Параллельные

— Не переживай, — легко перешла она на ты. — Я же говорю, всё под контролем. У меня мама повитуха, она нам всем помогла на свет появиться.

Я чуть не закатила глаза.

— Повитуха?

— Знаю, для вас, городских, это звучит дико, но мы тут так живём. Раньше же женщины как-то рожали.

«Ага, рожали, — подумалось мне. — И гибли тоже нередко…»

— Да, но это всё равно может быть небезопасно. Тазовое предлежание, обвитие пуповиной…

— Пока что всё хорошо. Последнее УЗИ не показало никаких угроз…

УЗИ? Я почти выдохнула с облегчением.

— … да и если бы была какая-то угроза, Боржон бы обеспокоился.

Слух зацепился за знакомое имя.

— Это тот, который Борис, который шаман?

И всё-таки интонация меня подвела — столько скепсиса в моём голосе сложно не заметить.

Зато Яна развеселилась ещё сильнее.

— Тебе здесь ко многому предстоит привыкнуть.

Узнать подробности мне не удалось, потому что в этот самый момент Дари решила отлипнуть от двери и почтить нас своим присутствием.

Самостоятельно взобравшись на кушетку, стоявшую у стены, она убрала ладонь от лица и ткнула пальцем в нос:

— Это нужно убрать.

Жена местного шамана хихикнула, весело констатировав:

— А ты ей, кажется, понравилась.

С носом не случилось ничего криминального, если не считать большой бусины, которая виднелась в правой ноздре. Я даже слегка удивилась, что женщина, готовая рожать ребёнка в домашних условиях, потому что её домашний провидец не увидел в этом ничего опасного, не смогла сама извлечь бусину из детского носа.

— Я могла бы, — Яна словно прочитала мои мысли, — но мы с Дари решили, что прийти познакомиться лично будет интереснее.

***

Мир вокруг удивлял каждый день чем-то новеньким. И даже местная «раз-ме-рен-ность» будоражила меня всё сильнее, будто бы намекая, что расслабляться нельзя и готовой следует быть ко всему.

Байкал был разный, и населённые пункты вокруг него тоже.

Наш посёлок отличался особыми контрастами. Здесь не было горячего водоснабжения, но имелись в наличии солнечные батареи. Здесь имелась своя лодочная станция, но не было нормальной дороги. Здесь был свой ФАП, но люди ходили сюда из любопытства или забавы ради, а случись что серьёзное — сначала бежали к шаману и уже потом… ко мне.

Старые бревенчатые домики намекали на то, что жизнь здесь не менялась годами. И зря я поначалу дулась на Василия Анатольевича, выделившего мне мой «неказистый» домишко. Почти все в поселке жили так. Редкое хозяйство могло похвастаться более или менее современными условиями жизни.

Зато здесь имелось единственное маленькое захудалое кафе, в котором готовили самые вкусные буузы на свете.

Ну а природа здесь была… поразительной. У меня каждое утро перехватывало дыхание, когда я выходила на крыльцо своего домика. Мир будто проступал из голубой дымки, обёрнутый тишиной и умиротворением, и только Байкал, своими волнами накатывающий на берег, напоминал о том, что жизнь продолжается.

Люди здесь жили рыболовством и немногочисленным туристами, которые в поисках «естественной» природы и экстрима забредали в нашу глушь. К слову, тур по особо живописным местам стоил каких-то баснословных денег. Впервые, когда услышала местные расценки, я, мягко говоря, обалдела… Будучи уверенной в том, что ни один здравомыслящий человек не отвалит половину годового среднестатистического заработка, я лишь крутила пальцем у виска, наблюдая за тем, как местные бизнесмены вели свои дела. Но… как оказалось позже, своего клиента можно найти всегда. И сюда действительно ехали, не много, но стабильно.

— Заповедные места, — однажды пояснила мне жена главы поселения. — Можно сказать, что святые.

— Да на Байкале куда не плюнь, всё святые места…

— Тс-с-с, — зашипела она на меня, — плевать-то как раз нельзя. Впрочем, как и ругаться. Просто… есть популярные места, типа Ольхона, туда едут все, а есть те, кто ищет тишины и прозрения, им нужно что-то помощнее.

Все эти околооккультные разговоры порядком меня злили. На дворе стоял XXI век, а местные жители все ещё поклонялись духам и боялись громко выяснять отношения в лесах или же на берегу озера.

И пусть я сама впадала в тихую нирвану от здешних видов, но каждое «нельзя» меня удручало, просто потому, что в людях говорила не культура, а страх перед высшими силами: нельзя мусорить, сквернословить и так далее.

Я не испытывала экстаза от местного аскетизма, до последнего не понимая, что меня тут в принципе держит. Да, было приятно ощущать себя полезной, но обидно проигрывать по силе авторитета какому-то там шаману.

Через неделю я поймала себя на мысли, что начинаю тихо закипать от злости.

***

Хотела я того или нет, но шаманизм сам свалился мне на голову. Причём посреди ночи, вежливо, но настойчиво постучав в мою дверь.

В последние дни погода стояла вполне тёплая, мне удалось хоть немного просушить дом, и в нём даже стало приятно находиться, что было абсолютно не лишним для моего прооперированного лёгкого.

В общем, на крыльцо я выскочила в пижаме, со всклокоченными волосами и круглыми глазами, уверенная, что случилось что-то экстренное.

Но при слабом свете фонаря передо мной обнаружился вполне себе спокойный мужчина с раскосыми глазами и вежливой, слегка усталой улыбкой.

— Всё хорошо, — сходу успокоил он меня, — все живы и целы.

Говор у него был размеренный, со скрытой смешинкой.

Хоть мы никогда не виделись, интуиция кричала — он.

— А вы ещё и мысли читаете?

— Нет, — усмехнулся мой незваный гость, — просто у вас вид такой… боевой, что и телепатия никакая не нужна.

Покачала головой, вдруг запоздало сообразив, что стою перед незнакомым человеком, можно сказать, едва ли не в белье. Но смущения отчего-то не испытывала. Было в Борисе что-то такое… безопасное.

— Так чем, собственно, обязана? — ехидно вскинула я бровь. — Раз все живы и целы. Или у вас такой обычай — вламываться в чужие дома посреди ночи?

— А кто-то вламывался? — лукаво удивился он. — Вроде бы честно просто постучал.

Хотелось съязвить, но в голову, как назло, не шло ничего достойного, пришлось ограничиться грозным видом, с которым я и повторила свой резонный вопрос:

— Так чем обязана?

— Нужно, чтобы вы зафиксировали факт рождения.

— Яна? — тут же спохватилась я.