Парадокс Севера

— Здесь всего пару кварталов, я запомнил дорогу, — ответил я, тоже отмечая, что похолодало. Нырнул в карман и достал оттуда шапку, что мама закинула в чемодан. — Держи, а то замерзнешь, — протянул я ее Адель, но та отмахнулась.

— Прическа помнется. Сегодня первый вечер, когда я наконец нарядилась. А шапка испортит образ.

Я рассмеялся.

— Адель, здесь тебя ни единая душа не знает, надевай, — остановился и не дожидаясь разрешения, натянул ей на голову шапку по самые глаза.

— Эй, — смеясь, она принялась отбиваться. — Хочу убыть красивой! Антон, отпусти!

Мы остановились друг напротив друга.

— Ты итак самая красивая. — Разгоряченное дыхание сорвалось с губ, белым облаком зависнув между нами на мгновение.

— Ты отвратительный тип, — толкнула она меня в грудь и залилась смехом. Иногда мне казалось, что за все время, что мы знакомы, она столько не смеялась. Я знал, что это лишь мгновение, которое уже завтра потонет в глубине рутинных дней. Но сейчас, когда она улыбалась вот так, этот миг казался важным и значительным. И просто находиться рядом для меня уже было более чем достаточно.

Адель подняла телефон кверху, обняв меня за плечи:

— Давай сделаем селфи. Мир должен запомнить момент, когда я впервые надела самую уродливую в мире шапку.

— Эй, она вовсе не уродливая, — толкнул я ее плечом. — Дай сюда, я сниму. У меня руки длиннее.

Адель рассмеялась, уткнувшись лбом в рукав моей куртки. Я едва сдержался, чтоб не приобнять ее. И нажал на кнопку фото.

Она держала меня за локоть, пока мы шли вдоль осыпаемых снегом улиц. Узкий тротуар с проносящимися навстречу потоками туристов то и дело вынуждал нас прижиматься друг к другу ближе. И не хотелось ничего говорить. Париж с его пухлыми от товаров лавочками и сувенирами, блестящими вывесками и украшениями, был прекрасен, но видел ли я его? Совершенно нет. Потому что смотрел совсем в другую сторону.

Как и обычно.

Города менялись. Но одно между нами оставалось неизменным. Мой взор всегда принадлежал ей.

— Хочешь признаюсь тебе кое в чем?

— Валяй.

— Эта поездка… я думала, она будет другой.

— Ужасной?

— Нет, — протянула девушка. — Просто расстроилась, что все пошло не по плану. Но в итоге получилось даже лучше, чем я предполагала. Просто спасибо, что поехал со мной. Надеюсь, ты на меня не злишься. 

— Почему я должен?

— Я уговорила вас, не подумав, что у тебя могут быть свои планы.

— Да брось…

Она отвернулась, разглядывая содержимое прилавков, а потом растянула губы в неспешной улыбке, стирая неловкую паузу:

— Ну надо же, — Адель кивнула в сторону уличного ларька с фастфудом. — Они еще работают в такой час. Знаешь, о чем я мечтала в детстве? Попробовать настоящий хотдог.

Я рассмеялся.

— Ты сейчас серьезно?

— Конечно же. Мама говорила, в них водятся сальмонеллы. Да и вообще сосиски, что туда кладут, сделаны из помоев и бумаги.

Я сделал последнюю попытку удержаться от глупого влюбленного смешка, заранее зная, что проиграю (не только в этой битве, во всей войне), а потом взял ее за руку и потащил через дорогу к маленькому окошку на белом вагончике.

— Идем! Надо обязательно это проверить!

Она уперлась.

— Антон, стой, ты же не серьезно?

Но я уже положил двадцатку на прилавок, жестом показав, что именно мы бы хотели купить. Кивнув, продавец принялся набивать нарезанные овощи в булку, поливая их соусом.

— Более чем, — ответил я.

Пока мы ждали, вокруг вертелась вереница улыбок, шумного смеха, и прохожих, слетевшихся на улицы словно мотыльки. Я и сам чувствовал себя этим глупым насекомым, летящим на верную смерть. Но разве можно противиться искушению сегодня? В день, когда особенно сильно хочется верить в чудеса. Хотя бы на пару украденных мгновений.

Наш заказ приготовили в считанные минуты. Щедро политые горчицей и кетчупом сосиски в хрустящем багете.

Я протянул одну Адель.

— Боже мой, — она сжала хот дог в руках, как гранату. Как будто сейчас оттуда вырвется там самая сальмонелла и откусит ей голову прямиком на улице. — Ты уверен, что это есть безопасно?

— Я ни в чем не уверен, — ответил я, пожимая плечами. — Все, что в моих силах — разделить в случае чего с тобой одну палату.

Я наклонился и откусил кусок от ее хотдога.

— Обалдеть, как вкусно, — произнес я с набитым ртом. — Все, объект чист. Можешь есть.

От ее глаз разбежались лучики улыбки.

— Ладно, — произнесла девушка. — Если Аделия Шульман что-то решила, ничто в этом мире не сможет ее остановить.

Я рассмеялся, вытирая салфеткой рот.

— Что, слишком много пафоса?

— Ешь уже давай.

Она наклонилась и аккуратно попробовала. Прожевала тщательно, а потом воскликнула:

— Господи, это и правда потрясающая еда! Почему мне не давали попробовать ее раньше?

Мы встретились взглядами.

Ее лицо освещали уличные фонари и луна. Волосы припорошил снег, а уголок рта испачкался. Я закусил губу, и отошел на два шага дальше, ибо еще ни разу за все время, что мы были знакомы, не испытывал столь дикого влечения. Пусть оно и стало усиливаться последние несколько недель, я игнорировал его, заталкивал подальше, ведь у Адель был парень, а то, чего хотелось мне, было просто несбыточной мечтой.

— Спасибо, — прошептала она. — Честно говоря, больше всего на свете мне не хотелось оставаться в выходные одной. Мама с отцом улетели кататься на лыжах. Виктор на звонок не ответил, наверное, занят с отцом делами фирмы. Как и обычно. Иногда мне кажется, что после всех его приоритетов я стою, где-то месте на шестом, не выше. А ты всегда рядом… 

Я же знал, что он всеми силами ее защищает.

Даже той ценой, что готов отпустить, лишь бы держать в этот момент подальше от города. Но все равно промолчал и ответил:

— Не за что.

АДЕЛЬ

Чтобы не разбудить Полину, мы не стали зажигать свет. Включили лишь ночник, полупрозрачным маревом освещающий кухню.

— Так значит, ты умеешь готовить? 

— Предупреждаю, не возлагай больших надежд.

Я улыбнулась, притягивая к себе колени и укладывая на них голову.

Ночь мягко стучалась в окна. Красноватые лампы чадили. А мой взгляд гулял по крепкой спине Антона. В одной лишь майке и низко сидящих джинсах на кухне он выглядел как мечта всех женщин-домохозяек.