Пари на отличницу

– Итак, инспектор дорожно-патрульной службы, сержант Пчелкин Алексей Степанович, – хоть Потап и отчетливо понимал, что винить в происходящем нужно собственного родителя, отказать себе в удовольствии поглумиться над ближним и продлить его агонию он не мог. Посему излагал вдолбленные ему в голову Серегой истины нарочито медленно, делая паузы и растягивая слова: – в подобном случае полагается либо сопроводить подозреваемого, то есть меня, к следователю, либо вызвать следователя сюда.

Спустя пять минут раздумий и чужого позора, Егор пристроился за автомобилем ГИБДД, с силой стискивая кожаную оплетку руля и желая здоровья и многочисленных благ Потапову Николаю Леонтьевичу. Першему к поставленной цели напролом и не гнушавшемуся весьма грязными методами.

– Потап, – позвал Пашка, отвлекая блондина от начавшего формироваться в богатом воображении плана мести, и тихо так, боязливо спрашивая: – неужели эта девчонка стоит того, чтобы ради нее поставить на карту свое будущее и разругаться с отцом?

– Стоит, – сквозь зубы процедил блондин, концентрируя внимание на дороге. И, опережая раскрывшего рот друга, добавил: – дело не только в Вике, Паш. Если я молча проглочу его выкрутасы, он так и будет на меня давить. В любой ситуации, при любом раскладе. А я не хочу всю жизнь прогибаться, понимаешь?

Никогда не ценивший независимость так высоко, Веселовский лезшего на рожон товарища не понимал. Более того, искренне считал, что весовые категории старшего и младшего Потаповых весьма и весьма разнятся. Однако переубеждать Егора не рискнул, учитывая буквально валивший из ушей пар и крепко сжатые челюсти последнего.

Потап же горел железобетонной решимостью отстоять свою свободу, что и продемонстрировал следователю прямо с порога, уверенно отчеканив:

– Оформляйте изъятие.

* * * * *

Сергей Александрович Войнов громко хлопнул тяжелой металлической дверью и сурово кивнул подобравшемуся дежурному. Судорожно схватившему трубку телефона, чтобы сообщить начальству о прибытии прокурорских. Работники силового ведомства не очень-то жаловали надзорное за сыпавшиеся на их несчастные головы предписания, предупреждения и прочие бумажные кары.

– Я к Бакланову, – пояснил мужчина, расстегивая классическое черное пальто чуть выше колен и проявляя снисхождение к отчаянно сдерживавшему зевок после бессонной ночи парню: – по личному вопросу.

Услышав краем уха приглушенный вздох облегчения, Сергей направился к кабинету бывшего одноклассника, попутно отмечая, что обшарпанный коридор так и не претерпел никаких изменений. Со времен его последнего визита в эту обитель зла и приют всклокоченных, вечно не высыпающихся следователей.

– Привет, Шарапов, – сначала в проеме показалась огненно-рыжая шевелюра, а потом уже внутрь протиснулся ее обладатель. И только окинув Егора пристальным, оценивающим взглядом и убедившись, что племянник в полном порядке, Войнов ощутимо расслабился. И, безуспешно пряча ухмылку в коротких аккуратных усах, произнес: – ну и рожа у тебя, Володя. Ох рожа. Когда последний раз в отпуске был?

– Стараниями твоей конторы – года два назад, – буркнул себе под нос худощавый шатен, с трудом помещавший колени под не слишком удобным казенным столом, давно уже всем своим видом просившим списать его в утиль.

– Так, так, так, – преувеличенно бодро протянул Сергей, двумя пальцами подцепляя протокол, некстати лежавший сверху внушительной стопки документов, и внимательно вчитываясь в печатные буквы вперемешку с кривоватыми фразами, выведенными левой рукой Бакланова. – Обжаловать будем?

– Да нормально я все записал, Рыжий. Хорош издеваться, тут работы невпроворот, еще и вы нарисовались, – страдальчески закатив темно-карие глаза, выдохнул следак, салфеткой стирая испарину с высокого лба и не к добру вспоминая, каким въедливым и дотошным может быть достигший неплохих карьерных высот однокашник. – Будь другом, Серег, забирай племянника и дуйте уже отсюда. Задерживать никого не собираюсь, а с претензиями родственничка разбирайтесь сами.

– Спасибо, Володь, – окончив незапланированную встречу одноклассников крепким рукопожатием, уголками рта улыбнулся Войнов, обещая: – сочтемся.

Молчали, покидая угрюмое серое здание отдела полиции. Молчали и в пропахшем кофе с корицей салоне новенького автомобиля, купленного мужчиной пару месяцев назад. Без слов поднимались на восьмой этаж, снимали верхнюю одежду, разувались и в тишине шли на кухню. Пить заваренный Евгенией Потаповой горный чай, заедая его вишневым пирогом. Способным прогнать практически любую неурядицу и излечить от протяженной депрессии.

– Жень, ты бы позвонила бывшему супругу, – бросил Сергей, размеренно барабаня пальцами по скатерти и игнорируя выразительный предупреждающий кашель Егора.

– Я разберусь, – твердо проговорил парень, упрямо вскидывая голову и пытаясь взглядом прожечь дыру на месте собственного дяди.

– Нет, я, безусловно, не сомневаюсь в самостоятельности твоего сына, – в том же духе продолжил Войнов, намеренно запуская обратный отсчет до неминуемой экзекуции одного твердолобого индивида. – Но сообщение об угоне автомобиля в полицию уже перебор.

Потапова, не поведя бровью, расставила перед мужчинами тарелки с мясным рагу, подвинула к Егору его любимый салат из помидоров и огурцов со сметаной и удалилась. Одними губами прошептав «смертник» и заставляя лишний раз задуматься, стоит ли конфликтовать с хрупкой изящной женщиной с невероятными голубыми глазами.

– Сдается мне, наш бабник и ловелас влюбился? – поддел племянника Сергей, успевший сделать правильные выводы и выудить ключевые детали из короткого рассказа, в спешке протараторенного Егором пару часов назад.

– Отстань, а! – с грохотом бухнул стаканом о стол блондин, отгораживаясь и скрещивая руки на груди.

________

*[1] – Петров-Водкин – русский и советский художник, писавший в стиле «символизм» и «модерн». Одна из знаменитых картин – «Купание красного коня».

*[2] – «блатной» – использовано в переносном значении, имеется в виду «крутой, основанный на использовании своего положения, имеющий блат».

Глава 34

Вика

И улыбайся всем как можно шире —

они должны быть уверены, что ты

холодная лицемерная сволочь.

(с) «Empire V», Виктор Пелевин.

– Ну и дрянь же ты, Смирнова! – я медленно обернулась, крепко прижимая к груди третий за неделю доклад. Комиссия из министерства зверствовала, в кои-то веки сдержав обещание и методично перетряхивая всю отчетность, которую только можно было перетряхнуть. Преподаватели злобствовали, увеличивая объемы домашних заданий и завышая требования к их качеству. Ну а страдали бедные студенты, вынужденные носом рыть землю, дабы в срочном порядке закрыть долги, если таковые имелись, и не вылететь из родной альма матер. Со справкой в руках вместо заветного долгожданного диплома.