Парадокс жнеца. Книга вторая

Об этом я тоже в курсе. Первый этап фильтрации — поток, проходят все в месте, проходя отбор. Потом курсантов делят по направлениям пути — флотские, в том числе космодесант, а также пехотные, куда относятся самые разные — биотех, например. Впрочем, как ходила в стенах Академии шутка, рассказанная мне Кайсарой — для патрициев, нацелившихся после армии сразу на политику, разница между пехотными и флотскими направлениями только в том, что во флотских аудиториях пол называли палубой. Вот с углубленными направлениями, по типу того же биотеха или теологии, все уже сложнее. Да, жрецы здесь тоже карьеру с военной академии начинают.

— … Но перед этим, в общем потоке, вам предстоит непростое испытание отбора, которое очень просто преодолеть: просто выполняйте все, что вам приказано. В этом нет ничего сложного, по-настоящему серьезные испытания начнутся после. Но даже с этого момента будьте готовы, что Путь Чести не прощает ошибок, выживают на нем не все. Желаю удачи, — безлико закончил безликий голос на этой «позитивной» ноте.

Инструктора сразу же задвигались, расходясь по сторонам и распределяя будущих курсантов по группам. Пока ближайшие инструктора были далеко от нас, я обернулся к «родственнице».

— Оставь здесь, — показал я на ее довольно вместительную сумку, которая так и висела у нее на плече.

— Что?

— Сумку здесь оставь, а инструктору скажи, что она тебе больше не нужна.

Подумав немного, девушка пожала плечами и отвела взгляд в некотором недоумении. Ну и ладно, я хотя бы попытался по-родственному предупредить. Видимо она, в отличие от меня — а мне Кайсара в красках и со смаком описала все то, что нам предстоит, еще не совсем представляет, куда попала.

Инструктора между тем уже организовали всю толпу курсантов, выстраивая группами по десятку человек, после чего погнали бегом на полигон. Разными дорогами, места в Академии было немало.

Гоняли нас примерно пятнадцать километров по кругам залитого грязью полигона — оценил я потом навскидку расстояние соизмерив с ощущением времени. Малыми группами мы хаотично бегали по скользким тропинкам, периодически преодолевая полосы препятствий. У каждого патриция был запас сил, намного превосходивший обычные человеческие возможности, но также у каждого патриция был и их предел, к которому нас всех подвели почти одновременно. Все заранее и строго рассчитано, каждая группа собрана с учетом физических возможностей — оценил я ситуацию, пока еще были силы осматриваться по сторонам.

— Тебе кто сказал, что в армии есть место для женщин? Вали домой лепить котлеты, овца! — раздался неподалеку зычный крик.

Посмотрел, увидел валяющуюся в грязи ту самую Юлию, которая на построении стояла рядом со мной, но после разделения оказалась в другой группе. Пикантности ситуации добавляло то, что о том, что женщинам здесь не место, орала как раз женщина-инструктор, уже перейдя к гораздо более чувствительным оскорблениям.

Несколько сюрреалистичная картинка, потому что внешность у инструктора — она без шлема, кукольная, как с картинки. Последняя мода в легионах, очередной виток, как и двести лет назад был — тоже Кайсара рассказала. У нас в старом мире только губы и другие выдающиеся части тела меняют, здесь же полностью сменить имидж дело обыденное; вот и выглядят некоторые дамы в легионах как девочки-лоли, хотя лет им за сотню, и кровавый след за каждой. Ну и словарный запас соответствующий — не нужен чан с дерьмом, чтобы человека облить с головы до ног.

Сумки на плечах родственницы, тщетно пытающийся подняться — руки девушки бессильно скользили по грязи, так что она раз за разом падали лицом в землю, уже не было, кстати. Вот если бы сразу послушалась, может быть подольше бы продержалась.

Дальше события как-то ускорились, дееспособных курсантов становилось все меньше и меньше. После бега по полигону — для тех, кто «выжил», были физические упражнения, в ходе которых то один, то другой курсант терял силы, получая от инструкторов парализующий разряд витиса, замирая обездвижено в унизительных позах.

Кайсара не ошиблась в прогнозах, все мы действительно закончили ознакомительную процедуру с предстоящими перспективами отбора, лежа в грязи безо всяких сил. Я оказался одним из последних, и меня инструктор загонял довольно забавным (если со стороны смотреть) способом — заставив отжиматься сто раз, и самостоятельно ведя отсчет. Только после того как я отжался девяносто девятый раз, счет остановился — отсчитывая вслух, инструктор произносил «девяносто девять, девяносто девять!» раз за разом, покрывая меня оскорблениями как неспособного сто раз отжаться слабака до тех пор, пока я не свалился лицом в грязь, обессиленный. Парализующего разряда витиса, кстати, для меня не последовало — Кайсара об этом не упоминала, но похоже сама она, будучи здесь, продержалась недолго.

После дружелюбной приветственной экзекуции курсантов привели в чувство — тех, кто был обездвижен, после чего снова выстроили на плацу. Несмотря на то, что загнали нас до беспамятства, восстановились все довольно быстро. Грязнее только стали, а так — все те же горделиво приподнятые подбородки, скрещенные за спиной руки, бесстрастные выражения лиц. Никто обратно не попросился, все размеченные места вновь заняты.

— Каждый из вас сегодня упал лицом в грязь, — вновь заговорил безликий голос. — Через год, те из вас кто останется в Академии, собравшись в этом же самом месте будут машинами, способными показать значительно более лучший результат и заставить инструкторов устать в попытке загонять вас до состояния физической немощи. Но никто здесь больше вас гонять не будет, потому что вы уже упали в грязь. Запомните: нет смысла готовиться к проигранной битве прошлой войны, каждый раз вас будут ждать все новые и неизведанные испытания. Все ваши прежние достижения, все ваши возможности более не значат ничего, есть только здесь и сейчас, и грязь под вашими ногами. Единственный ваш легкий день — сегодня, дальше будет только хуже.

Воодушевляющее, надо сказать. И, судя по взгляду рядом стоящей Юлии, за душу трогает.

— Каждый из вас прибыл сюда по праву рождения и происхождения, чтобы, прежде чем уйти в политику, стать офицером и командиром. И вы, если выдержите уровень нагрузок обучения, ими станете. Но немногие из вас станут хорошими командирами, еще меньше — командирами боевыми. Во время обучения мы будем пытаться выявить тех из вас, кто может действовать в условиях внешнего давления и запредельных нагрузок. Выявить тех, кто готов не только смотреть врагу в лицо, но и грамотно ему противостоять в неблагоприятных условиях — которые мы будем создавать для вас весьма умеючи. Вы все уже поняли, что ждет вас впереди: постоянные падения лицом в грязь с осознанием своего бессилия в невозможности выполнить невыполнимую задачу, других здесь у нас для вас не будет. Выиграть без потерь можно только ту битву, которая не произошла — все это вы поймете впоследствии. Если же нет, то в политике вам делать нечего. Сейчас те из вас, кто, осознав предстоящий уровень нагрузок и ответственности испытаний не готовы двигаться дальше, могут обратиться к своему инструктору для того чтобы перейти на гражданский поток обучения.

Несколько минут стояла тишина, никто их собравшихся на площади патрициев даже не шелохнулся. Потом, явно по отсечке времени, зычными голосами заорали инструктора, подгоняя нас в сторону бараков. У ближайшего, больше похожего на загон для скота, инструктора заставили курсантов выбросить личные вещи — тех, у кого они остались, а такие были. Кроме этого, на входе в барак мы оставили и одежду, раздеваясь под аккомпанемент истошных криков подгоняющих нас инструкторов.

Внутри барака находились душевые. Вернее, душевая — большой зал, поверху которого шла разводка из частично покрытых ржавчиной труб, из которых вниз смотрели душевые лейки. Нас здесь оказалось около полутора сотен, а леек заметно меньше, как бы даже не вдвое.

— Для того, чтобы смыть с себя грязь, у вас есть две минуты, — сообщил безэмоциональный голос.

Для многих это испытание, судя по лицам, оказалось гораздо тяжелее того, что случилось недавно и закончилось для каждого физическим истощением. И дело даже не в том, что вода оказалась ледяной, а напор очень слаб; дело было в том, что толкаться под лейками приходилось буквально как сельдям в бочке. Если недавно на плацу мы стояли разделенные и расставленные по широким меткам, то сейчас происходящее походило на грязную (в нескольких смыслах) вечеринку лучших друзей в финальной ее стадии: активное мельтешение голых тел в тесноте под жидкими струйками воды.