Папа за триста дней

– Там были нарисованы какие-то каракули.

– Каракули?!
– задетый в лучший чувствах, Орлов зарылся обеими руками в волосы. Алена бросила на него предостерегающий взгляд. И надо отдать Артему должное — тот сумел сдержаться. Но ведь не факт, что это получится сейчас...

– Ника, где ты взяла эту бумажку? Дай-ка мне на нее взглянуть.

Девочка отчаянно затрясла головешкой из стороны в сторону. Так что Алене даже пришлось с ней побороться, чтобы забрать документ. А то, что это был именно документ - она уже не сомневалась. Таким мелким шрифтом обычно печатают лишь документы и...

– Веник, солнышко, ты можешь прочитать, что здесь написано?

– Читай сама!

– Здесь очень мелко. А я без очков не вижу.

Черта с два она признается в том, что просто боится не разобрать написанного.

– Здесь написано «Повестка», - пробормотал тот и быстро всучил ей бумажку обратно. Алена сглотнула. Повестка... Всего-то повестка. Подумаешь. Она может быть о чем угодно, не так ли? Алена медленно пробежалась по строчкам. Зажмурилась. И перечитала все еще один раз. Нет... Ничего она не напутала. Артем действительно обратился в суд с иском, в котором оспаривал факт отцовства. Он на самом деле поступил так, как обещал!

Так почему для нее это стало таким непередаваемым шоком? Не потому ли, что она все же непроходимая дура?

– Ален, ты не видела мои шорты?
– заглянул в комнату Артем.

– Нет. Я не видела.

– А куда это ты собралась?

– Пойду, пройдусь. Хочется свежим воздухом подышать. Приглянешь за детьми, ладно? — Алена старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. Она не хотела, чтобы Орлов понял, что она... что она... на грани. Раздавленная. И сбитая с толку. В конце концов, кто она такая, чтобы обвинять его? Хоть в чем-то? Артем не был чудовищем. Он сразу предупредил, как будет. И вполне разумно это обосновал. Это она что-то себе надумала. Это её ошибка.

– Там холодрыга жуткая. И дождь начинается.

– Ничего, - дрожащими пальцами Алена застегнула молнию на куртке и толкнула тяжелую дверь. Ветер тут же подхватил ее всклоченные волосы. Ударил по лицу, На ходу Алена собрала непослушные пряди, скрутила волосы в жгут и спрятала под капюшон. Ее щеки горели. Внутренности жгло. С губ клубами срывался пар. Дорогущие кроссовки от ВALENСIAGА увязали в сырой земле, а по щекам катились слезы. Она зло стирала их плечом, спотыкалась о корни, падала, вставала и шагала дальше. Только река смогла преградить ей путь.

Она остановилась на обрывистом берегу. С шумом выдохнула. И вдохнула. И опять, и опять. Пока не высохли слезы. А потом в молочной дымке, поднимающейся от реки, она увидела что-то странное. Присмотрелась.

– Захар Иванович?! Вы меня слышите? Захар Иванович!

Чувствуя, как только-только схлынувшая истерика возвращается с новой силой, Алена стащила кроссовки. Рванула куртку, чтобы та, намокнув, не утащила ее на дно, и начала осторожно спускаться с обрыва в студеную воду, цепляясь руками за поникшие камыши.

Глава 19

Спасать людей гораздо проще, когда они сами хотят спастись. А если нет — можно хоть в лепешку расшибиться, но ничего не получится.

– Держитесь! Захар Иванович! Вы меня слышите? Держитесь, миленький.

Алена попыталась перехватить мужчину под грудью, но тот явно был не в себе. Он барахтался, бил по воде руками и в итоге топил их обоих. Темная вода смыкалась над ее головой, затекала в нос и уши. Алене еще удавалось вынырнуть, чтобы

урвать глоток пьянящего горьковатого на вкус воздуха. Но чем гуще становились сумерки, тем сложней ей было ориентироваться под водой. Она боялась, что в следующий раз вместо того, чтобы вынырнуть, напротив, уйдет ко дну.

В какой-то момент Захар Иванович стих. Воспользовавшись этим, Алена посильней вцепилась скрюченными от холода пальцами в его толстый свитер и что есть силы рванула вверх. Кислород кислотой обжег и без того горящие легкие. Вдох-выдох... Через боль. Вдох-выдох. Немного оклемавшись, Алена обхватила Олигарха рукой и погребла к берегу. Речка была не слишком широкой. Ей нужно было преодолеть всего несколько метров. А там уже можно было встать на ноги - все ж легче.

– Сюда! Дай мне...

Вода стекала по лицу, размывая картинку. Алена моргнула, подумав, что ей просто чудится. Но нет.

– Артем, - прохрипела она и снова ушла под воду, не устояв на скользком илистом дне.

– Ты в порядке? — проорал Орлов, когда она вынырнула.

Алена хотела прокричать «да», но её зубы стучали так сильно, что она не смогла выдавить из себя ни звука. И лишь отчаянно затрясла головой, прежде чем упрямо шагнуть вперед. Не отставая от него и не оставляя ни на секунду. Вместе они с трудом вытащили Олигарха на берег.

– Беги домой! — рявкнул Артем. Склонился над Захаром Ивановичем и принялся делать тому искусственное дыхание. — Алена! Беги домой...
– повторил.

А она не могла. Она стояла чуть в стороне, прикрыв рот ладошкой, в безуспешной попытке заглушить рвущиеся из груди рыдания.

– Кхе-кхе...

– Ну, слава тебе, господи! — прошептал Орлов. Захар Иванович перекатился на бок и закашлялся еще сильнее.

– З-зах-хар Ив-ванов-вич... Вы меня слышите?

– Слышу.

– Вставай, давай, мудило. В дом я тебя на себе не потащу.

– Артем! — всхлипнула Алена.

– Ты еще здесь? Я же сказал! Домой...
– вконец рассвирепел тот.

Как дошли - Алена не помнила. Но не могла избавиться от ощущения, что их путь длился не один год. Она замерзла просто чудовищно. Никогда прежде, даже зимой, ей еще не было так холодно: Алена вообще не представляла, что холод может быть таким всеобъемлющим... пробирающим буквально до костей. Какое все же правильное выражение. Может, тот, кто его придумал, тоже свалился в реку?

– Алена!
– Сквозь дымку полузабытья до неё донесся тоненький голосок Веньки.
– Алена! Ты умираешь?! Она умирает, да?!

– Нет. — Голос Артема.
– Она просто немного устала. И продрогла. Неси скорей сюда все одеяла, какие найдешь.

Плач Ники... Холодный голос Орлова. Бессвязное бормотание Захара Ивановича И снова плач...

Чертыхаясь, Артем стащил с нее одежду и на руках отнес в постель. Алена была бы и рада ему помочь, но не могла даже руку поднять. И чем больше она согревалась, тем трудней было оставаться в сознании. В конце концов, она перестала бороться и провалилась в небытие, а когда открыла глаза, встретилась с внимательным взглядом Вениамина.