Парагвайский вариант. Часть 1

Далеко за городом нашли подходящее место, где росло дерево с нужным уклоном, и на него подвесили дельтаплан вверх ногами. Затем стали равномерно сыпать на полотно землю и песок. Смысл этого действия пришлось разъяснить своим помощникам:

— Когда крыло находится в полёте, оно словно опирается на воздух всей своей массой, а воздух, в свою очередь, оказывает давление на крыло снизу вверх. Таким образом, переворачивая и нагружая полотно, мы фактически воспроизводим эффект воздействия воздуха во время полёта.

Судя по выражению глаз присутствующих, Солано понял, что его слова цели не достигли.

«Поймут позже, во время процесса», — решил он про себя и продолжил испытания.

К сожалению, подходящего безмена найти не удалось, поэтому нагрузка оценивалась «на глаз», по количеству высыпанной земли. Когда на ткань накидали около трёхсот килограммов, Солано решил, что этого достаточно. Ведь сам он вместе с конструкцией весил не больше ста пятидесяти, а двукратный запас прочности его вполне устраивал. К тому же дерево начало угрожающе трещать. Не хотелось рисковать своим, с таким трудом созданным летательным аппаратом.

Почти целый час дельтаплан висел под тяжестью груза, пока Солано внимательно изучал состояние каждой расчалки и каждого шва. Ничего не вызывало опасений. Следующим этапом стали динамические испытания. Солано пристегнулся карабином к точке подвеса и совершил несколько коротких пробежек, слегка отрываясь от земли. Конструкция была, конечно, слишком тяжёлой, особенно для несовершеннолетнего пилота. Но, как говорится: «Тяжесть — это хорошо. Тяжесть — это надёжно».

Первый взлёт произошёл в тот же день. Ветер отсутствовал. Солнце как раз начало припекать выбранный склон, и Солано решил, что условия идеальны для пробы. Да и не терпелось уже.

Его спутники, Патиньо и двое кечуа, наблюдавшие за происходящим, восторженно закричали, когда после короткого разбега дельтаплан поднялся в воздух, унося Солано в небеса. Аппарат отвечал на движения пилота медленнее, чем тот, на котором Иван Долов летал по молодости и в совсем другое время. И неудивительно. В высокогорье Анд воздух был разряженный, и для того чтобы это скомпенсировать, пришлось в полтора раза увеличивать площадь крыла. Соответственно, вырос и вес всей конструкции. Так что ощущался дельтаплан очень необычно. Но тем не менее управлялся он достаточно уверенно и держал тело пилота в воздухе без особых проблем.

Сам Солано заорал от восторга и поддался искушению. Он начал карабкаться в небо, совершая круг за кругом, ловя тёплые потоки воздуха, поднимающиеся от прогретого солнцем склона. Мимолётный страх исчез, уступив место ощущению свободы и лёгкости, словно он превратился в птицу.

Но вскоре птица поняла, что скоро замёрзнет и рухнет. Холодный встречный ветер быстро лишил его тепла, заставляя дрожать даже под плотной одеждой. Голова, прикрытая лишь вязаной шапочкой, быстро замёрзла, и уши начали болеть от холода. Осознавая опасность, Солано завершил свой полёт и, совершив широкий круг, плавно приземлился туда, откуда стартовал.

Когда Солано освободился от ремней и направился к своим спутникам, те неожиданно опустились перед ним на колени.

— Что это вы делаете? — удивлённо спросил он.

— Мы наконец полностью осознали твоё могущество, — ответил за всех Патиньо. — И мы последуем за тобой, куда бы ты ни повёл нас.

Солано глубоко вздохнул, но ничего не сказал.

«Они сами помогали мне строить этот планер, — думал Иван Долов, разбирая дельтаплан на части. — Я подробно объяснил им принцип работы каждого элемента этой конструкции. И всё-таки они продолжают видеть во всём волшебство. Ну что же, пусть так. Зато я могу быть уверенным, что на старых пердунов это тоже произведёт неизгладимое впечатление, и мой возраст в их глазах перестанет иметь значение. Чего я и добиваюсь».

* * *

Санчо был стар, а это значило, что он был достаточно опытен. И его опыт подсказывал, что единственная ниточка к сбежавшему Франциско — это проклятый шаман язычников. Что бы там ни писал пацан в своей записке. Через неделю после побега Санчо остановился на постой в деревне, откуда можно было контролировать дорогу к той долине, где жил Кураку Акуллек. Семья, предоставившая ему кров, была креольской, и потому он не особо опасался, что за ним будут следить.

Он не только платил за постой, но и помогал хозяевам и их соседям по плотницкой и столярной части. Вечерами он развлекал их многочисленными байками из своей бурной молодости. Так прошли две недели, когда местные мальчишки доложили ему, что «хрустальное сердце» спустился с гор и поехал куда-то в сторону Куско. Санчо понял, что это именно то, чего он ждал, и, к огорчению хозяев, покинул гостеприимный кров.

Чтобы не спугнуть добычу, он ехал на почтительном расстоянии, отставая от маленького каравана язычников на полдня пути. Потеряться они не могли, поскольку встречные путники исправно сообщали Санчо о караване, который он якобы старался нагнать. Так он и сопровождал их до Куско.

В большом городе он чуть не потерял их из виду, но старый уважаемый шаман — это не иголка в стоге сена. Вскоре о его местонахождении стало известно, и Санчо начал расспрашивать вокруг дома какого-то торговца шерстью: не мелькал ли здесь неизвестный мальчик месяц назад. К досаде Санчо, оказалось, что мальчик не только мелькал, но и жил здесь весь месяц. Однако недавно съехал куда-то с тремя спутниками и навьюченными лошадьми.

«Опять они ускользают! Как будто сам дьявол помогает им!» — в отчаянии подумал Санчо.

Раздражённый Санчо решил утопить своё горе в алкоголе и зашёл в кабак на улице Триумфа, что отходила от Главной площади. Там-то он и услышал восторженный рассказ одного из зрителей недавнего выступления заезжего мага и его юного помощника.

— Он висел в воздухе! Понимаешь? — размахивал руками плюгавый мужичок в помятом сюртуке.

— Да висел он, наверное, на чём-то, — возразил его собутыльник, значительно превосходящий его в толщину.

— Над ним небо было. Там в принципе не могло быть никаких верёвок. А под ним стулья убрали, — возразил первый. — А потом парень стал загаданные слова по памяти называть.

— Эка невидаль, — фыркнул второй. — У меня тёща слово в слово может повторить то, что я на прошлой неделе ей сказал.

— Да тёще-то и напрягаться не надо, — усмехнулся третий. — Ты всё время одно и то же говоришь.

Он подлил первому и попросил:

— Ты давай продолжай.

— Ну так вот, — благодарно кивнул первый, опрокинув в себя выпивку. — После перерыва у колдуна на сцене столик стоял. Он подходит к нему, в одной руке, значит, череп у него, вторую кладёт, а столик возьми и давай от колдуна улетать. Он за ним по всей сцене бегал, пока успокоил. Положил он череп, накрыл его платком, чёрным, и тот тоже полетел! Маг платок за углы держит, а череп под ним беснуется и наружу рвётся!