Парад теней

— Сразу же как охранник Артем вошел в магазин, за «линкольном» остановилась «тойота». Двое в черных плащах, лица закрыты воротниками, вышли из нее и с двух сторон по три пули Михаилу Семеновичу и шоферу. «Тойота», обойдя «линкольн», приняла киллеров почти на ходу. Выбежавший из магазина Артем палил в почти безнадежный угон. Номера на «тойоте» были вполне читаемы. Двое ушлых из публики запомнили их в точности. Наверняка угнанная. Вот, пожалуй, и все.

— Где-нибудь здесь в переулках их ждали на подставе. «Тойоту» не нашли?

— Ищем, Жора, ищем. Идеи?

— Нет пока идей. Вот ведь какое безобразие!

— А должны быть! — разозлился Махов. — Ты ведь наверняка этого Кобрина пытался взять на просвет. Значит, знаешь больше, чем я.

— Водку Артем для кого покупал? Для себя?

— Для хозяина. Гулять вместе с Артемом и шофером собирался.

— С какой радости?

— Просто от радости. Артем говорит, что Кобрин прямо-таки ликовал в связи с завершением какого-то дела.

— Какого — он, конечно, не знает?

— Именно так, мой проницательный друг.

— Теперь главное — узнать, что это за дело, Леня.

— Счас сделаем! — восторженно уверил Махов и тут же спросил пародийно жалким голосом: — А как?

— Не знаю, Леня, — серьезно ответил Сырцов. — Ты этого Артема трепал основательно?

— Да нет. На скорую руку и только по обстановке здесь.

— Может, я попробую?

— Нет смысла. Пока в затяжной истерике.

— Не косит?

— Считаю, что нет. Да и доктор подтвердил.

— Незадача. С собой на Петровку его возьмешь?

— Обязательно. В медпункте его откачают, и я поработаю с ним всерьез.

— Где он?

— В «микрике» сидит. Его доктор валерьянкой отпаивает.

— Пойдем на него посмотрим, а?

— Смысл?

— Без смысла. Просто так.

Махов неохотно поднялся с табуретки. «Микрик» стоял на тротуаре у палатки с собачье-кошачьим кормом. Махов остановился у палатки, а Сырцов заглянул в открытую дверцу «микрика». На первом — у двери — сиденье скучал человек в белом халате, а на первой же скамье в глубине, забившись в угол, сидел Артем.

— Как дела, Артем? — не очень ловко спросил Сырцов. Плохо узнавая знакомое лицо, Артем тихо ответил:

— Хорошо.

— Не узнаешь меня, что ли?

— Узнаю.

— Тогда скажи мне что-нибудь.

Опять его заколотило. Он кивал головой, тер ладонями колени. Вдруг взвыл почти:

— Славика-то за что?!

— Гражданин, а гражданин! — сказал за сырцовской спиной женский голос. Сырцов обернулся. За ним стояла продавщица Машенька с двумя объемистыми пластиковыми пакетами. Она с любопытством рассматривала Артема. Гражданин, а гражданин! Вы свое забыли!

И, неделикатно оттолкнув Сырцова, поставила на пол «микрика» пакеты.

— Это не мое, — твердо сказал Артем. — Это хозяйское.

— Но вы ж это покупали! Я все здесь оставляю, — решила Машенька. И Сырцову: — Вы — свидетель.

— Иди отсюда, родная, — посоветовал Сырцов, и она ушла, оглядываясь.

Полковник Махов любовался рекламками, с которых преданно улыбались холеные собаки.

— Что ж! Камин затоплю, буду пить…

— "Хорошо бы собаку купить", — вспомнил бунинские строчки Сырцов.

— Хорошо бы, — согласился Махов.

На бешеной скорости примчался «газик», лихо развернулся перед начальством. С переднего сиденья выпрыгнул местный капитан и доложил-похвастался:

— Нашли! Нашли мы эту «тойоту», товарищ полковник!

* * *

Перед тем как ехать к Деду, Сырцов отмылся как следует, побрился наконец-то, оделся как жених и наодеколонился мужским «Опиумом». Решил легко перекусить, зная, что основательно его покормят у Смирновых-Болошевых. Так, чтобы не сосало: пару бутербродов с любимым рокфором, кружка крепкого сладкого чая. Уже успешно поборолся с безмерно томящим желанием закурить (третий год, как бросил, а все тянуло). Он вымыл посуду и прибирался (не любил возвращаться в неряшливый дом), когда дребезжаще протяжно зазвонил телефон.

— Георгий Петрович! — отчаянно прокричала трубка. — Виктор погиб!

От сердца оторвалось нечто и рухнуло в пропасть желудка, задев сразу же задрожавшую диафрагму. Сырцов сглотнул горькую слюну и спросил страшным голосом:

— Кузьминский? Где? Когда?

— Да какой Кузьминский? Вы что, меня не узнаете? Это Валерий говорит, Валерий! Вы к нам приезжали еще по поводу Горбатова.

Прошиб пот, и пришла слабость. От немыслимого облегчения. Вспомнил он Валерия. Да и про того, кто звался Виктором, вспомнил. Сержант — водила «воронка».

— В могилу меня загонишь, лейтенант, — сказал он расслабленно. — Ну что там с вашим Виктором? По порядку рассказывай.

— Я ж не пальцем деланный, Георгий Петрович! — продолжал энергичный Валерий. — Я ведь просек, на кого вы баллон собираетесь катить. Ну и приглядываться к Виктору стал. В пятницу незаметно просек его с одним непонятным товарищем, но потом упустил и товарища этого, и его. А сегодня утром — я на дежурстве сейчас, я с дежурства звоню — вдруг в оперативной сводке читаю: в машине — одиннадцатой марке «жигулей», это его машина, Викторова, — упавшей в пропасть на сто девятнадцатом километре, обнаружен и опознан по документам труп Виктора Бруева. Вот такие у нас происшествия, Георгий Петрович. Вам это надо?

— Надо, Валерий, надо. И спасибо тебе. — Интересные игры начались, интересные. — Как ты считаешь, что это? Несчастный случай или убийство?

— Я-то считаю, что убийство. Но пока так, по подозрению. Оперативная группа уже на месте разбирается. Разберутся, и буду точно знать.

— И позвонишь мне, — вкрадчиво попросил лейтенанта Сырцов. — За мной должок, Валера. Теперь о том товарище непонятном, с которым ты Виктора просек. Внешность, одежда, особые приметы.

— Товарищ как товарищ. Рядовой, можно сказать, товарищ. Росточка небольшого, белесый, нос картошкой, глаза маленькие, глубоко посаженные, цвета не разобрал. Голова будто в плечи утоплена, почти без шеи. Ну, одним словом — корявый такой мужичок. Светло-зеленая куртка на турецкий свитер, коричневые штаны, черные ботинки — все дешевое. И сумка. Сумка хорошая, настоящий «Адидас», я такую хочу купить, но дорого.

— Купишь, — пообещал Сырцов. — Опознать его сможешь?

— Ноу проблем! — щегольнул Валерий.

— А по фотографии?

— Тот же ответ, Георгий Петрович!

— Если ты мне понадобишься, в Москву сможешь вырваться?

— И с удовольствием! Когда?

— Да подожди ты! — Сырцов слегка ошалел от молодого напора. — Оставь свой телефон, я, когда ты понадобишься, позвоню.

— А скоро?

— Сам не знаю. Думаю, дней через пять, через недельку.

— В общем, неизвестно когда, — огорчился Валерий.