Пара для саламандра. Академия драконьего пламени

И, хоть те клялись, что всего лишь экспериментировали, и сами не знали, да и не могли знать, что у них получилось. кайсар был неумолим. Или были неумолимы те, кто выполнял его волю.

Учеба увлекла, магия кружила голову, заставляя отрабатывать всё, что не получалось, снова и снова. А получалось всё далеко не с первого раза! Но я не отчаивались.

Дайлар приволок нам из семейной библиотеки несколько базовых пособий для тренировок

— и теперь мы вечерами просиживали в библиотеке всей компанией. Я и трое парней. Уж не знаю, сплетничали ли окружающие — мне было не до того.

Ничего из того, что могло бы разрушить нашу репутацию, мы не делали. В остальном же… для драконов в этикете было куда больше послаблений, чем для людей.

Первое настоящее потрясение случилось спустя две недели. На боевой подготовке загоняли нас так, что в сон я упала, как в тёмную яму, и меньше всего на свете рассчитывала увидеть в этом сне его.

Храм был пуст и тих. Это был вовсе не главный столичный храм, нет. Скорее небольшая часовня.

Отовсюду свисали ленты — длинные, шелковистые, связанные в диковинные узоры. И раздавался тихий перезвон от малейшего порыва ветра. В глубине здания — оно было сложено из диковинного материала, напоминающего листья — раздавался звук журчащего ручья.

Это был не храм — сад. Каменный сад, где качались выточенные из драгоценных камней цветы, где пол был покрыт изумрудным мхом, а. идеальная драконья пещера.

Я любила свет, зелень деревьев, разноцветье трав. Но здесь ощутила себя, словно путник, вернувшийся домой после долгого странствия. Всё поросло быльём. Ты уже и забыл, что этот дом есть, как вдруг.

Он ждал меня в последнем зале. Сидел на камнях у маленького водопада, что извергался из стены камней и юрким ручьем устремлялся вниз.

Длинные пальцы были погружены в воду. Капюшон отброшен.

Вот такой, живой, а не каменный, мой бог вызывал ещё больший трепет.

Я склонилась в ритуальном поклоне.

Белое золото чужих волос полыхнуло ярко, и я снова увидела лицо.

Иссеченное шрамами, но уже не изможденное. С глазницами, полными клубящийся магии, но живое.

Узкие губы шевельнулось — и мне указали на соседний камень.

Здесь и мох, и вода были настоящими.

— Я сплю? Это лишь сон?

— Может быть. А может и нет, как и вся наша жизнь.

— Значит, вы зачем-то позвали меня мой бог?

— Маленькая жрица…

Божественный покровитель молчал. Мне не было страшно рядом с ним, скорее, я грелась у огня. Исцеляющего все недуги, врачующего сердце.

— Шиоранеш…

— Ничто не даётся в жизни просто так, Найана. Чем ты готова пожертвовать ради изменения? Подумай и ответь себе на этот вопрос. Только отвечай правдиво.

Сон рассыпался карточным домиком, оставляя на душе осадок и тревогу. О чем говорил покровитель саламандр? О превращении в дракона? Но почему, если есть какая-то опасность, нас никто об этом не предупредил? Что происходит?

Толпа адептов, смех, шутки. Всё словно и забыли о трагедии с аспирантом. Как будто это было нечто совсем незначительное. Но я уже не раз замечала — к чужим смертям большинство драконов относятся спокойно и даже равнодушно. Высокомерные, помешанные в чем-то на своём совершенстве, драконы оказались вовсе не такими, какими я их себе представляла. Но и не плохими. Безрассудными, как так и не повзрослевшие дети в одном, и слишком мудрыми в другом. Старая война многое изменила.

Чем я действительно готова пожертвовать ради обращения? Человечностью? Памятью о прошлом? Что вообще у меня есть, кроме меня самой?

Вовсе не о том я думаю для девицы, у которой висит на носу обязанность выйти замуж за назначенную судьбой пару. Мне бы голову ломать над тем, как куда-нибудь сбежать да найти настоящую любовь, как в романах. Вот только жизнь штука куда более сложная.

Сможем мы уважать друг друга, сможем ли находить компромиссы, быть терпимыми к слабостям и быть рядом. вместе. Защищать друг друга. Тогда и брак выйдет крепким. А любовь. я влюблена. Шиаргату я нравлюсь, он привязан ко мне. Это уже немало. Неромантично? Мне хватает, чтобы быть счастливой. Хоть и совру, что ничего не беспокоит. Что не хочется ответной яркой любви.

Но, если обращение пойдёт не так, не наврежу ли я и ему тоже?

Именно с этими мрачными мыслями я шагала на очередную пару. Наверное, слишком задумалась — не сразу поняла, что стою в незнакомом полутемном коридоре, где, судя по слою пыли, магические уборщики и бытовые заклинания уже не появлялись десяток лет.

Вот только как я сюда пришла? Лучше быть живым параноиком, чем мёртвой идиоткой.

Сила всколыхнулась во мне, дракон медленно поднял голову, заскрёбся изнутри, окрашивая мир перед глазами другими красками.

Неприятное это было место. Пустое. Ни следа магии. Как будто я на Земле. Но вот только это неправда. Земля осталась далеко позади, а весь мир Айгани был буквально пропитан силой!

Интересно, как много народу знает об этом месте, и не пора ли совершить тактическое отступление? Я достаточно разумна, чтобы не рисковать жизнью.

По коже вдруг пробежали мурашки. Дохнуло жутью.

— С-сладкое тело, вкус-сное дитя… то, ш-што нужно… мой ключик…

Мне это слышится? Я попятилась. Дура! Как можно было зайти так далеко? Кажется, это крытая галерея, старый корпус, ещё времён первых построек. Сейчас там только залы для собраний и кое-какие лаборатории, народа почти нет. Но ведь и я совсем не сюда шла.

Лёд скользил по телу. Казалось, волосы сейчас дыбом встанут!

Жутко, по-настоящему жутко. Наверное, я смогла бы разобраться. Может, и отбиться. В конце концов, силы жрицы — не пустой звук.

Но в один момент шею сзади что-то легонько кольнуло.

Сознание начало меркнуть, и я только и успела, что расслышать удовлетворённое:

— Попалась, птичка! Теперь не уйдешь!

Глава 2

сознание включилось резко, но было. иным.

— Итак, за это время вы стали гораздо ближе к обращению. Можно сказать, вы буквально на его пороге. Надо признать, сейчас это проблема стоит перед нами особенно остро.

Этот сероглазый мальчишка раздражал ужасно. Разглагольствует и разглагольствует, никак не может перейти к самому важному! Зачем эти дурацкие слова? Неужели сразу нельзя перейти к делу?

Все эти лекции — для неумех.

Злость нарастала исподволь, не давала ни за что зацепиться, заставляла то и дело вскидывать голову, сверля невозмутимого Риорана Шакарта тяжёлым взглядом.