Параллельные

— О как, — сделал он круглые глаза, — Биг босс проснулся.

И, не дожидаясь моего второго замечания, направился ко мне:

— Ну и зануда вы, Илья Николаевич… — начал было он, но потом резко оборвал себя, видимо вспомнив о том, что недавно довелось пережить моей семье. — Извини, что-то я заболтался.

Он был неплохим мужиком, всего лишь на десяток лет старше меня, и в работе действительно тянул многое, но иногда… переходил всякие границы.

Мы просовещались почти полчаса, на протяжении которых я не находил себе места, но Серёгу, как назло, пробило на дотошность, поэтому в конце концов у меня появилось ощущение, что он надо мной издевается. Когда же зам всё-таки отчалил, я выскочил в коридор, да так резко, что напугал Карину, заставив её вздрогнуть.

Нужных слов никак не находилось.

Я пристально всматривался в девушку, будто впервые по-настоящему обнаружив её в своём окружении. Выглядела она действительно неважно.

— Всё в порядке… Илья Николаевич? — в последнее время мы старались сохранять максимальную дистанцию.

— Я… по поводу слов Серёги. Про беременность… — последнее слово выдалось совсем скомканным.

— Тупая шутка, — ощетинилась Карина. По её лицу прекрасно было видно, что разговор ей не нравится.

— Согласен. Ну а всё же? Мы тогда… не предохранялись, — говорить об этом вслух было непросто. В голове крутилась навязчивая мысль о том, какой же я дебил, раз не подумал об этом раньше. Но поначалу мне вообще было не до Павловой.

— Когда «тогда», Илья Николаевич? — изогнула она брови. — Вы, кажется, что-то путаете. Ничего не было.

Наверное, нам судьбой было предначертано отфутболивать сию фразу друг другу, раз за разом.

— Заслужил, — кивнул головой. — Но давай сейчас серьёзно.

— Я. Не. Беременна, — отчеканила она, глядя прямо мне в глаза. — Можешь выдохнуть, твоей репутации ничего не угрожает.

— Да при чём здесь репутация! Просто… я должен знать, если что.

— Нет никакого «если что», — жёстко заявила Карина.

— Ты уверена?

— Да, Илья, уверена! — покраснев явно не от смущения, выдала она. — Я тест делала. Отрицательный.

Между нами повисла неловкая пауза. Тест? Значит, были какие-то сомнения. Значит, могло быть.

— Карин… — сказал и замолчал. — Мне очень жаль, что… я заигрался и в итоге протащил нас через всё это.

Покачала головой.

— Ну если тебе от этого легче станет.

— Не станет. Меня уже не спасти… Но мне бы хотелось, чтобы у тебя всё было хорошо. И если я могу чем-то тебе помочь…

Она рассмеялась, нервно и некрасиво.

— Это то, чем ты себя успокаиваешь? Всеми этими «жаль», «хотелось», «не хотелось», «помочь»?!

С шумом втянул в себя воздух.

— Я не успокаиваю себя. Но… так или иначе жизнь продолжается, как бы страшно это ни было.

Она покивала головой, но не ответила.

Я уже почти дошёл до двери своего кабинета, когда вопрос Карины нагнал меня:

— А если бы я действительно была беременна? Что бы ты делал тогда?

— Попросил бы тебя этого не делать, — отозвался не оборачиваясь, сам не до конца понимая, что имел в виду.

***

Сейчас, вспоминая тот разговор, я поражался тому, насколько был слеп. Карина клялась, что не знала о своём положении, но я ей не верил. Она догадывалась, но не захотела взглянуть правде в глаза. Точно так же, как и я предпочитал оставаться в неведении, ибо правда была слишком невыносимой.

А когда случилась злополучная сцена между Ниной и Кариной, стало понятно, что так больше продолжаться не может.

— Тебе нужно уехать. Я готов дать денег на первое время. Если ты всё ещё грезишь Германией, то…

— Да пошёл ты, — зло выплюнула Каро, — и деньги свои знаешь куда можешь засунуть?!

Промолчал. У неё было право злиться.

Каринка металась по приёмной, со злостью закидывая вещи в коробку, и в этот момент очень походила на Машку. Я пытался работать, убеждая себя, что всё правильно, что раньше нужно было просить её уйти, но то и дело срывался, бросая на неё нервные взгляды.

Было такое чувство, будто я пытался прикрыть свой зад, жертвуя Кариной. Мысль так себе. Кем она была мне, чтобы я считал её увольнение жертвой? Я правда не желал ей зла, склоняясь к тому, что ответственность за случившееся лежала только на мне. Но и выбор между ней и Ниной даже не был выбором. И от этого делалось тошно… со всех сторон выходило, что всё это время я использовал Карину в угоду собственным тараканам. Хотелось сыграть в благодетеля и героя — а возьму-ка я её на работу, не справляюсь с призраками прошлого — пересплю с ней, не справляюсь с собственным чувством вины — оставлю её рядом, начну переживать за жену — уволю. Короче, именно с Кариной все мои демоны снимали свои маски, полностью обнажая моё дерьмовое нутро. И это абсолютно точно мне не нравилось.

***

Следующие годы были посвящены Нине и работе. И если раньше мне казалось, что я многого достиг, то сейчас пришло осознание, что весь мой прежний бизнес был жалким пшиком, мелочью, по сравнению с тем, чего я смог добиться теперь. Ведь что, по сути, у меня было до этого? Два паршивых производства, которые в масштабах страны представляли собой лишь мышиную возню. Но острое желание сбежать от себя вдруг открыло во мне небывалый уровень работоспособности, а главное — желание, чтобы всё было иначе. Больше у меня не было секретарш, переходящих на ты, или же замов, с которыми приятно общаться, но на которых нельзя положиться. Единственная слабость, которую я здесь себе позволил, — это перетащить к себе на службу Костяна.

В какой-то момент я даже поверил в то, что мы с любимой смогли выбраться из кромешного ада.

Глава 15.

Макушка промелькнула столь быстро, что на какие-то доли секунды я даже успела усомниться, а не померещилась ли она мне. Почесав кончик носа, я резко подскочила на ноги и рванула к калитке. Выскочив за ограду, обнаружила два удручающих факта: что подаваться в спринтеры мне ещё рано и что обладатель тёмной макушки, которого было уже не догнать, — какой-то мальчишка. Стояла, согнувшись пополам и ухватившись за бок, и наблюдала за тем, как тонкая детская фигурка улепётывает от меня, виляя меж разномастных заборчиков. Про архитектурную согласованность и тем более ландшафтный дизайн в посёлке не слышали, дома и участки были хаотично разбросаны по расположенным здесь холмам, поэтому путь моего таинственного наблюдателя удалось проследить до конечного пункта — покосившейся хаты на самой окраине.

— Чудно, — заключила я и отправилась в дом за покрывалом. В груди слегка саднило. Но вместо сочувствия к себе я испытывала лишь злость — принимать свою слабость не хотелось категорически. Головой я понимала, что всё это временно, что организм обязательно восстановится, просто нужно, чтобы время прошло. Но внутри меня всё протестовало от такой несправедливости, будто и тело меня тоже предало. Потребность быть сильной и стойкой ощущалась как никогда остро.

Покрывало не совсем аккуратно упало на кучу травы. Бухаться в неё с разбегу я не рискнула.

— Ты теперь стеклянная ваза, — напомнила я себе и аккуратно опустилась на импровизированный лежак.

— Шезлонг, что ли, купить? — предложила самой себе, а потом расхохоталась, представив картину маслом — деревянный туалет, сколоченный ещё в прошлом веке, и какой-нибудь навороченный шезлонг. — А ведь могла бы.

Лежать было приятно: тёплое солнце, ласковый освежающий ветерок, ну а звукам, наполнявшим окружающий мир, мог бы позавидовать любой сборник релаксационных практик. Но вопреки всему этому я ощущала смутное беспокойство.