Парадокс Севера

Позже он признался, почему не рассказал, боялся, что отец разозлится. Он и правда разозлился. Я думал, он меня убьет. Тогда он, впервые за двадцать лет, меня ударил.

Я помню, как стоял, не поднимая головы, глядя как капли крови из разбитого носа одна за одной падают на светлый ковер. Вспоминая брата, когда он был еще совсем мелким, счастливые глаза матери. Думая, что бы она сказала сейчас?

Реальность ударила тоже. Та жизнь, за которой я прятался, осталась позади. В новой же было одиноко, пусто, больно и ужасно стыдно. Особенно смотреть отцу в глаза. И я сбежал в академию. Лишь бы не возвращаться домой. Но от себя не убежишь ведь, — поднял я взгляд и горько улыбнулся.

Диана слушала не дыша.

— Меня отчисляли, — продолжил я. И в ответ на ее удивленный взгляд кивнул. — Да, и такое дерьмо было тоже.

«Виктор, какого черта ты свою жизнь разрушаешь?» — услышать подобный вопрос от декана, наверное, дорогого стоит. В тот день именно он дал мне возможность выбраться из ямы, в которую я себя добровольно загнал.

Вместо ответа я отвернулся. Потому что правду крыть было попросту нечем.

«Ты умный парень, но в последние пару месяцев я не могу понять, что с тобой происходит. У вас дома что-то случилось?»

«Случилось, — подумал я. — Жизнь с нами случилась. И мы ее не вывезли».

Но тут же поправил себя: «Нет, не мы. Я».

Моя жизнь превратилась в полное дно, а самое главное я не заметил, как и брат, повторяя, начал скатываться туда же. До боли сжав кулаки, я наконец нашел в себе мужество поднять взгляд.

— Дайте мне шанс все исправить. Я обещаю, что больше подобное не повторится.

В тот день я пообещал не ему, себе, что Алекс больше никогда не увидит меня в таком жалком состоянии. Я сделаю все, чтобы защитить его. Именно с этого дня прошлый я перестал существовать, и родился Север. — Я хотел продолжить, но в моих руках засветился экран телефона, уведомляя о входящем вызове. Звонил отец. Снова. Я отправил его в голосовую почту, рассказывая дальше:

— Я оборвал все прошлые контакты. Избавился почти от всех «друзей». Все свободное время мы проводили вместе. Я, Алекс и Антон. Так продолжалось три месяца. Наступило лето. Все было хорошо, — я вздохнул, собираясь с силами: — А потом случился тот самый заброшенный склад, мои вдребезги разбитые ноги и шрам Антона, протянувшийся от середины брови почти до самого подбородка. Точно также, как он разделил его лицо, вся наша жизнь разделилась на до и после.

Мы загремели в больницу. Врачи пытались собрать мои колени. По факту удалось восстановить лишь одно. Это был ад. Но самым страшным для меня было войти в палату Антона. Хотя я и сам сделать это на своих двух больше не мог.

И тут вернулся Ахмет, черт его дери. Нападение скомпрометировало его семью, ведь именно в тот день отец отказался заключить с ними контракт, но Тарон клялся, что они не причем.

Мне было плевать, в тот момент меня волновало лишь одно, как уберечь Алекса от пагубного влияния старых друзей. В ушах все еще звучали слова врача в день выписки брата из наркологии:

— Вы должны понимать, что теперь до конца жизни ему запрещается принимать любые вещества, содержащие даже слабые наркотические или иные компоненты, вызывающие зависимость. Потому что в его случае она развивается мгновенно.

Вот только ни я, ни Антон чисто физически больше не были способны его оградить.

Я сомкнул веки, надавив пальцами на переносицу.

— Спустя три месяца я держал в руках официальное заключение о смерти — передозировка. Версия для непосвящённых — автомобильная авария. Фасад должен оставаться чистым. Первое правило нашего общества.

А потом мы оказались с отцом на кладбище. Год назад мы стояли точно так же, на маминых похоронах. Только втроем. Тогда я думал, вот оно — то самое дно. Когда кажется все, конец и ты уже не выплывешь. Но спустя год понял, все относительно. Пока не узнаешь большую боль, любовь, страх, не имеешь права судить.

Я поднял взгляд. Диана, сложив на коленях руки, вытянулась в струну. По щекам ее текли слезы.

Телефон зазвонил снова, я раздраженно ответил.

— Пап, давай чуть позже, я занят.

— Рот закрой и выслушай до конца, — перебил он, — потому что человек от Тарона везет тебе новый договор.

Я зарычал:

— Ты знаешь, почему я никогда не пойду на этот контракт. Я видел его своими собственными глазами, он приезжал к нему. Он выходил из его палаты. Все, что произошло с братом — началось с него.

— Виктор, — тяжело вздохнув, произнёс отец. — Ахмет приезжал поговорить. Он просил его убедить тебя, что вины их семьи в произошедшем нет. Он просто не хотел рушить вашу дружбу.

— И ты поверил?

Отец медленно произнес:

— Я говорил с тренером твоего брата после похорон. С врачами. Нашел у него в столе пустой пузырек от таблеток и поднял тогда на уши всех. После травмы ему пришлось многое пропустить, но он не хотел снова сниматься с соревнований. Вот только сломанная рука не давала заниматься. И тогда он пришел к врачу их команды и попросил выписать ему что-то блокирующее боль, но тот ему отказал, зная. И вот тогда мы с тренером прошерстили всех — он понимал, что ему тоже грозит ответственность. И нашли, кому принадлежал тот самый рецепт. Девушке. Они познакомились в спортивном лагере.

Мне показалось, я падаю.

Я повернул голову, глядя Диане в глаза, пытаясь найти там опровержение его слов, но по ее щекам текли слезы.

— Его зависимость началась не с Ахмеда, а с влюбленной девчонки, которая просто хотела помочь.

Глава 62 - Начало конца

Он сидел, уперев локти в колени, пряча своё лицо. Совсем близко, но бесконечно далеко.

— Уходи, — даже не глядя в мою сторону.

С трудом я заставила себя подняться. Виктор молчал.

Против воли из глаз потекли слезы. Я не хотела, чтобы он видел, потому что это был не тот случай, когда меня стоило жалеть, но сдержаться не могла, как ни старалась.

Подхватив свои вещи, я выбежала из спальни. Вытирая рукавом щеки, накинула джинсовую куртку, застегнула ботинки и схватила лежащую на комоде сумку. Я до последнего верила, что он спустится за мной, но сверху не раздавалось ни единого звука.

Только кот застыл у порога, глядя на меня своими серебристыми глазами.

— Прощай, — сказала я ему и, хлопнув дверью, вылетала на площадку. Уже не сдерживая рыданий.

Выходит, во всем, что все эти годы происходило, виноватой была я. И не будь я такой влюбленной дурой, не было ничего. Ни карточной Долины, ни исковерканных судеб, а главное… он был бы жив. И он был бы со мной.

От этой мысли захотелось упасть на пол и завыть. Находиться здесь, в одном здании с тем, кому я причинила столько бед стало просто физически невозможно. Почти так же, как и дышать. Словно кислород исчез. Несколько раз я ударила по кнопке вызова лифта. Индикатор указывал на первый этаж.