Парад теней

— В любом случая я тебя вызову. Должок-то за мной.

Сырцов вернулся на кухню, потрогал заварной чайник. Еще горячий. Налил одной заварки, и ароматом цейлонского чая смыл отвратительный привкус панической горечи. Пора было ехать.

* * *

Дед подергал себя за мочку уха, потрогал нос, будто слепой, ощупал, как не свое, лицо и с жесткой уверенностью сказал:

— Протекло у нас, Жора.

— Где? — вызывающе спросил Сырцов, который не особо верил в утечку.

— Вот и мне интересно — где? Давай думать. Лида?

— Ты же сам только что предложил подумать. Я не подумала еще, Саня.

— Тогда хоть общую картинку нам нарисуй. Мы с Жорой в мелочах запутались. А ты со стороны, кистью Сурикова, так сказать. Картинка под условным названием "Утро стрелецкой казни".

Они уже пообедали. Ксюшка, слава богу, в Москву подхватилась. Можно посидеть привычно и спокойно втроем. Устроились равнобедренным треугольником за круглым столом.

— Итак, начало: два убийства, — определила для себя исходные Лидия Сергеевна. Определила и замолкла. Стряхнула тыльной стороной ладони со стола несуществующие крошки и, мысленно проверяя себя, заговорила неторопливо: — Два убийства, раскрытие которых вне компетенции московской милиции. И, естественно, люди, заинтересованные в скорейшем выяснении обстоятельств и причин преступления и выявлении преступников, обратились к частному сыску. Одна характерная особенность: в самой малой степени заказчики были обеспокоены гибелью так называемого Владлена, две стороны, пригласившие детективов, в первую очередь потребовали расследования дела несчастной Лизаветы…

— Бедная Лиза, — сослался на Карамзина Смирнов.

— Не шути так бездарно, — холодно оборвала его Лидия Сергеевна.

— Да я не шучу! — искренне возмутился Дед.

— Продолжать? — спросила Лидия Сергеевна и, дождавшись мрачного кивка Деда, продолжила: — Если Жора пошел естественным путем, тщательно проверяя и исследуя все этапы именно этого трагического события, то некто Андрей Альбертович, нанятый Горбатовым-старшим, единственной задачей которого была хотя бы частичная реабилитация Горбатова-младшего, полностью отверг возможность добиться успеха в этом направлении и кинулся расследовать дело лже-Владлена по весьма проблематичной аналогии. Действительно, с точки зрения борющегося за отчетность милиционера дело Лизаветы-Даниила по всем параметрам закрыто. Есть убийство, есть убитая и есть убитый убийца. Но это для милиции, а не для частного детектива. По сути своей, вся эта ясная и так округло завершившаяся криминальная история есть черный ящик, содержание которого крайне необходимо определить. Но черный ящик- вне связей, вне нитей, вне цепочки, на то он и черный ящик.

— Я вам уже сто раз говорил, — раздраженно перебил ее Дед, — что двойное убийство если не совершено, то наверняка организовано ментами, бывшими или настоящими!

— Как раз к этому я и подхожу, Саша, — смиренно согласилась Лидия Сергеевна. — Андрею Альбертовичу, я смею утверждать с почти стопроцентной уверенностью, этому бывшему милицейскому оперативнику, с высокой колокольни наплевать на изолированный черный ящик. Ему нужна цепочка. Для того, как он утверждает, чтобы в конце ее обнаружить организатора всех преступлений или для того, чтобы проверить эту цепочку на прочность? Я склоняюсь ко второму варианту. Андрей Альбертович — двойной, дорогие мои. И вдруг смерть водителя-милиционера, и вдруг убийство Кобрина. Еще недавно так уверенные в том, что дело Лизаветы-Даниила своей закрытостью не представляет для них никакой опасности, некие неизвестные нам негодяи совершают убийства именно тех, кто связан напрямую с этим делом. Что заставило их убивать? Ответ один: смертельная для них опасность, возникшая в связи с успешной твоей работой, Жора. И вывод: у нас утечка.

— Ничего себе картина "Утро стрелецкой казни"! — покачал головой Смирнов. — С чем боролись, на то и напоролись! От чего ушли, к тому пришли. Теперь я с вас, паразитов, не слезу. Ваши соображения по поводу утечки!

— Возможностей раз-два и обчелся, — вяло заметил Сырцов.

— Давай раз! — азартно потребовал Дед.

— Мой тамошний друг Валерий…

— Отпадает! — безоговорочно отверг такую возможность Смирнов. Недопустимо опасное расширение круга лиц в деле, завязанном на убийстве. Давай два!

— Тогда единственное: наш с Константином номер по выяснению направления работы этого Андрея Альбертовича не прошел.

— Почему не прошел? — удивился Смирнов. — Прошел. Мы узнали, чем он занимается.

— Я не о том. Я о том, что мы сильно рисковали, сообщив Горбатову-старшему некоторые наши соображения по поводу роли его брата.

— Ты считаешь, что Горбатов, дав честное слово Костику, тут же нарушил его? — спросила Лидия Сергеевна звонким и напряженным голосом. Она не любила, когда тянули на интеллигентов.

— В общем-то не считаю, — признался Сырцов. — Но больше возможностей для утечки нет.

— Прямых, — сказал Дед. — От нас к ним. А опосредованных?

— Ей-богу, и представить себе не могу, где они, эти опосредованные возможности, — честно заявил Сырцов.

— Ладно. У тебя других дел по горло. А этот вариант проработаю я, решил Смирнов.

— Есть мысли? — удивился Сырцов.

— Такого говна у меня всегда навалом.

— Саша, — мягко укорила Лидия Сергеевна.

— Что Саша? Что Саша? Это слово каждый день в телевизоре, а мне нельзя?

— Я не про слово. Я про твое хвастовство.

— А-а-а! — успокоился Дед. — Но я не хвастаюсь, Лида, это действительно так, от всяческих идей башка лопается.

— Значит, идеи дурацкие, раз башка лопается. От хороших идей в голове ясность. — Она извинилась перед Сырцовым: — Прости нас, Жора, за эту мелкую склоку, но ты знаешь своего дружка. Последнее слово должно быть обязательно за ним.

— Хи-хи, — мерзко сказал Смирнов.

— Ты что? — поинтересовалась Лидия Сергеевна.

— Это я насчет последнего слова. За кем оно. Хи-хи.

— Ну а я что говорила? — удовлетворенно заметила Лидия Сергеевна, обращаясь к Сырцову. — Все, покончили с балаганом. Какие у нас еще дела? Что беспокоит в первую очередь?

— Беспокоит многолинейность дела. Фотографии из букмекерской конторы раз… — Сырцов загнул мизинец на правой руке. — Работы по многим весьма примечательным фейсам — непочатый край. Убийство Кобрина тоже нельзя без внимания оставлять — два, — загнул безымянный. — Продюсеры поп-эстрады, на которых недвусмысленно намекнул шустрый Евсеевич, — это уже три. — Согнулся и средний. — Дорогой Андрей Альбертович — четыре. — Теперь торчал только большой. — И, наконец, утечка. Вот вам и кулачок. — Сырцов показал супругам свой впечатляющий кулак. — Но кулак — он только на руке. А в деле он расползается по пяти линиям. По пяти. А технический исполнитель, по сути, один я.

— Я же сказал: утечка моя, — осерчал Дед. — Фигу рантов тотализатора отдай Костику. Он — паренек аккуратный и свой в футбольных кругах. До продюсеров мы еще доберемся. А Андрея Альбертовича на данном этапе трогать нецелесообразно и опасно.

— А хочется, ох как хочется потрогать эту тварь! — признался Сырцов.

— Еще потреплешь, — пообещал Дед. — Но, Жора, я тебя серьезно предупреждаю: будь осмотрителен и осторожен. Ты после утечки — их главный враг. И когда им покажется, что единственный выход для них — твоя ликвидация, они без раздумий попытаются тебя ликвидировать. Кончилась пора элегантного цивилизованного поиска. Началась взаимная охота без правил. Запомни это твердо и обещай нам помнить об этом всегда. Обещаешь, пижон несчастный?

— Обещаю! — хмуро заверил Сырцов.

— Теперь, обратно же, о твоем кулачке. Остается тебе один пальчик убийство Кобрина, которое необходимо размотать до того, как его размотает милиция, если она размотает.

— Ленька размотает.

— Может, и размотает. Но нескоро, ибо будет действовать строго в соответствии с законом. Как правильно замечает писатель Хруцкий в своих книгах, не признающееся законом, но, безусловно, главное оружие сыскаря агент и кулак, о котором ты пока повествовал в чисто символическом смысле. Опереди Махова, Жора.