Парадокс времени

– Пожелайте мне удачу, Командир.

Крут проворчал. Исходящее от любого другого подчиненного такая просьба была б подозрительной, но капитан Малой всегда была искренна.

Он протянул свою руку и почуствовал небольшое покалывание там, где он прикоснулся к руке Элфи.

– Удачи, капитан, - сказал он грубо. 'И попытайтесь со всем справиться самой. Однажды я не буду рядом, чтоб помочь вам.

– Я все сделаю, Командир. До свидания, - сказала Элфи, и затем

она ушла, но сдержаться она не смогла, Джулиус Крут мог поклястся, что он видел как слезы стекают по ее щеках.

– Глупая машина,- проворчал он.
– пусть Жеребкинс проверит всю партию.

Элфи вышла из голо-кабины, которая напоминала душ с резиновой занавеской. После нажатия кнопки она сама сложилась в рюкзак Элфи.

Ее глаза были полны слез, поэтому она переключила шаттл на автопилот.

Aртемис скрючился в кресле второго пилота.

– Так я прощен?

Элфи кивнула.

– Да. Но не надейся, твой период поцелуев с эльфами закончился.

– Я вижу, - сказал Aртемис.

– Это не шутка. Конец так конец.

– Я знаю, - безжизненно произнес Артемис.

Они просидели в тишине какое-то время, наблюдая за невысокими горами за окном, а потом Элфи наклонилась и негромко сказала:

– Спасибо, Арти.

– Не за что. Это была просто одна из моих идей.

Мульч шумно вышел из ванны, потягиваясь и хрюкая.

– О-о-о, это лучше. Радуйтесь, что стены звукоизолированы.

Элфи вздрогнула.

– Закрой дверь и дай освежителю воздуха делать свою работу.

Мульч захлопнул дверь пинком

– Пока я был там, у меня был шанс подумать, сами понимаете, ситуация распологает.

– Я не думаю, что я хочу слышать об этом.

Но Мульча ничто не могло остановить.

– Тот лемур за которым мы гонялись. Знаете кого он мне напоминает?

– Майор Крут, - сказала Элфи, улыбаясь.

– Да. Миниатюрный Джулиус Крут.

Они перелетели предгорья Атласа и увидели Фес.

– Вот мы и прибыли.

Элфи включила щит шаттла и начала их спуск в Фес.

Глава 11 Голубиный помет

Красильный соук (рыночная площадь), Фес Медина.

Элфи надула шарик-хамелеон и бросила его в тень под каменным балконом, быстрым взглядом окидывая кожаный рынок Фес. Когда побережье опустело, они с Артемисом протиснулись через узкий проход и запрыгнули на аварийные сидения. Артемис ударился подбородком о коленки, зубы клацнули.

– Я же говорила, что ты становишься выше, - проговорила Элфи.

Артемис скривился: - И волосатее.

– Малыш Арти не узнал себя только из-за волос, поэтому радуйся.
– Элфи вытащила вещмешок с шариком-хамелеоном из закрытого шкафчика в Таре вместе с пистолетом Нейтрино и подходящим камуфляжем. На Артемисе была одета коричневая рубашка до колен и сандалии из ремешков, а волшебные признаки Элфи скрывали под головной платок и абайя.

Шарик-хамелеон был старой портативной моделью и, в сущности, представлял собой шар с прозрачным внешним слоем, который надувался хромо-газом, обладающим функцией смены цвета для имитации окружающей среды. Это был хай-тек. Никаких датчиков направленного действия, никакого оружия на борту, только односторонний сенсорный экран и два скрепленных между собой кресла.
– А воздухоочистители есть?
– поинтересовался Артемис.
– Нет, к сожалению, - ответила Элфи, натягивая на нос косынку.
– Что за запах?

– Сжиженный голубиный помет, - проинформировал Артемис.
– Высококислотный и, конечно же, ценный. Используется на сыромятне, чтобы смягчить шкуры до окрашивания.

Красильный соук растянулся перед ними в феерическом зрелище. Огромные каменные чаны располагались поперек внутреннего дворика в порядке медовых сот, каждый из которых был наполнен либо кислотными смягчителями, либо растительными красителями, такими как шафран и хна. Кожевники стояли в чанах с красителями, тщательно промачивая каждую шкуру, включая собственную, и, когда шкура приобретала желаемый оттенок, ее растягивали на близлежащей плоской крыше для просушки.

– Говорят, что Генри Форд изобрел производственный конвейер, - сказал Артемис.
– Здесь же этим методом работали шестьсот лет.

Рынок был обнесен высокими стенами, окрашенными в белый цвет, но забрызганными краской и грязью. Коричневато-желтые пятна раскинулись по старинным кирпичам как поблекшая карта какого-то экзотического архипелага.

– Почему Кронски выбрал рынок?
– поинтересовалась Элфи.
– Воняет здесь невыносимо, и я говорю это как друг Мульча Рытвинга.

– Кронски с рождения страдает потерей обоняния, - объяснил Артемис.
– Он запахи не чувствует. Его забавляет проворачивать здесь свои делишки, ведь любой человек, с которым у него здесь назначена встреча, будет буквально атакован вонью из кислотных чанов. Внимание отвлечено, и он нейтрализован.

– Умно.

– Дьявольски умно. Это туристская достопримечательность, здесь проходит много людей, но никто в этих местах из них долго не околачивается.

– Много зрителей, но мало свидетелей.

– Помимо местных, у Кронски, несомненно, есть около дюжины людей в платежной ведомости, которые увидят то, что он захочет.
– Артемис подался вперед, легко коснувшись носом о пластиковую перегородку.

– А вот наш дьявольский Выжигающий. Как по сигналу.

Снизу рынок был наводнен кожевниками и купцами, давно уже приученными к острому запаху чанов, группки несгибаемых туристов мелькали тут и там с твердым намерением запечатлеть все на свои фотоаппараты, но не желая страдать от жары и запаха дольше, чем необходимо, чтобы сделать несколько щелчков фотоаппаратом. И среди их всех, безмятежно и улыбаясь, широкими шагами шел Доктор Дэймон Кронски, нелепо выглядевший в сшитом на заказ камуфляже, дополненном высокой генеральской шапкой. Элфи почувствовала отвращение к этому человеку от того, что он явно испытывал удовольствие от окружающей его обстановки.

– Посмотри на него. Как ему все это нравится.
– Артемис промолчал. Он продал лемура, и считал, что ужаснее этого преступления Кронски совершить не мог. Вместо ответа он поискал в торговых рядах рынка свою младшую копию.

– Вон он я. В западном углу.

Элфи перевела взгляд на место, где стоял юный Артемис. Он стоял, практически закрытый огромной покрытой черепицей урной с мятно-зеленой краской. На поверхности урны отражался серебряный диск заходящего солнца.

Артемис улыбнулся. Я помню, как стоял именно на том месте, чтобы закат отвлек Кронски. Это был единственный чан, на который в тот момент падало солнце. Маленькая месть за вонь. По-детски, наверное, но тогда я был ребенком.

– Кажется, что про этот момент ты помнишь все до мелочей, - заметила Элфи. Артемис не мог успокоиться. До этого момента его воспоминание было неточным. Вдруг он выпрямился. Неточным. Как он раньше этого не замечал? Эти провалы в памяти могли значить только одно. Времени обдумывать эту мысль нет. Обмен на носу. Артемис провел указательным пальцем по сенсорному экрану, расширяя границы участка. Приблизился к цокольной стене в центре рынка. Низкая каменная площадка была испещрена канавами и покосилась от столетиями нагромождаемых на нее шкур. На ее поверхности поблескивала сырая хна, подтекая по краям, как кровь при черепно-мозговой травме.