Пара дракона

— ДЖОЛИ! — кричу я.

Сила снизу подталкивает меня на последние несколько драгоценных дюймов вверх, и я там! Лэйдон использовал свое тело, чтобы помочь мне добраться до слабого места червя.

Свободной рукой я вытаскиваю нож и, когда моя голова поднимается над головой землии, со всей силы вонзаю кинжал ей в глаз. Ее массивная пасть открывается, раздается крик, и ряд за рядом острых, как бритва, зубов ударяются друг о друга. Я давлю изо всех сил, вонзая кинжал глубже, пытаясь дотянуться до мозга, расположенного за глазом.

Воздушный поток проносится мимо, когда смыкается чернота. Звезды танцуют в темноте, и моя последняя мысль — о Джоли.

— Я люблю тебя, Джоли, — шепчу я, когда меня поглощает чернота.

Глава 20

ДЖОЛИ

— Все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с тобой все будет хорошо, — шепчу я над его неподвижным телом.

Никто из нас не знаком с физиологией змаев, поэтому наше лечение было лишь предположением и надеждой. Вот уже тридцать часов, как я сижу рядом со Сверром. Ожидая. Надеясь. Молясь.

Я слышу, как открывается дверь и приближаются мягкие шаги. Чья-то рука сжимает мое плечо, и Калиста кладет свою голову мне на плечо. Я накрываю ее руку своей, и по моему лицу скатывается слеза.

— С ним все будет в порядке, он поправится, — успокаивает она.

Грудь Сверре вздымается и опускается при неглубоких коротких вдохах.

— Он должен поправиться, — говорю я срывающимся голосом. — Он спас нас.

— Лэйдон согласен с этим. Он говорит, что никогда не шел в бой за более храбрым мужчиной.

Улыбка играет в уголках моих губ, но она не может преодолеть тяжесть моего беспокойства.

— Почему он не просыпается? — спрашиваю я тихим голосом, когда ком в горле отступает.

— Он восстанавливается, Джоли, — говорит Калиста. — Ребро пробило легкое, еще три ребра были сломаны, повреждено крыло, и он сломал запястье. Как только его тело придет в себя, он проснется. Нет никаких признаков какой-либо черепно-мозговой травмы.

— Знаю. Просто… Это было так давно, — говорю я.

— Я знаю, — соглашается она.

Она пододвигает стул и садится достаточно близко, чтобы обнять меня за плечи. Я прислоняюсь к ней, и мне кажется, что часть моего груза спадает.

— Я не хочу быть здесь без него. Я не могу представить себе мир, в котором его нет рядом со мной.

— Тебе и не нужно представлять, — обещает она.

Мы сидим молча, и нам больше нечего сказать. Проходит час. Я замечаю, что он дышит глубже и с меньшим усилием. Его хвост шевелится, когда он делает глубокий вдох.

— ДЖОЛИ! — вскрикивает Сверре, садясь прямо в постели. Он дико размахивает руками.

— Я здесь, все закончилось! — кричу я, бросаясь в его объятия.

Он обхватывает меня, крепко прижимая к себе, к своей груди, пытаясь сориентироваться.

— Ты не ранена? — спрашивает он, и я смотрю ему в глаза.

— Я в порядке, — говорю я, слезы текут по моему лицу.

— С ней все в порядке? — спрашивает он Калисту, явно не веря мне.

— С ней все в порядке. Это о тебе мы беспокоились, — говорит Калиста.

Он кивает. Сверре делает глубокий вдох, и я вижу, как он морщится.

— Я в порядке, — говорит он. — Землия? Лэйдон? Мы добыли эпис?

— Все в порядке, — отвечаю я. — И да, мы раздобыли эпис.

— Ты приняла его? Ты должна его принять, — говорит он, осматривая меня.

— Да, — улыбаюсь я ему.

Он удовлетворенно кивает и делает еще один глубокий вдох. Он морщится, показывая, что это явно больно, но, должно быть, лучше, чем было, потому что он делает вдох за вдохом.

— Лэйдон в порядке? — спрашивает он.

— Да, — говорит Калиста. — Он был весь в синяках и потянул левое крыло, но с ним все в порядке.

— Хорошо, — говорит он.

— А ты в порядке? — спрашивает Калиста.

— Я в порядке, — говорит он пренебрежительно.

— Хорошо, — говорит она. — На самом деле в порядке?

Я сажусь напротив него, и он переводит взгляд с нее на меня, а затем кивает.

— Да, боль есть, некоторые ребра сломаны, но заживают. Запястье болит, крылья напряжены. Еще несколько дней, и я буду в порядке.

— Хорошо, — говорит Калиста. — Тогда, пожалуй, я оставлю вас наедине ненадолго.

Она улыбается и выходит из комнаты. Я встаю и следую за ней, благодаря ее за все, что она сделала. Я закрываю дверь, а затем стою, положив на нее руку, прежде чем обернуться.

— Это была самая глупая, самая идиотская, самая проклятая вещь, которую я когда-либо видела, и никогда больше так не делай, — говорю я, подходя к нему.

У него хватает порядочности не спорить. Сверре опускает голову.

— Согласен, — говорит он. — Но это нужно было сделать. Эти люди с оружием привлекли бы внимание червя, и он направился бы в твою сторону. Я должен был спасти тебя.

— Со мной все было в порядке, — говорю я.

— Нет, не было, — просто отвечает он.

— Ты напугал меня, — признаю я правду, скрывающуюся за моим праведным гневом. — Я думала, что потеряю тебя.

Он касается моей щеки, проводя пальцами по подбородку.

— Мне не нужен мир без тебя, — говорит он, и его прекрасные бирюзовые глаза наполняются эмоциями.

Моя улыбка приподнимает уголки рта, смывая страх, гнев и расстройство.

— И мне не нужен без тебя, — говорю я, целуя его и забывая обо всем остальном.

По коридору раздается топот, и он громкий, отчего мы прерываем наш поцелуй.

— Что это? — спрашивает он.

— Не знаю, — говорю я, подходя к двери и выглядывая наружу.

По коридору проносится мужчина, назначенный охранником.

— Что происходит? — кричу я в его удаляющуюся спину.

Он оглядывается через плечо и кричит в ответ.

— Незваные гости у щита. Амара снаружи.

— Черт побери, — произносит Сверре у меня за спиной и тут же оказывается рядом.

— Ты травмирован! — восклицаю я.