Парадокс Севера

Север ухмыльнулся.

— Диана, я возможно не спортсмен-медалист, но уж девчонку метр шестьдесят запросто уложу.

— Ты — жалкий трус!

Он закатил глаза, и опустил руки. Явно зря, потому что в следующую же секунду я накинулась на него, осыпая ударами все места, до которых только могла дотянуться. Колотя по груди, плечам, лицу. Я знала, что поступаю нечестно, потому что он не позволил бы ударить в ответ, но не могла остановиться.

— Никогда! Ты никогда не будешь его достоин! Даже волоса собственного брата, потому что ты… ты…

Толкнув меня к стенке рядом с ванной, он перехватил мои руки своей одной, зажимая меня корпусом. Я пыталась вырваться, но могла лишь барахтаться.

— Успокойся, истеричка! — встряхнул он меня, так что я зажмурилась. — Ты можешь сколько угодно обзываться, но его это не вернет.

Он, как и я, тяжело дышал, нависая надо мной. Все еще удерживая мои запястья в своей ладони.

— Ненавижу, — прошипела я. — Отпусти, идиот.

Лягнулась еще раз, но не достала снова. Так мы и застыли вдвоем у стены. Оба всклоченные и злые до безумия.

Свободной рукой, он взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Все? Сбила спесь, наконец? — произнес Север, со смесью иронии и самодовольства. — Сама то только и можешь, что царапаться. Ты проиграла, признай уже.

Я попыталась отвернуться, но не вышло.

— Не слышу тебя, котик.

Ублюдок!

— Может я и проиграла, но морда-то разбита у тебя, — довольно ухмыльнулась я. Его только что выбритое лицо местами покраснело, а именно там, куда я смогла дотянуться. А разбитая губа кровоточила.

Эта пусть и мелкая месть, утешала.

— Разве? — Не веря в истинности моих слов, он облизал губы, только сильнее кровь размазав, и покачал головой — И правда.

Север ничего не предпринимал, не представлял угрозы, но стоял так близко, что казалось пространство вокруг перестало существовать, захлопнув нас в тесной коробке. Вдвоем.

— Выпусти! — потребовала я. — А то подам на тебя в суд за домогательства!

Он рассмеялся. Чуть наклонился, подтянув мои руки наверх, заставляя задирать голову. Его лицо оказалось так близко, что наши ресницы едва не соприкасались кончиками.

— Открою тебе секрет, — прошептал он мне в лицо. — Чтобы действия считались домогательствами нужно, чтобы хотя бы один из участников хотел другого.

В его глазах что-то вспыхнуло. Яркое. Дерзкое. Что я отпрянула. Страх пронесся по венам, словно напоминая, с кем имела дело.

И вместо того, чтобы снова ударить, я выдохнула первое, что пришло в этот момент в голову:

— Поцелуй меня.

Глава 40 - Поцелуй меня

СЕВЕР

Наклонившись к зеркалу, я рассматривал практически заживший рваный след на собственной губе. Приложив смоченный перекисью тампон, скривился. Не потому что жгло. Потому что идиот.

«Поцелуй меня».

Она стояла, вытянувшись в струну, будто ничего не чувствовала, но я-то знал, это все вранье. Просто не демонстрировала мне же назло. Ведь в глазах — вызов. И да — тяжело не признать, заводит. Потому что как иначе объяснить, что после стольких девушек, после сотен поцелуев, именно ее губы могли так возбуждать?

«Поцелуй меня».

Губы у нее красивые. Прямо над верхней шрам, переходящий на щеку, последствия аварии. Тонкая стрелочка, будто указатель «целовать сюда». И вдруг попробовать захотелось. Схватить за подбородок и до одури. Хотя знал, будет сопротивляться, драться как кошка. Тут пощечиной не обойдешься, ведь вся она — сплошная ярость и экспрессия. Завернутый в крошечную и хрупкую упаковку адреналин.

Не знаю, что двигало мной в этот момент, но я буквально почувствовал мощь, рвущуюся навстречу обезумевшим зверем. Воздуха не хватало, пульс бился где-то в горле. Я наклонился, чувствуя, как перехватывает дыхание…

И она укусила меня за губу. Да так сильно, что чуть искры из глаз не посыпались.

«Выманить противника из обороны, заставить его открыться и захватить врасплох», — кажется так она говорила. Очевидно, на этот раз я оказался тем самым глупцом, что попался.

— Спасибо, что без помады, — смазывая тыльной стороной ладони кровь со рта, процедил я, а потом сбежал из этой квартиры словно она горела.

«Поцелуй меня».

Я закрыл глаза, упершись лбом в холодное зеркало. И пару раз об него побился. Надо же было так глупо попасться. Меня развели как шестнадцатилетнего пацана. А теперь, когда мы все вернулись в академию от одной только мысли становилось так мерзко, что я не мог в глаза Адель смотреть. Сожаление, стыд и вина топили меня с головой. Я понял, что где-то налажал так сильно, как еще никогда. Вот только не знал где. Достав со дна бассейна ту самую решетку, с которой все и началось или на том приеме, в день знакомства с Адель.

Я выпрямился, пытаясь настроить свой моральный компас на чувство вины. На каком-то садистском уровне я даже гордился собой, что разобрался с чувствами к новенькой. Препарировал их на составляющие, точно определив: они не больше, чем азарт.

Словно ураган, она сносила на своём пути все, принося полнейшую неразбериху, но одновременно вдыхая в меня жизнь. Совершенно иную. Мне не свойственную. Безумную, но такую яркую. И это было ново. Поэтому меня переклинило.

Но от своих слов и решений я не привык отказываться. А значит, пора вычеркнуть прошедшие выходные из жизни насовсем.

К тому же, за неделю, пока меня не было, в академии случились проблемы посерьезнее. Кто-то видел нас с Дианой у клуба.

Можно даже не сомневаться, сплетни уже дошли до Адель. И если обычно, они были моим главным оружием, сейчас играли совсем не на моей стороне.

Люди — лучшее оружие друг против друга. Стоит подбросить крошечный намек. Со спичечную головку. Не больше, чем та история с котом. И сарафанное радио сделает все за тебя.

«Он убил бедное животное».

«С тех пор никто его больше не видел».

Такие вещи пугают. Обескураживают. Сбивают с ног. Вот почему они боятся. Люди боятся того, чего не могут понять. И тогда они сочиняют объяснение сами. Потому что верить в то, что кажется логичным — безопаснее. Тогда от этого знаешь, чего ждать. Все, что мне остается — лишь подтвердить случайно родившиеся слухи.

Но слухи про новенькую я не хотел подтверждать.

Выбросив ватный диск в мусор, я вышел из ванной комнаты. Адель стояла ко мне спиной. Каблуки заметно прибавляли ей роста, так что мы могли почти спокойно смотреть друг другу в глаза. Не то, что с этой…