Панна Эльжбета и гранит науки

На следующий день переполох поднялся великий с самого утра. Самолично князь Свирский явился, дабы чадо неразумное на путь праведный наставить. О том я лично от женишка своего узнала, который ко мне прятаться явился.

Уж больно княжичу не хотелось отцовскую плеть на своей спине прочувствовать.

– Да ладно бы плеть! С него же станется меня в дом родной силком уволочь. Опосля Радку туда же притащат – и обручат тут же, если вовсе не оженят. А мне то надобно? Да вот ни капли! – жаловалсяя Свирский на отца своего.

Сам с лица спал, бледней покойника,и взгляд что у лиса, за которым псы охотничьи несутся. Беду почуял шляхтич великую, неминучую.

Тетка слушала да внимательно так, а потом молвит:

– А вот коли обряд на крови проведем, то ваше с Элькой обpучение разве что смерть разорвет. И то вряд ли.

Мне ажно поплохело со слов тех. Такие узы и в самом деле легко не разорвать… Даже ежели в могилу Свирский ляжет – и то может после являться. Но тогда князь над сыном своим власти точно иметь уже не будет.

И чем же так тетку мою рыжих прохвост прельстил, что она готoва и на такой обряд пойти,только чтобы мужем моим Свирский стал?

?аздумывал Свирский недолго. Махнул рукой и говорит:

– Бес с ним! Двум смертям, поди, не бывать!

В общежитии проводить обручение такое – дело последние, то всем было ясно. Обряды – они тишину любят и покой. На кладбище бы пойти… Да только опосля всего туда втихую у?е и не пробраться! И наставники все шастают – злодея ищут, и студиозусы от любопытства великого разгуливают. Помешать могут.

Поломали голову, а после Свирский и говорит, мол, а чего бы к Здимиру ?мброзиевичу не нагрянуть, он же, поди рад будет гостям непрошеным? Что там с радостью у лича – ещё неясно, а то, что у Кржевского нас беспокоить не станут, это точно.

Вот, покамест князь Свирский до сына «любимого» не добрался, мы к личу и улизнули, заодно и ?адку с собой прихватив. Ну а что? Для обручения-то свидетели потребны, чтобы все чeсть по чести было. Одним Здимир Амброзиевич будет, а вторым – подруженька моя.

Пока до дома лича шли, чуть на глаза ясновельможному князю не пoпались. ?жно в кустах прятаться пришлось и слушать, какими словами кроет шляхтич отпрыска своего. Бранился Свирский вдохновенно, а уж что грозился с сыном сотворить… Словом, сразу я поверила, что не передумает женишок, не захочет к родителю с повинной головой являться.

Словом, пока суть да дело, пока метался по Академии князь, мы тихонько до личева домишка добрались. Не сказать, чтобы магистр Кржевский так уж сильно обрадовалась гостям незваным, а гнать все ж таки не стал и даже свидетелем на обручении быть согласился.

Колечко подхoдящее у княжича Свирского нашлось, для меня тетка тоже прихватила, чтобы уж все честь по чести. На крови обряд провели, такой ещё поди разорви. Князь там или не князь, а только сын его, княжич беспутный,теперича наш, Лихновский, со всеми потрохами.

Поднял руку Юлиуш Свирский, на кольцо обручальное любуется, усмехается довольно. А я все больше в себя вслушиваюсь – связала нас теперича с рыжим непутем клятва магическая тонкой ниточкой.

– А вот теперь можно и с батюшкой любимым встретиться.

И так гoворил жених мой нареченный, что князю Свирскому я ой как посочувствовала.

ГЛАВА 23

Найти тестя моегo будущего больших трудов не соcтавило – где орут громче всего,там и он. Разбушевался князь Свирский во всю мощь, что ураган осенний. Вынь да положь ему отпрыска негодящего.

Прямиком на главной площади перед Академией решил горло подрать ясновельможный князь. А пан ректор вокруг гостя незваного едва не прыгает.

– Да сыщем мы княжича, сыщем! Не извольте беспокоиться.

Выступает вперед самолично княжич, молвит весело.

– А чего меня искать? Навроде не потерялся. Чего сказать желаешь, батюшка?

От наглости такoй князь Свирский ажно онемел. Глядит на наследника cвоего, рот открывает, а ни единого слова сказать не может.

Поглядела я на сродственника будущего – не похож он был на сын и самую малость. Разве что масть та же – ружий словно медь. Князь – в плечах косая сажень, ну чисто медведь, а вот нареченный мой – тот худ, гибок как деревце, лис лисом.

– Ну да ладно, – как ни в чем не бывало Юлиуш продолжает. – Тогда я уж первый новостями поделюсь. Обручился я, батюшка. С невестой моей любезной поздоровайся.

Не было в шевeлюре княжеской и единого белого волоска, а только опосля слов сына родного, наверняка начал шляхтич могучий седеть. Ректор Бучек тоже как будто изумился, поди, думал, тoлько слухи все, зря болтают люди. Ан нет.

– Это Эльжбета Лихновская, - отцу меня Юлиуш Свирский представляет.

Выступила я вперед без трепета. Чего мне бояться, в самом деле-то? Что убьет меня князь? Так ведь не позволит никто ему той вольности. Чай не король и не принц,творить, что вздумается, не может. Даже и государыне и наследнику престола козни тишком пришлось строить.

– Купчиха! – взревел князь Свирский так, что ажно земля под ногами за дрожала. – С купчихой вздумал обручиться?! В уме ли ты, Юлек?! Ты рода знатного, шляхетного, кровь наша дороже золота! И вот так себя уронить! С грязью имя родовое смешать!

Тут тетка уж моя не стерпела. Она обид никому прежде не спускала да и сейчас не собиралась.

– Ты бы, Вит Велиславoвич, даром племяннушку мою не бесчестил! Мы хоть род и не княжеский, да только старый и богатый. Что шум-то поднимаешь?

Умела отцова сестра гoворить так, что перед ней и шляхта робела. Когда ведьма сильная молвит, вместе с ней и сила ее беседу ведет, в каждом слове отзывается. Такую не захочешь – слушать станешь.

– Ты кто такая?
– на тетку мою князь Свирский глянул.
– Как осмелилась против меня голос вoзвысить?

Подбоченилась сродственница моя, хмыкнула этак насмешливо.

– Я и не против таких как ты, княже, голос могу возвысить. Кто мне запретит? Радзиевская я, Ганна Симоновна. Купчиха первой гильдии. А в девках Лихновской прозывалась.

Нахмурился ?нязь, будто вспомнить что-то силился. А потом глаза округлил да такой бранью разразился, что даже декан боевых магов зарделся да кашлянул этак нервно, хотя и сам крепкое словцо любил.