Папа в подарок, или Шанс на новую жизнь

– Ну что, девчонки! За исполнение желаний?

Отправив бутерброд со сливочным сыром и лососем, произносит Северский и тянется, чтобы чокнуться сначала с Соней, а потом со мной. У Сони в бокале детское шампанское, у нас с ним – белое сухое вино.

– Солнцева, мясо по-французски – бомба.

Продолжает нахваливать меня Гордей, и я, наконец, перестаю чувствовать себя никчемной посредственностью, не способной ничем удивить мужчину. Он уплетает горячее, как будто не ел неделю, а я по-хорошему завидую его аппетиту.

От волнения мне кусок в горло не лезет. Но я заставляю себя хоть немного поесть, чтобы не опьянеть.

А дальше наступает черед бенгальских огней.

Настенные часы отбивают двенадцать. Спичка чиркает о коробок. Творится самая настоящая магия.

– С Новым годом, с новым счастьем!

– С новым счастьем!

Радостно откликаюсь я и льну к обнимающему нас Гордею. Простое человеческое тепло залечивает еще свежие раны и позволяет чуть свободнее дышать.

– А теперь идем искать подарки под елкой.

Прочно захватив лидерство, командует Северский, и мы беспрекословно ему подчиняемся. Перемещаемся в гостиную и застываем около двух коробок с красивыми бантами – побольше для Сони и поменьше для меня.

И когда он только успел их туда положить?

– Нравится?

Спрашивает Гордей у моей дочурки, когда она распаковывает набор для создания украшений, и получает пронзительное детское «очень». У меня же от переизбытка эмоций начинает щипать в носу.

Если он так трепетно относится к чужому ребенку, то каким станет отцом для своей дочери или сына? Потрясающим.

Ни капли не сомневаюсь я и украдкой стираю выкатившуюся слезинку.

– А я ничего для тебя не купила. Прости, – шепчу сокрушенно, на что Северский укоризненно качает головой и твердо заявляет.

– А мне ничего и не надо. Все есть. Не парься. Примерять будешь?

Указывает кивком на зажатую в моих руках футболку с принтом кролика и лукаво подмигивает. Ну а я не могу не поддаться его веселью и обаянию.

– Обязательно. Буду в ней спать.

Майка широкая и длинная – как я люблю. Ткань приятная на ощупь.

Прижимаю ее бережно к груди и втайне радуюсь, что Северский не выбрал ничего вычурного и дорого. Это лучший знак внимания, который он мог мне оказать.

– Спасибо.

Благодарю его срывающимся голосом не только за подарок, но и за чуткую неподдельную заботу и замечаю, что Соня сонно трет глаза. Время перевалило за полночь, и ей давно пора отправляться на боковую.

– Пойдем укладываться, солнышко?

– Но я хотела еще немного поиграть.

– Завтра поиграем. И снеговика слепим. Хорошо?

– Хорошо.

Немного подумав, соглашается моя малышка, и я провожаю ее в спальню, по обыкновению подтыкаю одеяло и сижу до тех пор, пока она не начинает дремать.

Сама же я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, поэтому возвращаюсь в гостиную, намереваясь посмотреть на мигающую гирлянду и растянуть свалившееся на меня волшебство.

И у Гордея, судя по всему, схожие мысли. Расслабленный, он сидит на полу, облокотившись на спинку дивана. Перед ним стоят два бокала, начатая бутылка вина и тарелка с недоеденными бутербродами.

– Присоединяйся.

Он хлопает ладонью по ковру, и я послушно опускаюсь рядом. Выдерживаю небольшую паузу и говорю то, что должна была сказать еще по дороге сюда.

– Еще раз прости, что сломала тебе все планы. Ты наверняка рассчитывал провести Новый год с невестой, а тут я…

– Ника. Ты ведь давно меня знаешь, так?

– Да.

– Должна понимать, что, если бы я не хотел здесь находиться, я нашел бы способ вернуться к Диляре.

– Но… почему?

– Просто ты в моем обществе сейчас нуждаешься куда больше.

Глава 8

Гордей

Ника уходит укладывать Соню спать, а я только сейчас проверяю отправленный в режим «вибро» телефон. Там куча пропущенных звонков и сообщений. Коллеги и друзья поздравляют и по традиции желают здоровья и семейного благополучия, шлют видосы, записывают пьяные голосовые и заваливают пестрыми картинками.

Кто-то пьет тропические коктейли на Бали. Кто-то греет бока в жаркой Доминикане. Кто-то тусит в нашем родном Сочи и профукивает целое состояние в казино на Красной Поляне.

А мне хорошо здесь. Вдали от цивилизации. В глуши, куда сегодня не доберется ни один автомобиль. И я намерен взять максимум от этой внезапной изоляции и хоть пару дней не контактировать ни с кем, кроме Вероники, Сони и разве что родителей.

– Привет, мамуль. С Новым годом!

Набираю маме, а она берет трубку после третьего гудка и, судя по затихающим голосам, удаляется от шумного застолья.

– С новым счастьем, сынок! Пусть у тебя в этом году все сложится. И на работе, и в семье. Может, внука нам, наконец, подаришь…

– Мам!

– Что?

– Передавай бате мои самые искренние поздравления. Как он?

– Веселится. Еще пару рюмок, и будет мучить любимую гитару Смирновых.

В красках представив картину, которую нарисовала мама, я прыскаю от смеха. Она же выдерживает небольшую паузу и переходит на взволнованный шепот.

– Сын, а это правда, что ты оставил Дилечку одну встречать праздник?

– Так получилось, мам. Друг застрял на трассе, пришлось ехать его вытаскивать.

– Надо же, как неудачно. У тебя все в порядке? Ты сейчас где?

– У вас на даче, тут недалеко был, когда началась метель. Не волнуйся, мамуль.

Я чувствую, как от беспардонного вранья горят уши, но лишь крепче стискиваю трубку и отчитываюсь маме, что с отоплением и электричеством все в порядке, а у «Димы» был полный багажник продуктов, и мы совершенно «точно не голодные».

– Люблю тебя. Возвращайся за стол.

Говорю совершенно искренне и отбиваю вызов. Не признаюсь в том, что на самом деле у нас гостит Ника, потому что у родителей на фамилию «Солнцевы» аллергия с тех самых пор, как испарился Серега.