Папа

Костя задумался. Это был непростой вопрос. Несмотря на то, что ответ он хорошо знал и даже детально помнил тот самый момент, когда родилась эта мотивация, доставать снова из глубины все воспоминания не хотелось.

– Спасибо за вопрос, – Костя прервал затянувшуюся паузу и замолчал еще на несколько секунд, – мне было года четыре или пять. Я очень хорошо помню неприятный разговор между родителями. Я играл в комнате, а они разговаривали на кухне. Они ругались, и я все слышал. Ругались из-за денег. Я говорил, что они у меня врачи. Они и сейчас живут очень скромно, а в те годы можно сказать, что мы голодали. И вот мама очень неприятно говорила о том, что семье нечего есть, что у сына порвались единственные ботинки и нужно покупать новые и что нужно еще много-много всего. Она была права, отец должен был как глава семьи обеспечить достойное существование. Но и он, врач-кардиолог, работающий сутками, имел право работать там по призванию.

– Что вы чувствовали во время этого разговора? – Нина воспользовалась короткой паузой.

– Мне было очень неприятно, и уже тогда я твердо сказал себе: «В моей семье никогда не будет таких разговоров. Ни при каких обстоятельствах. Денег всегда будет столько, сколько нужно».

– Достойная цель. Главное, чтобы на пути к ней не потерять саму семью и то, что важнее денег. Или деньги могут быть добыты любым путем? – Нина пыталась вытащить из Кости самые сокровенные мысли и понять его истинную мотивацию.

– Бизнес есть бизнес. Имеет значение лишь прибыль. Единственные рамки, которыми руководствуется настоящий бизнесмен, – это рамки его моральных принципов. – Костя сказал это несколько высокопарно и как-то по-мальчишески, но, судя по общему молчанию и одобрительному кивку Бориса Викторовича, его поняли правильно. Лишь Дмитрий никак не мог смириться с тем, что рассказ Кости опять произвел впечатление.

– Константин, то, что вы говорите, – утопия. Во-первых, есть закон. И это и есть рамки. А во-вторых, чтобы иметь ограничения лишь в виде своей совести, нужно быть революционером, человеком без страха и осторожности. А для бизнеса это плохо. Вы еще слишком молоды, чтобы это понимать. – Дмитрий самодовольно ухмыльнулся и, подняв брови, посмотрел на Костю, как будто вызывая его на словесный поединок.

Костя, не опуская глаз, смотрел на Дмитрия и молчал. Секунд через десять он вдруг закричал. Продолжая смотреть Дмитрию в глаза, резким пронзительным голосом он издал короткий вопль:

– А-а-а-а-а! – после чего так же спокойно продолжил смотреть на Дмитрия. Тот съежился еще больше, его глаза забегали и выражали полное недоумение. Нина уронила шариковую ручку на пол и, не поднимая её, сидела, застыв и слегка побледнев. Борис Викторович сохранял невозмутимость, но было видно, что он не может понять, зачем Костя закричал.

– Я не сумасшедший, – Костя вдруг улыбнулся, отвел взгляд от Дмитрия и повернулся к Борису Викторовичу, – первый тренинг у бойцов – это уметь закричать. В любом месте, когда угодно, не задумываясь о последствиях. Если вы не можете просто закричать, то и революционером вам не стать.

Борис Викторович вдруг начал смеяться. Он хлопал в ладоши и смеялся. Затем ткнул кулаком в бок Дмитрия и сквозь смех проговорил:

– Что, испугался? – и начал смеяться еще громче.

Дмитрий ничего не ответил, а лишь насупился и зашевелил желваками. Нина так и продолжала сидеть неподвижно. Красная шариковая ручка валялась на полу.

– Все, Кость. – Борис Викторович перестал смеяться и уже ровным спокойным голосом сказал: – Собеседование закончено. Иди.

Костя встал и, поблагодарив всех, пошел к выходу. Борис Викторович снова расхохотался.

Глава 3.3

В фойе пятеро кандидатов ожидали окончания собеседования.

– Ну как? «Когда результаты объявят?» – спросила девушка, одетая в строгий брючный костюм, с платком, повязанным на манер мужского галстука.

– Не знаю, – пожал плечами Костя, – ничего не сказали. Наверно, сейчас посовещаются и скажут.

Костя не волновался. Ему казалось, что собеседование прошло не совсем так, как хотелось бы, но упрекнуть себя не мог. Он честно ответил на все вопросы. Подстраиваться под Дмитрия ему не захотелось, поэтому шансов у него не так много.

Костя вдруг почувствовал, что очень устал. Растерев лицо, помассировал уши и сделал несколько легких упражнений руками: «Надо выйти на улицу, подышать».

У турникета сидел все тот же охранник и смотрел в микроскопический черно-белый экран телевизора, показывали какой-то индийский фильм. Костя подошел к стеклянной будке. На экране началась драка между красавцем индусом и пятерыми черными бандитами. Охранник, видимо, мечтал сниматься в Болливуде, так как глубоко переживал схватку и даже пытался повторять некоторые жесты.

Костя переводил взгляд с телевизора на охранника, наблюдая за синхронностью актера в телевизоре и охранника.

– Успел? – охранник заметил Костю, не отрываясь от телевизора.

– Да, спасибо, – Костя чуть замешкался, – извините, что нагрубил утром. Опаздывал. Висел на волоске.

– Норма-а-льно, – драка в телевизоре сменилась музыкальным номером, и охранник повернулся к Косте, – Серега, – он протянул Косте крепкую мозолистую ладонь и, пожав Косте руку, наконец улыбнулся:

– Все эти боссы только понтуются, изображая из себя главных. Викторыч – он мужик. Остальные так… – Серега пренебрежительно махнул рукой. – Я когда-то опером был на районе. Хорошим. Гонял их всех, – он хохотнул, но как-то грустно. – не сложилось. Теперь вот здесь.

На экране опять замелькали ноги и руки дерущихся, и Серега, не говоря больше ни слова, повернулся к телевизору.

Костя вышел на улицу. Было еще светло, но чувствовалось, что скоро вечер. Костя посмотрел на часы: «Почти шесть часов здесь». Он сделал несколько шагов в сторону и увидел на углу здания своих новых знакомых. Дмитрий и тетка с ресепшен курили, а один из соискателей стоял рядом, засунув руки в карманы, медленно покачивался – с пяток на носки.

Голосов не было слышно, но суть происходящего можно было представить. Тетка отчитывала Дмитрия, периодически переводя взгляд на парня. Парень с пренебрежением смотрел на Дмитрия и молчал, давая возможность тетке вывалить весь свой гнев. Дмитрий оправдывался, иногда прижимая руки к груди, а иногда показывая куда-то вверх.

Косте даже стало жалко Дмитрия: «Если такая «красавица» пытается тобой руководить, и судя по всему, успешно, что-то в жизни нужно менять».

Тетка докурила сигарету, щелкнув пальцами, выстрелила окурком в урну. Не обращая внимания на Дмитрия, она повернулась к соискателю – полноватому парню, слегка похожему на нее, и, взяв его под руку, повела в сторону. Дмитрий, обрадовавшись, что экзекуция закончилась, затушил о край урны свой окурок, выбросил его и поплелся в сторону офиса.

Костя не имел желания снова пересекаться с Дмитрием, поэтому, не дожидаясь его, вернулся в здание и, прыгая через ступеньку, добрался до нужного этажа.

Борис Викторович уже стоял в холле. Соискатели оглянулись на Костю.

– Константин, проходи в мой кабинет. – Борис Викторович кивнул Косте и обратился к остальным участникам: – К сожалению, сегодня вы не прошли, но каждый из вас останется в нашей базе, и при открытии новых вакансий мы обязательно с вами свяжемся. Спасибо.

– Ну что, поздравляю, – Борис Викторович хлопнул Костю по плечу и предложил сесть.

Костя молчал. С чем конкретно его поздравляют, он не услышал, поэтому, все еще сомневаясь, ждал конкретного ответа.