Папа

– Старик, как ты? – Они наконец обнялись по-настоящему, долго хлопая друг друга по спине.

– Все хорошо. Все так же на скорой. Жена, сын.

– Ты, значит, со смены. А я на работу. Поехали ко мне, выпьем, посидим.

Семеныч лишь пожал плечами, соглашаясь на приглашение.

– Саша, поехали, – велел водителю Геннадий Викторович.

***

Геннадий Викторович Казаков являлся совладельцем и директором частного медицинского центра «Восточно-Европейская медицина». Потомственный стоматолог, он окончил институт и стал работать вместе с отцом в Первой республиканской больнице. Еще в советские времена их кабинет резко отличался от других: там было чисто, стояло новое оборудование и импортные материалы. Все главные партийные боссы и кооператоры лечили зубы у них, всегда оплачивая чуть больше, чем предписывал официальный прейскурант.

Не удивительно, что как только частная собственность открыла для предпринимателей новые возможности, Казаковы основали собственную небольшую стоматологическую клинику.

Но вместе с возможностями появились и трудности. Во-первых, началась конкуренция, благо медицинский институт имел отдельный стоматологический факультет и регулярно выпускал специалистов; а во-вторых, кроме лечебных дел приходилось решать совсем другие проблемы.

Одной из таких проблем и стал наезд «ошмесовской» группировки, на территории которой Казаковы арендовали помещение под свою клинику.

Геннадий понимал неизбежность рэкета и что платят все. Но его смущал предполагаемый контрагент. Группировка «Ошмес», называющая себя по имени одноименного кафе, внутри которого и собирались молодые бандиты, не внушала Геннадию какого-либо трепета и уважения. Молодые быки, не так давно покинувшие школьные парты, и их руководители – выпускники ПТУ – не могли претендовать на роль надежной «крыши». Казаков долго думал, перерыв все свои записные книжки, и нашел номер старого школьного приятеля Коли Лопатина, известного в городе криминального авторитета по кличке Лопата.

Коля Лопата по-дружески откликнулся на просьбу встретиться, и на следующий день они уже сидели в отдельном кабинете ресторана «Малахит», который принадлежал Лопатину.

Вопрос был решен быстро. «Лопатинские» простили некоторые незначительные грешки молодым «ошмесовским» бандитам, в учредительных документах ООО «Восточно-Европейская медицина» появился еще один собственник с двадцатипятипроцентной долей, а клиника переехала в новый торговый центр и расширилась почти втрое.

Коля Лопатин стал совладельцем клиники, добился льготных условий аренды в торговом центре и оградил Казака от всех вопросов, не касающихся медицины.

– Куда едем? Я предполагаю, в самую лучшую стоматологическую клинику города? – Сергей Семенович искренне порадовался за товарища. Он всегда знал, что Казак не пропадет. И даже не из-за того, что прагматично выбрал стоматологию при распределении, и не потому, что всегда пользовался папиными связями, а потому, что ему все всегда давалось легко. И удачи, и поражения он принимал как должное и шел только вперед, никогда не оглядываясь на уже свершенное.

– Про лучшую клинику ты, конечно, верно сказал, но стоматология уже давно не самое прибыльное дело. – Геннадий Викторович самодовольно ухмыльнулся и с интересом посмотрел на Семеныча. – Мы сейчас приедем, и я тебе все покажу. Мне интересно твое мнение.

Сергей Семенович опять улыбнулся и промолчал.

– Серега, а ты помнишь, как Юлечка Александровна спрашивала всех перед распределением, какие из внутренних болезней вам больше нравятся?

– Помню. Ты сказал, что болезни не нравятся никакие, а заниматься хочешь исключительно девичьими улыбками.

– А ты долго думал и потом так серьезно сказал: мне нравится сердце, – Геннадий Викторович с точностью пародиста изобразил своего студенческого друга, оба рассмеялись.

– Да… давно это было. Юлечка тогда уже была почти на пенсии, а сейчас и наша не за горами.

– Ну ты скажешь, пенсия. – Геннадий Викторович хохотнул, погладил свою модную бородку и уже более серьезно сказал: – Мы еще повоюем с тобой, Сережа. Мне сейчас как раз нужны свои люди. Мельчает народ. На собеседование приходят или бездари, или шарлатаны. А если попадается профессионал, то тянет одеяло на себя. Не хочет подчиненным быть.

Сергей Семенович хотел было ответить, но автомобиль остановился у служебного подъезда торгового центра «Виктория», водитель поспешно вылез из машины и побежал открывать шефу дверь.

Клиника была шикарная. Таких интерьеров Семеныч еще не видел. Регистратура походила на холл одного крупного банка, в котором он как-то бывал, когда пытался взять кредит на строительство гаража.

Казак жестом указал Семенычу на диковинный аппарат, в который нужно было поставить ногу в ботинке, и через несколько секунд он покрывался пленкой, защищающей белые мраморные полы от осенней грязи.

Сам же Казаков, будучи в летних туфлях на тонкой кожаной подошве, предпочел остаться без пленки.

Они поднялись на один этаж в лифте и, пройдя по коридору, оказались в огромной приемной. Поздоровавшись с Леночкой, проследовали в кабинет Казакова, который напоминал, скорее, небольшой банкетный зал, чем кабинет директора медицинского центра.

Длинный стол для совещаний был соединён буквой «Т» со столом хозяина кабинета. Семёныч обратил внимание на монитор компьютера – больше старенького домашнего телевизора. На столе стояла фотография старшего Казакова и маленькая статуэтка очень старого китайского дедушки, улыбающегося одними глазами и грозящего указательным пальцем.

В углу у стеллажа с книгами стояло два глубоких кресла и небольшой журнальный столик между ними.

– Садись, дорогой. Сейчас соображу что-нибудь выпить. – Семёныч погрузился в кожаное кресло, поставив сумку на пол рядом, а Казаков, порывшись в глобусе-баре, принёс бутылку коньяка и два пузатых бокала.

– Сейчас тебя чаем ещё напою. Такого ты точно не пробовал. – Геннадий Викторович вызвал по громкой связи Леночку и велел принести кипяток.

Через три минуты девушка появилась с маленьким деревянным подносом. Она поставила на стол металлический термос, заварочный глиняный чайник, странный фарфоровый сосуд с длинной ручкой и пару микроскопических чашек.

– Давай, разливай коньяк, а я сделаю чай. – Казаков протянул бутылку Семенычу. Тот взял, чуть отставив от дальнозорких глаз, посмотрел этикетку и разлил коньяк по бокалам. Казак колдовал над чаем: принёс деревянную доску и причудливую серебряную коробку. Из термоса всполоснул чашки и чайник, вылив затем кипяток прямо на доску. Маленьким деревянным совочком стал доставать из коробки какие-то корешки и почки и высыпать их в чайник.

– Ездил год назад в Пекин заказывать оборудование, – Казаков поболтал чайник с веточками, опустил туда нос и с наслаждением вдохнул. – Понюхай, – и сунул Семёнычу. – Тот вежливо ответил: