Паранойя. Почему он?

– Серёжа, что ты задумал? – встревоженно спрашивает Зойка, когда, распрощавшись со всеми, я спешу в фойе.

– Ничего особенного, верну прежний порядок в налоговую.

– Что это значит?

Отвечать не вижу смысла, да и до слуха доносятся типичные вопли потерявшего связь с реальностью мажора: «Да ты знаешь, кто я? Знаешь, кто мой отец?» «Ты вообще не впираешь, сука, на кого прыгаешь?», «Да от тебя завтра мокрого места не оставят!», «В курсе вообще, что я сын губернатора вашего аула?», «Да если я захочу, вас тут всех, нахер, похоронят!»…

В общем, всё, как я и ожидал, разыграно четко по нотам, и даже больше. Мелкий ссыкун просто в ударе. То ли папа ещё не объяснил порядки, то ли… Я даже не знаю, как таким придурком можно быть в двадцать лет. Хотя стеклянный взгляд с суженными зрачками расставляет все по местам.

Прекрасно, наш сыночка еще и наркоман. Я прямо не нарадуюсь, какой сегодня дивный вечер. Удивительно, как это генерал выпустил эту тикающую бомбу в люди. Я бы на его месте закрыл непутевого отпрыска в рехабе и держал как можно дальше от доверенного мне края. Все-таки пиарщики столько над репутацией работали… Впрочем, бог с ним!

Сейчас меня интересует только моя девочка. Она до сих пор от страха не жива ни мертва. Застыла истуканом и кажется не дышит. И теперь я понимаю, почему. Переживи в двенадцать лет такое… Естественно, от ужаса себя не будешь помнить. Но мне надо привести ее в чувство, и тоже сыграть свою роль, как по нотам. В фойе собралось слишком много зрителей, чтобы обойтись без лицедейства.

– Настя? Привет! – преувеличенно бодро восклицаю, разыгрывая на лице неподдельное удивление. Она, узнав мой голос, мгновенно вскидывает дикий взгляд и несколько секунд непонимающе смотрит.

Ну же, малышка, подыграй мне.

– Серё…- выдыхает облегченно, чуть не портя весь спектакль, но, видимо, прочитав что-то по моему лицу, берет себя в руки, и выдавливает дрожащим голосом. – Здравствуйте, Сергей Эльдарович.

– У тебя все в порядке? Что тут вообще происходит? – как и положено, интересуюсь недоуменно для порядка.

– Ты еще, бл*дь, кто такой? – не давая ей и рта раскрыть, быкует твареныш.

Вскидываю бровь и снисходительно тяну, глядя на него, как на навозного жука.

– Ну, ты для начала узнай, кто, а потом раскрывай рот, а то ведь так можно и ремня отхватить по тощей жопе. Губернатор, говоришь, твой папка? – издевательски уточняю, доставая телефон, отчего с сосунка тут же слетает вся бравада и глазки начинают трусливо бегать.

– Слышь, давай…те сами порешаем, - дает он заднюю, вызывая у меня отвращение.

Вот ведь ссыкло позорное! Даже стало жаль Можайского. Иметь такого сына – хуже не придумаешь.

– Нет уж, дружок, ты тут так соловьем заливался, обещая похоронить весь наш аул. Я теперь спать спокойно не смогу, если Григорий Алексеич не помилует, - насмешничаю, набирая номер Можайского.

– Да я не то… - начал было его сынок, но тут раздался басовитый голос папаши:

– Можайский! Слушаю!

– Григорий Алексеич, доброй ночи! Долгов беспокоит, - подмигнув застывшей, словно натянутая струна, Настьке, с довольной улыбкой начинаю разговор.

– Доброй! Чем обязан? – замешкавшись на секунду, отвечает он еще более решительно. В который раз поражаюсь мощи генеральского голоса. Аж до печенок пробирает. Как же, однако, природа на его сынке отдохнула.

– Не чем, Григорий Алексеич, а кем, - не скрывая насмешки, поправляю его и сразу же перехожу к делу.
– Дитятко ваше, слегка обдолбаное, устроило в баре моей сестры скандал. Грозится весь наш «аул» похоронить на правах губернаторского сына, а тут, знаете ли, везде камеры, люди опять же, которые сейчас наверняка думают, а того ли человека они выбрали для управления краем… У нас с вами, конечно, много разногласий, но я считаю, что негоже выносить сор из избы, поэтому предлагаю решить вопрос между собой. Что скажите, Григорий Алексеич?

Он с шумом выдыхает, словно вся тяжесть мира опустилась на его плечи. Я же едва сдерживаюсь, чтобы не заржать, глядя на побледневшего змееныша. Ох, не завидую я ему. Ремнем дело точно не кончится. Поздновато, конечно, для папкиных розог, но для начала и они сойдут.

– Вы правы, Долгов, решим сами! Спасибо! Сейчас мои люди подъедут, а завтра договоримся о встрече и обговорим детали, - цедит меж тем Можайский –старший.

– Прекрасно. Доброй ночи!

– Доброй.

– Ну, все, царевич, готовь жопу, - резюмирую, положив трубку. Все, кто наблюдал сцену, а это в основном мои люди, начинают смеяться. Мразеныш из мертвенно-бледного становиться пунцовым и, забыв про Настьку, пулей летит на выход. – Далеко не убегай, сейчас за тобой приедут, - бросаю ему вслед и перевожу взгляд на перепуганную Сластенку. Я знаю, что она боится гнева Можайского-старшего; боится, что он узнает, что она причастна к позору его сыночка, поэтому собирался без лишних ушей припугнуть ублюдка, чтобы держал язык за зубами. Но сейчас нужно доиграть последний акт, хоть зрители и начинают потихоньку расходиться.

– Настя, ты разве к Оле сегодня не собиралась? Она вроде ждала тебя.

– Собиралась, - правильно расценив мой взгляд, соглашается она на автомате.

– Ну, так давай, время уже много. Витя, - подзываю начальника охраны и киваю в ее сторону.

– Мне надо вещи из гостиницы забрать, - сообщает она несмело, заламывая дрожащие руки. Кажется, у нее начался отходняк.

– Иди, забирай.

– Спасибо, - тяжело сглотнув, шепчет она. Хочет еще что-то сказать, но посмотрев мне за спину, меняется в лице. Будто каменеет вся. Кивнув напоследок, разворачивается резко на каблуках и идет на выход.

Я удивленно оборачиваюсь и замечаю скучающую Сашеньку.

Ох, ты же…. Забыл совсем. Надо ее восвояси отправить… Однако Зойка не дает этой мысли оформится.

– Сережа, я не понимаю, зачем ты ему позвонил? Нам выгоднее отправить записи на телевидение и подорвать его репутацию. Ты представь, какой резонанс будет? Мало того, что сын – наркоман, так у него еще какие-то непонятные отношения со сводной сестрой? Возможно, насилие какое-то, нужно было просто копнуть и сделать такую конфету…

– Нет! Никаких спекуляций на этой теме не будет! – отрезаю я, направляясь на выход.

– Но почему? Это же просто бомба! Да ты представь, что начнется, когда люди поймут, что у него в семье такой бардак?

– Я сказал, нет! Все закрыли тему! – обернувшись припечатываю безапелляционно.
– Иди видео забери, завтра мне привезешь. И не вздумай, Зоя, куда-то его отправить, иначе… иначе я за себя не отвечаю!

У сестры вырывается шокированный смешок, несколько секунд она всматривается мне в лицо, а потом качает головой.

– Ты что, серьезно? – выдыхает, будто не в силах поверить. И я понимаю, что она сейчас вовсе не про мое решение.
– Это из-за этой мокрощелки? Из-за нее?

– Делай, как я сказал, Зой, - отвожу взгляд, и махнув на прощание, иду к Можайскому – младшему.

Поскольку он и так уже от страха еле дышит, припугнуть его особого труда не составляет.

***

Закончив с ним, направляюсь в гостиницу. Надо обговорить с Настей пару вопросов, а то все как-то впопыхах получилось. Сашенька семенит следом.