Пари

— Лекс, послушай… — На заднем фоне Вика снова всхлипывает.

— До встречи, Виктория, — официально отчеканиваю я, пока ее плачь снова не расхуярил к херам мое каменное сердце.

Реально играю с огнем.

И самое неприятное — я не могу никак на это повлиять. Думал, что сто лет назад отболело, что смогу просто перешагнуть через нее и пойти дальше. А нифига — до сих пор цепляет где-то в глубине, дергает последний, выживший после ее предательства нерв.

Я отвлекаюсь от этих мыслей, когда замечаю идущую к моему столику Катю. Сегодня она в длинном платье без всяких безобразных декольте и разрезов, и выглядит максимально элегантно даже в обычных туфлях на простом квадратом каблуке. Правда, на этот раз у нее достаточно дерзкий макияж, и это делает ее еще более привлекательной. Катя просто идет, но мужские головы поворачиваются в ее сторону, словно она тянет их за невидимые нити. Уверен, в этом зале нет мужика, который не завидовал бы мне, когда она подходит и, привстав на цыпочки, целует меня в щеку.

— Снова не побрился, Яновский, — делано ворчит Катя, а я в ответ позволяю себе слегка шлепнуть ее пониже спины. За что тут же получаю «щелчок по носу» в виде строгого не одобряющего взгляда. — Кажется, мы это уже обсуждали, Лекс, или мне начать думать, что ты не уважаешь…

— Все, прости. — Складываю ладони в молитвенном жесте и тут же отодвигаю ей стул. — Не смог удержаться. Это платье делает тебя непростительно аппетитной.

— Непростительно? — Она слегка поворачивает голову, незаметно потираясь щекой об мою щеку, словно это и не она только что отчитывала мою трехдневную щетину.

— Я бы с куда большим аппетитом сожрал тебя, но придется довольствоваться стейком.

Возвращаюсь на свое место за столом, молча жду, пока официант примет у Кати заказ. Она — убежденная вегетарианка, но уже смирилась с тем, что обратить и меня в свою веру, у нее не получится. Хотя иногда — вот как сейчас, когда я описываю, какой степени прожарки мне принести мясо — на ее лице возникает намек на раздражение.

— Между прочим, эта корова могла прожить еще день, Яновский, если бы ты согласился получать белок другими, более гуманными способами, — все-таки делает замечание Катя.

— Это стейк сухой выдержки, так что корова отошла в мир иной девяносто дней назад. Уверяю, конкретно я не имею к этой трагедии никакого отношения.

Катя закатывает глаза, фыркает и читает мне короткую лекцию о том, что на всех без исключения мясоедах лежит коллективная ответственность за муки несчастных животных.

А я, вместо того, чтобы подхватить разговор, внезапно пялюсь на собственную ладонь, которой вчера трогал Викторию. Хочется поднести пальцы к носу и проверить, остался ли на них аромат ее парфюма.

— Лекс? Все в порядке? — прерывает себя же Катя и, протянув руку через стол, скрещивает свои пальцы с моими.

Пальцы именно той руки.

Только чудом не дергаюсь и даже пожимаю в ответ ее ладонь.

— Ты какой-то странный эти дни.

Намекает на то, что я буквально через задницу кувыркнулся, чтобы отменить наши планы на вчерашний поход в кино. И сегодня, когда она предложила поужинать, тоже попытался «спрыгнуть».

— Много работы, — говорю первое, что приходит в голову.

— Это как-то связано с тем телефонным звонком?

— С каким звонком?

— Лекс, давай ты не будешь становится еще одним Великим разочарованием в моей жизни. — Катя одергивает руку. — Это «почетное место» занято моим бывшим, и больше всего на свете мне не хочется вручать тебе его пальму первенства.

— Это моя бывшая невеста, — выкладываю как есть. — Нам необходимо утрясти кое-какие общие бизнес-дела.

— Твоя бывшая… невеста? — Ей нужно несколько секунд, чтобы сообразить, о ком идет речь. В то время, пока мы еще пытались поддерживать наше общение в рамках простой дружбы, мы делились друг с другом болезненными событиями прошлого. — Та девушка, которая вышла замуж за твоего брата? Валерия, кажется?

— Виктория, — поправляю, чувствуя странный привкус крови на языке, как будто только что порезался об ее имя.

Коротко объясняю ситуацию вокруг «Гринтек».

Говорю, что Вика до сих пор является владелицей двадцати процента акций и она пытается спасти свои активы.

— И… ты пошел ей навстречу? — Катя терпеливо ждет мой ответ, пока подошедший официант разливает вино нам в бокалы. — Хочешь выкупить ее активы?

— Что? Нет. На хер бы они мне уперлись!

— Тогда каким образом она планирует через тебя что-то спасать?

Я хорошо знаю Катю, чтобы снова пытаться ей врать. А еще — что куда важнее — я ее уважаю. Но если я скажу, как есть… Блин, да как эта хуйня вообще со мной случилась? Когда Вика предложила договор, это казалось типа почти нормальной херней, немного странной, но не сулящей ничего, кроме трех месяцев развлечения. На следующее утро я был близок к тому, чтобы заказать большую партию попкорна, который планировал жевать, глядя на ее жалкие потуги добраться до берега на тонущем «Титанике». Но потом случилась наша перепалка с Тихим, и вот теперь — очная ставка с Катей. И все — я чувствую себя лосем, которого обработали как последнего имбецила.

— Виктория попросила дать ей три месяца, чтобы попытаться спасти «Гринтек», — наконец, говорю ту часть правды, за которую мне по крайней мере не придется краснеть, потому что здесь нет ни слова вранья.

— И ты согласился. — Катя задумчиво пригубливает вино.

— Это все равно ничего не изменит.

— Но ты согласился.

— Она была очень убедительна.

А, черт. По лицу Кати видно, что она истолковала эту фразу в самом похабном ее значении.

— Кать, я просто так решил, ок? Мы же не будем сейчас ссориться из-за того, что моя бывшая попросила дать ей отсрочку?

— Я и не собиралась выяснять отношения, Яновский. — Она почти безразлично пожимает плечами, но я прекрасно знаю, что кроется за этим «мне правда-правда все равно» жестом. — Не понимаю, почему ты просто с самого начала так не сказал, если это просто бизнес.

— Потому что знал, что тебе это не понравится. Не хотел обострять из-за ерунды.

— Ты выбрал не самый лучший способ, Лекс.

— Вот. — Делю «реверанс» рукой в ее сторону. — Что и требовалось доказать. Ты завелась на пустом месте.

— Знаешь что, Лекс? А посмотри на ситуацию моими глазами! — Мы ссорились всего пару раз, но мне хорошо знакомы эти претенциозные, царапающие слух интонации ее голоса. — Ты ведь не по телефону решал с ней эти вопросы? Наверняка встретился, наверняка провел вместе не один час. И уж точно это не случилось час назад, по дороге на ужин со мной. Но даже при таком раскладе мне пришлось клещами тащить из тебя правду. Ты выбрал не лучший способ «не обострять», Лекс!

— Я не должен перед тобой отчитываться, Катя! — так же эмоционально реагирую я.