Пантера - ярость и страсть

– Да ладно, давай уже мыться, - нарочито небрежно бросил Григорий, жадно облизывая мои голые груди глазами.
– Она нам не помешает, правильно говорю?
– и похотливо подмигнул мне.

Зойка взвилась до потолка:

– Пошел ,вон, кобель!!! Я сказала!
– и замахнулась на него кулачком.

Тот испуганно дернулся, попятился к дверям и залепетал:

– Да ладно, что ты сразу начинаешь... Иду уже...

И как ошпаренный выскочил вон из парилки. Зойка повернулась ко мне и прошипела:

– Это мой бык, поняла? И не лезь к нему. Трахайся со своим придурком Толяном, сколько влезет.

Было в ее манерах что-то от дешевой вокзальной шлюхи, такое же блатное, грубое и вызывающее, что никак не вязалось с ее почти ангельской внешностью. Но я не собиралась выяснять, где она понахваталась своих манер, в какой тюрьме или на какой панели, - у меня были дела поважнее. Я без лишних слов легонько ударила ее ногой в подбородок. Ведьма отлетела к дверям и растянулась на полу. Из разбитой губы побежала кровь. Соскочив вниз, я бросилась в предбанник, заперла массивную дубовую дверь на засов и только тогда перевела дух. Все, теперь у меня было на что обменять Валерика. Легкость, с которой я провернула это дельце, прибавила мне сил, и настроение сразу улучшилось. Вытащив Зойку из парилки, я уложила ее на диван, и тут в дверь затарабанили.

– Зоя, открой!
– закричал Гоша.
– Толян говорит, никакой бабы он не привозил, слышь? Подойдя к двери, я громко сказала:

– Заткнись, идиот! Врет все твой Толик! Он привез меня на "Вольве" вместе с каким-то парнем. Иди и спроси!

Он замолчал. Потом неуверенно промычал:

– Так... ты та самая баба? А почему Зойка молчит? Зойка, ты где?! снова забарабанил он.
– Ну-ка открой, сука!

– Сейчас, все брошу и открою, - усмехнулась я, поглядев на зашевелившуюся на диване атаманшу.

– Подожди, тебя же в лесу грохнули, как мне сказали!
– глупо прорычал за дверью Гоша, - Или ты не та?

– Та, та, успокойся, хлюпик!
– поддразнила я, смеясь.

– Ну подожди, шалава!
– рявкнул он и выбежал из баньки.

Теперь мне предстояли долгие и нудные переговоры. Разорвав полотенце, я связала тупо глядевшую на меня Зойку по рукам и ногам, усадила за стол, налила из самовара горячего чаю и поставила перед ней чашку. Потом пошла в парилку, основательно и с удовольствием вымылась (когда еще попаду в русскую баню) под грохот высаживаемой дубовой двери и крики осатаневших от злости мордоворотов, надела Зойкин халат, чтобы не пачкаться о свое грязное платье, и уселась рядом с ней за стол, положив рядом ружье и пачку патронов. Ружье мне требовалось для пущей убедительности, чтобы лишний раз не пускать в ход свои когти, доказывая, что меня следует бояться.

– Скажи им, чтобы дверь не портили, - сказала я спокойно.
– А то я тебя пристрелю, - и отхлебнула из ее чашки слегка остывшего чайку.

Чувствовала я себя превосходно.

– Болваны, перестаньте ломиться!!!
– завизжала она, и за дверью сразу все стихло. Судя по топоту, там собралась вся честная компания.

– Умница, - похвалила я.
– А теперь ответь мне на один вопрос...

– Пошла ты!
– презрительно скривилась она.
– Кто ты вообще такая?

– Это долгая история. А вообще я хотела спросить, нет ли у вас тут холодненького пивка?

Посмотрев на меня, как на умалишенную, она процедила:

– А ху-ху не хо-хо? Подавишься моим пивом!

– Почему твоим?

– Потому что здесь все мое, поняла, сука?

– Фу, как грубо, - поморщилась я.
– А с виду такая красивая девочка. На каком дереве тебя воспитывали?

Оставив ее раздумывать над моим вопросом, я подошла к холодильнику, открыла его и ахнула: он до отказа был набит импортными напитками всех мастей, в том числе и баночным пивом. Вытащив три банки, я вернулась к голой пленнице, вскрыла банку и стала с наслаждением пить, не обращая на нее внимания.

– Что тебе нужно?
– спросила она немного позже, сжигая меня взглядом. Тебе все равно крышка - отсюда не выберешься. Мои люди тебя на части разорвут за меня.

– Чем это ты их так обворожила? Уж не своими ли прелестями?

– Не твое дело!
– огрызнулась она.
– Говори, что нужно, и уматывай!

– Мне нужен Валерик.

– А-а, так это ты его невеста, ха-ха!
– Она противно заржала.
– Видный же у тебя женишок!
– и прошипела: - Я устрою вам свадьбу на кладбище под звуки похоронного марша...

Мне не хотелось разубеждать ее относительно своей роли во всем этом. Если ей нравится считать меня невестой Валеры, то пусть так и будет, главное, чтобы на самом деле замуж не выдали...

– Не кипятись, Зойка или как тебя там. Я не хочу неприятностей ни тебе, ни себе, ни Валерику. Ответь: зачем он тебе понадобился, и я оставлю вас в покое. В противном случае мне придется поджарить кое-кому симпатичную задницу на камнях в парилке, а потом разворошить все ваше осиное гнездо. Поверь, мне это будет совсем нетрудно.

– Не много ли на себя берешь?
– хмыкнула она.

– Нормально, в самый раз. Так что лучше скажи своим архаровцам, чтобы не трогали Валерика и дали нам с тобой спокойно поговорить. Если хочешь жить, разумеется, - небрежно закончила я, допивая пиво.

Скривившись, она посмотрела на ружье и крикнула:

– Толян, приведи сюда того ханурика! И не трогайте его, пока не скажу. У нее тут ствол, слышишь? Она опасна!

– Ты в порядке?
– послышался испуганный вопль мордатого.

– Да, идиот!!! Тащи сюда говнюка! А с тобой мы потом поговорим, расскажешь, как пришил эту стерву в лесу, козел пархатый!

За дверью что-то пробубнили и послышался топот - кто-то отправился выполнять приказ. Остальные верные псы сидели под дверью и жалобно скулили. Ублюдки! Поняли, что жареным запахло, и сразу же хвосты поджали. Ничего, я им еще устрою красивую жизнь. Пока они беспокоятся за Зойкину жизнь, мне нечего бояться за Валерика.

В помещение бани можно было проникнуть, кроме двери, только через маленькое оконце в парилке, в которое даже я бы не пролезла, не то что амбалы, и через печную трубу, что им тоже вряд ли бы удалось. Поэтому я была спокойна, хотя червь сомнения все же точил мою душу, что-то подсказывало, что не все я учла и не все просчитала в этой блестящей, на мой взгляд, операции по освобождению Валерика. Но пока все шло хорошо и беспокоиться не приходилось.

– Ну что, заткнулась?
– усмехнулась Зойка.
– Как ты его вычислила, этого пентюха? Или мамаша-дура проболталась?

– Давай я первая буду спрашивать, - мягко проговорила я.
– Все же ты у меня в руках, а не наоборот...

– Ха! Не смеши людей, глупая! Это ты у меня в руках! Живой тебе не уйти, а если меня прикончишь - тем более.

Тут в предбаннике раздался шум и крик Толяна:

– Ну притащил! Что с ним делать теперь?

– Ждите!
– ответила Зойка и вопросительно глянула на меня.