Папа-Дракон в комплекте. История попаданки

— Спасибо, Анфиса, выглядит восхитительно и очень аппетитно. Впрочем, как и всегда, — поблагодарил её Велар, когда она поставила перед ним завтрак.

Анфиса кивнула, принимая благодарность.

Он хотел сказать что-то ещё, но она уже покинула кабинет.

— «Спасибо, выглядит восхитительно и очень аппетитно, — передразнила она его слова, — ещё бы добавил — ты Ангел, Анфиса, и тогда точно бы получил по лбу!

— Анфиса.

Она круто развернулась, прижав руку к груди. Щёки стали пунцовыми.

— Обязательно нужно так подкрадываться ко мне?

Велар нерешительно улыбнулся.

— Извини. Я не хотел тебя напугать. Я пошёл за тобой в кухню, чтобы взять к чаю твоих чудесных блинов.

От её сердитого взгляда его улыбка исчезла.

— Послушай, Анфиса, я понимаю, что делаю всё не так…

— Хочешь, чтобы всё стало, как надо? — немного резко спросила она его.

— Да, хочу, — произнёс он.

Анфиса поднялась на цыпочки и прикоснулась своими губами к его губам.

Он издал звук, похожий на стон, и положил руки на её талию.

«Какие у него усталые глаза, — машинально отметила Анфиса, — усталые и несчастные».

Но не прошло и секунды, как Велар отстранился от неё.

— Мне трудно с собой справляться. Ты невероятная женщина, Анфиса, и очень привлекательная. Нужно быть мёртвым, чтобы не замечать этого.

Она вспыхнула, тело словно омыло тёплой волной.

— И это всё? — спросила она с зарождающимся гневом.

— Всё? — с комическим ужасом повторил Велар. — Да стоит мне посмотреть на тебя, как мне тут же хочется на тебя накинуться, словно голодному зверю…

— Так накинься уже, — процедила она.

Он выругался тихо, но отчётливо, и встретился с ней глазами, в которых горел огонь, а потом резко развернулся и ушёл в свой кабинет.

Анфиса сложила руки на груди и, посмотрев на запертую дверь, подумала, что сегодня ночью, когда дети будут спать, нужно показать Велару танец, который она обещала Дерре.

Ведь надо же его согласовать, а то вдруг такой танец нельзя показывать драконицам?

Коварно улыбнувшись, она вернулась к детям.

* * *

Зоопарк…

Конечно же, Анфиса что-то такое и предполагала, исходя из недавнего похода по магазинам.

Дети нетерпеливо рвались быстрее увидеть интересных зверушек. К слову сказать, Анфисе тоже было очень любопытно на них посмотреть.

Дети так же нетерпеливо кричали и не обращали никакого внимания на замечания Анфисы и Велара.

Они то разбегались и растягивались по аллее зоопарка, то сбивались в кучу, тесня друг друга.

Гардар и Келвин дёргали за косички незнакомых девчонок, а девчонки, радуясь вниманию к себе, делали вид, что им всё это очень не нравится. Со стороны детвора напоминала маленьких обезьянок из известного мультфильма, где мать с трудом справлялась с ними.

Велар пообещал детям показать царя зверей — величественного и гордого… как оказалось, совершенно не льва, а таинственного драконьего кота.

Дети перестали капризничать и с улыбками, полными молочных зубов, смотрели на Велара.

К ним подошёл гид, и экскурсия началась.

Спокойно прошли мимо обезьян, волков, енотов, едва взглянули на пятигорбого верблюда с клыками и трёхрогого оленя, а в террариум вообще заходить не стали. Двухголовых змей Анфисе совсем смотреть не хотелось, как и детям.

Народ медленно продвигался мимо клеток, испытывая одновременно отвращение и восхищение при виде столь необычных созданий, которые находились в одной из клеток и напоминали коз, но, подобно паукам, могли ловко взбираться по вертикальным стенам.

— Где же царь зверей — величественный и гордый драконий кот? — по очереди задавали один и тот же вопрос дети у отца и гида, что рассказывал о каждом животном, правда, его никто не слушал.

— Уже очень скоро увидите его. А сейчас посмотрите — это болотный жираф. Он обитает на болотах, питается тиной и ягодами…

Напрасно гид старался привлечь внимания детей. Никто его слушал, они летели вперёд, жаждая за поворотом, может, уже в следующей клетке увидеть того самого величественного и гордого кота.

А дальше были страшненькие саблезубые зебры, мини-носорог, но и они остались незамеченными детьми.

— Ну а теперь мы подходим к той самой клетке, где живёт драконий кот, — обрадовал пожилой гид.

Визжа и крича, дети, спотыкаясь, побежали к клетке, издалека они увидели косматую голову огромного кота, и это заставило их визжать ещё громче. Гид был очень доволен собой, он казался себе таким значимым, будто это он был драконьим котом и царём зверей.

Он не спеша шёл за детьми, наслаждаясь радостными криками, так греющими душу пожилого гида.

Но, подбежав к клетке, дети замолкли. Наступило страшное молчание.

Насколько же сильно было удивление детей, когда они увидели совсем не того самого величественного и гордого кота.

И Анфиса ахнула. Этот драконий кот один-в-один напоминал мифическое существо, которое на земле именуют мантикорой. Только этот зверь не выглядел гордым. Его внешний вид вызвал недоумение и печаль.

Скатавшаяся шерсть комками висела на коте, грива была какого-то непонятного серого цвета, а глаза вовсе цвета не имели… Длинные витые рога, очевидно, были спилены, гибкий чешуйчатый хвост облез, а гигантские кожаные крылья с когда-то острыми шипами напоминали нестиранные тряпочки.

Кот тяжело дышал, лёжа на насыпном полу, и с печальным равнодушием смотрел на детей. Драконий кот или мантикора вовсе не походил на драконьего кота или на страшную мантикору…

— Что с ним? — спросили дети у отца.

— Не знаю, — с грустью ответил Велар.

Гид лишь пожал плечами.

Подошёл другой работник зоопарка, он увидел опечаленных детей.

— Заболел наш котик, — тихо проговорил он.

— А чем заболел?

— Что с ним?

— Простуда?

— Съел что-то не то?

Дети буквально набросились на работника.

— Он просто очень скучает. Болезнь называется — я был когда-то на воле…

Дети не поняли мужчину, они решили, что он и сам толком ничего не знает. Продолжали смотреть на серого и печального зверя.

— У него глаза не блестят. Может, он умер? — испуганно спросила Мирра.

— Да, его душа умерла ещё тогда, когда он впервые попал в клетку. Вера покинула его, когда он увидел остальных обитателей зоопарка. Его надежда испарилась, мне, кажется, уже очень давно. И только лишь любовь… Любовь к дому, к воле, навсегда останется в его разбитом сердце, — пояснил с грустью старый работник зоопарка.