Парад планет

После погожей осени настала погожая зима, повеяло снежком, зазвенела музыка мороза. Улетели птицы за горизонт, а вместе с ними будто улетели и мечты, чувства человеческие, чтобы с приходом весны вернуться вместе с птицами. Яблоневка, ко времени управившись с полевыми работами, играла свадьбы, так что председателю сельсовета Перекучеренко Василю Игнатьевичу хлопот хватало. Почтальону Федору Горбатюку зимой тоже добавилось мороки, потому что хлопцы, два месяца назад призванные в армию, скучая по родным и близким, часто-часто писали пространные письма матерям и невестам…

Как-то раз Хома в заснеженном тулупе, в скрипучих подшитых валенках, покрасневший от холода, весело ввалился в хату, принеся с собой морозное облачко.

— Мартоха! — крикнул он с порога так радостно, словно жар-птицу поймал. — Письмо от академика Ионы Исаевича Короглы!

У Мартохи от удивления и шитье из рук выпало, лицо ее стало белее снега, потому что от этого академика вечно жди какой-нибудь напасти.

Может, Иона собирался послать по обыкновению свое письмо в правление колхоза, да перепутал?..

— У Ионы такая память, что не перепутает! — звенел, будто серебряная труба, голос старшего куда пошлют. Хома достал из большого конверта письмо и торжественно прочел: — «Дорогой и уважаемый Хома Хомович, здравствуйте!»

— Дорогой и уважаемый Хома Хомович… — испуганно повторила Мартоха, которая этого академика боялась уже, как бешеного пса. — Обращается так, будто не к добру…

В этот зимний вечер они читали и перечитывали письмо от золотоглазого Короглы, которого Хома с Мартохой между собой называли просто Ионой. В первых строках своего послания передавая искренние поздравления от коллег-шефов, маститых Мастодонтова-Рапальского и Козака-Мамарыго, знаменитый тюрколог в льстивой форме извещал грибка-боровичка, что уже, видно, он не приедет в Яблоневку, чтобы лечить синдром Хойзингера. Дело в том, что в тот памятный летний вечер Иону Исаевича до глубины души потрясло, как просто и эффективно старший куда пошлют в дерезе за курятником с помощью обыкновенной цыганской иголки вылечил большой отряд академиков. Доказав чудодейственность народной рефлексотерапии, старший куда пошлют мимоходом пробудил в нем, Ионе Исаевиче Короглы, дерзновенную мечту о том, чтобы избавиться от своего треклятого синдрома Хойзингера.

А поскольку ехать в Яблоневку к грибку-боровичку не позволяла ему гипертрофированная гордыня, он сам занялся изучением иглотерапии, добившись в этом значительных успехов. И если Хома лечил и лечит академическую или колхозную публику лишь цыганской иголкой, то Иона Исаевич пошел дальше, расширив свой инструментарий. Например, излечивая радикулит, весьма распространенный в ученом мире, он нагретым металлическим стержнем прижигает коллегам часть уха. Также весьма распространенную в ученом мире головную боль Иона Исаевич излечивает по методу диких бразильских племен, крохотными стрелами колет коллегам пятки — будь это во время международного симпозиума или на защите докторской диссертации. Беря пример с эскимосов, Иона Исаевич успешно практикует даже с помощью заостренных камешков, покалывая этими камешками и уши, и пятки, и другие части тела, в которых есть так называемые активные точки. Гай-гай, он стал видным магом акупунктуры, то есть иглоукалывания, он знает около семисот точек на человеческом теле, в совершенстве изучил все каналы, которыми эти точки связаны, он разгадал механизм действия точек стабилизирующих, тонизирующих, успокаивающих, точек-сигнализаторов. Теперь Иона Исаевич осваивает электропунктуру, то есть лечение с помощью электрического тока. А еще собирается использовать кибернетику. Заставить работать лазерный луч!

«Синдром Хойзингера у меня сразу прошел, будто его не было, как только я увлекся самолечением с помощью иглоукалывания, — хвастался Иона Исаевич Короглы. — Исчезло желание есть землю, которое преследовало меня с детства, не испытываю циркулярной депрессии, забыл о припадках психопатии, как рукой сняло шизофрению. И все благодаря Вам, Хома Хомович, великий иглотерапевт из Яблоневки, благодаря акупунктуре, перенятой у вас».

Дальше под большим секретом золотоглазый академик Иона Исаевич Короглы признавался, что, учась смелому мышлению у грибка-боровичка во имя возросших запросов научно-технической революции, он мечтает о широком использовании иглоукалывания в сельском хозяйстве. Да-да, пылко доказывал выдающийся тюрколог нашей современности, и акупунктура, и электропунктура, и психотерапия, и гипноз в животноводстве могут принести большой народнохозяйственный эффект. Смело экспериментируя в пригородном совхозе, он нашел активные точки у группы коров, которые давали низкие надои, продолжительное время иглоукалывал их — и теперь эта группа коров дает самые высокие надои молока во всем совхозе!

Избавившись от синдрома Хойзингера, золотоглазый академик Иона Исаевич Короглы пообещал полностью отдаться лишь тюркологии и иглотерапии, за которой он видел великое будущее, дал слово больше не затевать никаких склок и в письмах в правление колхоза «Барвинок» не только не сомневаться в конгениальности старшего куда пошлют, а, наоборот, неустанно доказывать его исключительность.

В конце письма Иона Исаевич Короглы писал про газель из парижской рукописи Дивана, которая принадлежит несравненному Бабуру, восхищаясь последним бейтом: «Как бы ни было тебе тяжело, не говори людям про свою боль, потому что твой плач, о Бабур, для людей — смех». Он признавал, что хотя Хома и не занимался всю свою жизнь тюркологией, но тогда, в коровнике, он таки квалифицированно проанализировал эту жемчужину арабской поэзии, потому что, судя по всему, с молоком матери впитал он тонкое понимание поэтического размера муджтасс-и мусамман-и махбун-и махзуф-и макту, а также исключительное понимание бинарной символической классификации в древних памятниках рунической письменности и дуалистической мифологии.

— Иона-то обошелся с тобой, как рыба с водой: он на лед, а ты под лед, — сказала пораженная Мартоха, когда дочитала письмо. — Гляди, Хома, неизвестно еще, что запоет Иона, когда прослышит про парад планет. Чтоб лиха не знать, надо на этот парад планет рано встать.

— Конечно, Мартоха, к параду планет надо вставать на той поре, пока еще не ходят куры на дворе.

Вот так они тишком-нишком говорили про будущий парад планет, потому что привыкли во всем советоваться, потому что жили душа в душу, потому что жена мужу никогда плохого не присоветует!

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

в которой рассказывается о том, как Хома с Мартохой усердно готовились к параду планет

Так вот, Хома советовался с Мартохой о грядущем параде планет, надо было уже поспешать, ибо не тем время дорого, что тянется долго, а тем, что коротко, и дело ждать не любит. В этом деле нельзя было не посоветоваться, потому как, устраивая парад планет, лучше семь раз отмерить и лишь один раз отрезать, парад планет — это вам не скребковый транспортер в коровнике или макробиотический дзен, это вам не машина времени или история с тракторозавром, парад планет — это и вправду венец титанических усилий старшего куда пошлют во имя научно-технической революции, космический гимн творческому гению Хомы Хомовича из яблоневского колхоза «Барвинок»!

Хорошенько подумав, Хома с Мартохой сначала решили устроить затмение Солнца. Пусть Луна закроет Солнце посреди бела дня. Длинными зимними вечерами, когда на улице завывал ветер, швыряя снеговую крупу в стекла, они вдвоем знай себе говорили о солнечных пятнах и хромосфере, о фотосферной грануляции и солнечной короне в максимуме и минимуме солнечной активности. С их уст так и слетали: протуберанцы спокойные и активные, ионизация верхних слоев земной атмосферы, небесный экватор и точка весеннего равноденствия, экваториальные координаты Солнца и угол наклона земной оси. Перебивая друг друга, говорили про Луну в фазе первой четверти и про резкие тени на лунной поверхности, про лунную орбиту и лунную траекторию, про геоцентрическую и гелиоцентрическую скорость Луны, про смену лунных фаз и лунные кратеры. В полночь, попив холодного компота, чтоб немного остудить пышущие жаром от долгих разговоров языки, они от руки чертили подробные схемы полного солнечного затмения, рисовали фазы солнечного затмения в Яблоневке в его различные моменты, а также схемы для Тихого океана, для Южной и Центральной Америки, для Филиппинских островов, для города Жданова и города Ейска.

Размышляя над движением Луны и над движением Земли, Хома подсчитывал скорость передвижения лунной тени по земной поверхности и — всегда педантично точный возле скребкового транспортера в коровнике! — что-то там напутал с гелиоцентрической скоростью Луны и линейной скоростью точек земной поверхности в направлении движения лунной тени. Всегда внимательная, быстроглазая Мартоха, без которой Хома был как без рук, задала своему мужу в полночь такого перца, что разбудила всех собак в округе.

— С тобой наведешь на солнце лунную тень, как же! Коли уж взялся работать, не надо ушами хлопать. Гляди, не напутай с периодом смены лунных фаз, а то люди скажут, что мы с тобою тянем плуг хуже теленка. Да чтоб и с кольцевидной фазой солнечного затмения справился в расчетах, запланировал все как следует, чтоб потом не сказали, что из тебя кузнец холодный!

Так шпыняла Мартоха своего старшего куда пошлют, который что-то там напутал с планированием солнечного затмения, но это оказалась едва ли не единственная ошибка, дальше они уже трудились рука об руку и душа в душу. Они должны были предвидеть тьму-тьмущую всяких подробностей, которых за них никто бы другой не сумел предвидеть. Например, договорились, что полное солнечное затмение будет наблюдаться над территорией нашей страны от Черного моря и до Курильских островов. Тень Луны должна коснуться Земли в пять часов семнадцать минут семь секунд по московскому времени в точке, имеющей координаты 39°46' восточной долготы и 42°02' северной широты, которая находится неподалеку от города Сухуми. Скорость передвижения лунной тени в Грузии должна соответствовать бурному темпераменту ее экспансивных жителей — два километра в секунду!