенцы сперва пищали тихо и очень тонкими голосками. С каждым днем их голос крепчал и становился тоном ниже. По звукам можно было судить о возрасте подрастающего поколения.

Как-то над верандой появился одинокий воробьишка. Он набил клюв кормом и долго кружился возле гнезда, никак не мог найти вход в него, заглядывал под каждую дырочку шиферной кровли, наконец все же забрался в гнездо, но не так, как полагалось, а сбоку. Вскоре он снова появился с кормом и — такой бестолковый — опять не мог найти дорогу. Воробей был явно чужим.

Вечером он снова воспользовался отсутствием родителей, прилетел с кормом. Кто он, добровольный помощник? Дядюшка, тетушка, старший брат или сестра, или просто посторонний и сердобольный, чье сердце не выдержало просьбы птенцов.

Наконец рано утром на конек крыши прилетела стайка воробьев. Уселись возле гнезда запоздалышей, сбились кучкой, и каждый пытался забраться в гнездо, посмотреть, кто там.

Родители сердито прогоняли любопытных. Одного из них я хорошо знал. Хвостик у него был жидковатый, в нем не хватало нескольких перьев. Но — удивительное дело! Воробьи крутились только у гнезда под коньком. Гнезду под верандой — никакого внимания.

Кто же воробьи этой стайки? Добрые старые соседи, дальние родственники или повзрослевшие дети? Кочевали по полям, потом, сговорившись, примчались проведать своих. Наверное, птицы хорошо различают друг друга в «лицо» и надолго сохраняют родственные чувства.

Как мало мы знаем об их жизни!..

Дела воробьев-запоздалышей на дачном участке неожиданно закончились. Рано утром желторотые воробьишки вылетели один за другим из гнезда. За выходом в свет зорко следили родители. Теперь я убедился, запоздалышей воспитывали старые опытные воробьи. У них это было, наверное, и не второе, а третье поколение.

Самый маленький и робкий воробьишка долго не решался вылететь из гнезда, все глядел да глядел в сад. Наконец выпорхнул, сел на колышек, но увидел меня, сильно испугался, полетел дальше и приземлился в кустах. Туда мгновенно опустился старый воробей, что-то стал там выговаривать, начирикивать, поучать да наставлять.

Второе гнездо под коньком тоже опустело. Воробьи окончательно закончили сезон расплода…

Запахло осенью. Воздух стал упругим и свежим, удлинились ночи, стали прохладными.

Утром прилетели воробьи, и один из них полез в скворечник. Стали приглядывать зимние квартиры. С высоких густых карагачей раздался громкий хор множества чирикающих воробьев. Старые воробьи давно уже вывели свое потомство «в люди» и, собравшись большими стаями, кочуют, а рано утром долго и шумно судачат. Каково значение этого хорового пения — никто не знает. Теперь так будет всю осень и всю зиму до самой весны…

Утром зашумел наш сад: прилетели воробьи, стали проверять квартиры. Кое-кто потащил соломинки. Выходит, правильный прогноз погоды передали по радио: к концу дня ожидались похолодание, дождь.

В домик поползли гусеницы совок, молоденькие сверчки, забралась и степенная богомолиха.

В подполье незаметно скользнула толстая и предусмотрительная жаба. К вечеру, действительно, пошел дождь и резко похолодало. Он очистил воздух и прибил пыль. Еще больше запахло осенью.

Воробьи толкутся на крышах, присматриваются к старым гнездам: где зимовать, где найти потеплее местечко? Одному понравился приготовленный мною синичник. Но побоялся проскользнуть в узкий леток. Скворечники уже заняты все, из каждого окошка торчат головы. Большие стаи садятся на голые, без листьев, деревья. Отсюда хорошо видно, не застать врасплох недругу.

Как-то на дачу нагрянула стайка воробьев. Птицы долго и шумно щебетали, будто обсуждали какое-то важное событие. И разлетелись по укромным местам, по зимним, заранее распределенным квартирам. Это было самое шумное собрание воробьев в этом году.

— Будет заморозок! — сказал сосед, поглядев на стайку птиц, и пошел закрывать виноград.

Видимо, в предчувствии ненастья воробьи улетели на поля и основательно там покормились. Вскоре нудный и мелкий дождь заморосил над дачей. Парочка сидящих на проводах воробьев стала столбиками: туловище вертикально, хвостик опущен книзу. Так меньше промокнешь.

Вот и зима наступила. Опустели дачи. Трудное время пришло для воробьев. Стали длинными ночи. Вначале в окошко проникает слабый рассвет. Потом светлеет, становятся различимыми предметы. Выбираясь из постели, растапливаю каминок и спешу на улицу. Восток уже алеет, но солнца еще нет, оно за горами. Краснеют облака, застывшие над снежными вершинами, краснеют и далекие ледники, потом они светлеют, становятся золотистыми. Солнечные лучи освещают вершины ближайших холмов. Наконец появляется солнце. Пробуждаются и воробьи и с веселым чириканием принимаются за свои дела. Они собираются стайками возле побуревших сорняков. В то время, когда одни склевывают семена на растениях, другие подбирают то, что упало на снег. Птицы истребляют массу семян сорняков и тем самым приносят пользу земледельцу. Только об этом мало кто знает.

Наши воробьи отличаются от тех, которые обитают в городе. «Горожане» черные от дыма и копоти, здешние же чистые, серенькие. Такие же грязные, наверное, и легкие горожан.

В нашей стране обитает несколько видов воробьев. Из них некоторые не связаны с жилищем человека, такие, как, например, саксауловый и черногрудый воробей.

Черногрудые воробьи гнездятся колониями возле шоссейных дорог в лесополосах. Иногда их так много, что все деревья увешаны гнездами, а в лесополосе стоит несмолкающий гвалт великого множества голосов.

Когда колония располагается по обе стороны дороги, воробьи беспрестанно перелетают друг к другу. В это взаимное визитерство включается и молодежь. Многие из них, неумелые, гибнут, сталкиваясь на лету с автомашинами. Вдоль такой дороги степенно и с достоинством летают коршуны, подбирают столь легко достающуюся свежую добычу. Наверное, совсем разленились, не желают охотиться сами.

Черногрудый или, как его еще называют, испанский воробей — птица-странница, на зимовку не остается и улетает в теплые страны. Гнезда он строит из тонких стеблей растений, предпочитает серую пахучую полынку. Каждое гнездо подобно полому шару, слегка овальному, размером с небольшой арбуз. Вход в него сбоку, незаметный.