Пантера - ярость и страсть

– Да вот, мужчина пристал, а потом мазохистом оказался, - пояснила я. Любит со связанными руками трахаться. А я ему доказываю, что лучше по-простому, правда ведь, дяденька?
– и, незаметно для парня, занесла палец над его лодыжкой. Шпик тут же подыграл, виновато подтвердив:

– Да, парень, слушай, такая вот незадача случилась. Люблю я это дело, понимаешь, а она кочевряжится. Ты уж не обессудь, мил человек. Оставь нас...

– Так я не понял, - здоровенный детина подошел к нам и присел на корточки, с интересом разглядывая связанного дачника, - вы тут трахаться собрались, что ли? Ну и ну, обнаглели совсем заезжие.
– Он осуждающе покачал головой.
– Средь бела дня, прямо на улице да еще и под моим забором. Нехорошо...

– Ты уж извини, мы не знали, что это твой забор, - пробормотал мой пленник.

– Мы сейчас к другому уйдем, правда, крошка?
– Он натужно улыбнулся.

– Это ты так думаешь, - задумчиво проговорил парень.
– А я думаю, что сейчас ты пойдешь со мной и я научу тебя кое-чему, чтобы в другой раз не натягивал глупых девок под чужими заборами.

Ухватив его за локоть своей громадной заскорузлой клешней, парень легко вздернул дачника в воздух, поставил на ноги и поволок к улице, бросив мне через плечо: - А ты, девка, сваливай отсюда, чтобы я тебя здесь больше не видел.

Дачник не сопротивлялся. Казалось, он был рад, что избавился от меня, и теперь с готовностью семенил рядом с этим великаном.

Я поверила всему, что он мне наговорил, и больше в нем не нуждалась. Даже и хорошо, что попался этот парень и избавил меня от необходимости решать вопрос его жизни или смерти. Теперь нужно побыстрее предупредить Родиона, чтобы он успел сбежать. Выйдя из подворотни, я прямиком направилась к особняку, стоявшему через пять домов. Дачник с парнем уже исчезли. Подойдя к зеленому забору, я громко постучала в калитку, лихорадочно придумывая, как объяснить боссу мое появление здесь. Впрочем, теперь не это было главным.

Через минуту послышались шаги, звякнула железная щеколда, и я увидела недовольное лицо пожилой женщины необъятных размеров, едва вмещавшейся в проеме калитки.

– Что нужно?
– грубо спросила она, сверля меня маленькими глазками-буравчиками.

– Простите, но сюда зашел один молодой человек в очках, кудрявый такой, - начала я объяснять, пытаясь что-нибудь разглядеть за ее спиной.
– Вы не могли бы его позвать. Это очень срочно.

– А что за беда?

– Э-э, он, как бы это вам сказать, в общем, украл у меня деньги в электричке, я выследила его и хочу, чтобы он вернул мой кошелек, - понесла я полную ахинею.
– Это были мои последние деньги.

– Вот сволочь какая!
– Она уперла толстые руки в бока.
– Он мне сразу не понравился, стервец! То-то я смотрю, вбежал как угорелый и говорит, что за ним банда грабителей гонится, попросил дозволения пройти огородами. Ну, я и помогла, пропустила, пожалела на свою голову. А он, оказывается, сам грабитель! Ну, попадись он мне еще раз! А еще в очках называется!..

– Постойте, вы хотите сказать, что он ушел огородами?!
– не веря услышанному, пролепетала я.

– Ну да, сразу, как вбежал, я его и провела. Он в лесок нырнул и был таков. Там уже не поймают, - уверенно произнесла она.
– Много стибрил-то?

– Да не так уж, просто последние, - проговорила я сокрушенно. Извините, тогда я пойду, пожалуй...
– Я повернулась, но тут мне пришла в голову неплохая мысль, и я сказала: - Знаете что, если он сюда еще заглянет вдруг, вы скажите ему, что друзья Марии ищут его по всему городку, его и всю банду. Если хочет жить, пусть смывается. Видите ли, у меня папа в ФСБ работает, так он всех на ноги поднял и они с минуты на минуту здесь будут. Кстати, что там за этим лесом?

Тетка, у которой от моих слов глаза полезли на лоб, озадаченно пробормотала:

– Знамо что - трасса. Слышь, машины гудят. Так, говоришь, менты сейчас понаедут? Допрашивать начнут меня? Вали-ка ты лучше отсюда, пока ноги целы!
– и захлопнула перед моим носом калитку.

Я осталась стоять, потерянная, не зная, что делать дальше. Потом повернулась и медленно поплелась по улице. В моей голове уже сложилась картина происходящего, и все в ней обстояло примерно так: Родион ехал на какое-то тайное собрание, но почувствовал слежку еще в электричке и начал путать следы. Теперь он уже далеко, и я могла бы успокоиться, если бы не та злосчастная фотография. Наверняка кого-то с нее все-таки выследят, и тот так или иначе приведет чекистов к Родиону, а значит, мне все равно нужно быть там, где и он, чтобы помочь. Но найти его теперь можно только через одного человека - дачника и то вполне вероятно, что попаду туда уже к шапочному разбору, когда Родиона или схватят, или, не приведи Господи, убьют. Но делать нечего, и я направилась к дому, в который парень заволок "любвеобильного мазохиста", надеясь, что тот его еще не убил. Это был самый обычный деревенский дом с покосившимся деревянным забором, каких здесь большинство. Постучав в калитку, я сразу услышала, как в ней что-то щелкнуло, и она приоткрылась. Удивившись, я вошла во двор и остолбенела - под навесом из брезента в углу двора на стуле сидел Родион...

3

Калитка за моей спиной сразу же захлопнулась. За деревянным столиком, кроме босса, сидело еще несколько человек примерно его же возраста. Знакомый мне "тракторист" стоял рядом с калиткой. Дачник, все еще связанный ремнем, сидел ко мне спиной перед ними. Увидев меня, босс не удивился, не начал кричать, а только спросил:

– Что ты там говорила про папу из ФСБ?

– Что? Как?
– Я открыла рот и больше ничего не смогла сказать.

– Быстрее говори, времени нет, - резко бросил тракторист, подходя к остальным.
– Откуда ты узнала про ФСБ?

– Вот он сказал.
– Я кивнула на дачника.

– А что ж ты нам, паскуда, ничего не говоришь?!
– взревел парень и сгреб шпика за грудки.

– А вы ему больно делали?
– поинтересовалась я, придя в себя.

– Нет пока, а что, это поможет, думаешь?
– озадаченно спросил он, опуская "дачника" на стул.

– Мне помогло. Да я сама вам быстрее все расскажу...

И пересказала им все, что выведала, смущенно поглядывая на молчавшего босса, который сидел во главе стола. Когда закончила, он поднялся и коротко бросил:

– Нас кто-то заложил. Все отменяется. Этого изолируйте, заткните рот, чтобы не кричал.
– Он Кивнул на шпика - Захар, заводи трактор и уходим отсюда, пока они здесь все не оцепили.

Все происходило так быстро, что я не успевала следить за событиями. Все вскочили, кто-то забежал в дом, кто-то схватил "дачника" и потащил в сарай, а Захар, тот самый тракторист, бросился на огород, где виднелся колесный трактор с громадной тележкой, заполненной сеном. Босс с кем-то тихо разговаривал по своему сотовому телефону, а я стояла, никому не нужная и всеми забытая, посреди двора и хлопала длинными ресницами. Через несколько минут все кардинально изменилось. Босс прицепил себе бороду, снял очки и стал похож на спившегося, потрепанного интеллигента. Захар надел на голову танкистский шлем. Меня затолкали в кабину трактора, туда же сели Родион с Захаром, а все остальные, я насчитала шестерых, зарылись под солому в телеге. Мощно взревев, трактор выкатился с огорода и поехал по проселочной дороге вдоль леса в объезд городка. Со стороны все выглядело вполне прилично: подгулявшие ребята, подцепив девчонку, катаются на тракторе и пьют водку (в руках у босса была початая бутылка "Столичной", и он время от времени прикладывался к ее горлышку). Я, молча, боясь спрашивать о чем-нибудь, сидела в тесной кабине между ними и испуганно таращилась по сторонам, тем более что было на что посмотреть.

По всем проулкам городка уже сновали черные легковушки с московскими номерами, набитые людьми в черных костюмах. По дороге, где мы ехали, тоже проезжали машины с антеннами, но нас пока никто не останавливал. Похоже, они действительно окружили весь городок и теперь прочесывали его. Мне стало страшно. Это ведь не бандиты, с которыми можно разобраться по-свойски, а вполне официальные служебные органы, стоящие на страже безопасности страны. Я понимала, что впуталась в какую-то жуткую историю и, если бы не присутствие босса, подумала бы, что принимаю участие как минимум в государственном перевороте, судя по тому, какие силы брошены на поимку заговорщиков. Мне и в голову не приходило, что босс может участвовать в чем-то предосудительном или противозаконном. И все-таки я спросила: