Пари

– Вот его документы, – он протянул Вершининой паспорт и водительское удостоверение.

– Так, Малинин Анатолий Петрович, пятьдесят седьмого года рождения, родился здесь, прописан на Степной, дом четыре, жены, детей нет. Ну-ка, раздвинь диван, посмотри, что в нем.

– Хлам какой-то, – сказал Антонов, перебирая старые пожелтевшие газеты, лоскуты, разодранные книжки, покрытые слоем слипшейся пыли бумаги.

– Хватит нос воротить! – подколола Александра Валентина Андреевна, – вон та книга лежит здесь не так давно – чистенькая.

Антонов достал небольшой томик в бумажном переплете и, перевернув ее вверх корешком, раскрыл и потряс.

– Да это же наша подружка, – он поднял несколько цветных фотографий девять на двенадцать, выпавших из книги, – прямо «Плейбой» какой-то.

– Дай-ка сюда, – протянула Вершинина руку, – да, кадры, достойные бульварных газет, кому же это было предназначено? И кто это с ней?

– Это Дмитрий Федоров, – Антонов стоял за спиной Вершининой и смотрел из-за ее плеча на фотографии, на которых голые Федоров с Голубевой занимались любовью.

В памяти Валентины Андреевны всплыл довольно горький афоризм Шамфора: «В войне женщин с мужчинами последние обладают немалым перевесом: у них в запасе девки».

Она протянула одну фотографию Александру.

– На, положи на место и пошли отсюда, – скомандовала Валандра и направилась к выходу.

– Шурик, останови-ка возле автомата, – попросила Вершинина, когда они были уже недалеко от ее дома.

– Так вот же телефон, – удивился Антонов, показывая на трубку в машине, но тем не менее остановился.

– Иди, набери ноль два и скажи про труп, я не хочу, чтобы нас засекли по телефонному номеру, – объяснила Валентина Андреевна.

* * *

– «Воздержанность в еде, Вадик, рождена или заботой о здоровье, или неспособностью много съесть», – процитировала Вершинина Ларошфуко, подкладывая себе золотистого ароматного плова.

Они вдвоем сидели у нее на кухне, Максим у себя в комнате не мог оторваться от новенького компьютера, выбранного и подключенного Маркеловым.

– Что-то ты плохо ешь, может не нравится? – спросила Валентина Андреевна.

– Наверное, я просто не могу много съесть, – отшутился Вадим.

– Как там наша подопечная?

– Передали по смене.

– Вы ее хоть покормили? – заботливо поинтересовалась Вершинина.

– Само собой, Валентина Андреевна, что же мы голодом будем ее морить? – спросил с насмешливой укоризной Маркелов, допивая компот из кураги.

Они пропустили по паре рюмок «смирновки», которая к плову пришлась как нельзя лучше.

– Думаете, Кривой порешил Федорова? – Вадим поднял на Вершинину своим карие глаза, которым стекла очков, казалось, придавали дополнительный блеск.

– Нет, скорее всего тот, кто самого Кривого порешил, – ответила Валандра.

– Поэтому и Голубева у нас прячется?

– Да нет, она практически ничего не знает, так что это скорее для самоуспокоения.

– А кто же тогда убийца?

– Тот, кто знал, что мы ищем Голубеву и через нее можем выйти на Кривого.

– И кто же это?

Валентина Андреевна не ответила. Она с отрешенным видом разглядывала какую-то точку на стене. Потом, словно очнувшись, обратилась к Маркелову:

– Завтра воскресенье?

– Да.

– Сегодня выспись как следует, а завтра с семи утра нужно установить наблюдение за домом Чебаковых, договорись с Алискером, будете дежурить с ним на пару, он знает Чабековых в лицо.

– Вы подозреваете кого-то из них?

– Есть такая вероятность. У меня из головы не выходят эти фотографии…

Звонок в дверь не дал Вершининой договорить. Она подошла к двери и посмотрела в глазок. На пороге стоял незнакомый молодой мужчина в кожаной куртке и с копной рыжих волос.

– Вам кого? – она открыла дверь, предварительно накинув цепочку.

– Я от Ивана Кузьмича, он прислал за вами машину…

«Черт, я и забыла совсем про Коломийца, неужели уже шесть?» – пронеслось у нее в голове.

– Подождите меня внизу, я буду готова минут через двадцать.

– Черный «хюндай»… увидите… – пробормотал «посланец» Коломийца и пошел к лифту.

– Вадим, мне срочно нужно собираться, меня машина ждет, – зайдя на кухню, сказала Вершинина Маркелову, – ты спокойно доедай, не торопись.

Через полчаса она величаво вышла из подъезда, распространяя тонкую ауру духов, и неторопливо направилась к ожидавшей ее машине.

* * *

Максим еще не спал, когда она вернулась домой.

– Теперь, голубчик, у меня есть мощное средство воздействия на тебя, – сказала она подходя к сыну, уткнувшемуся в экран монитора, – догадываешься, какое?

Максим с сожалением надавил на кнопку «power». Монитор погас, вентилятор процессора заурчал, сбавляя обороты и, наконец, затих.

– Быстро, спать, уже двенадцатый час.

Пока Максим ходил в ванную, Валентина Андреевна рассеянно просматривала его тетради.

«Нет, сейчас не до этого, – подумала она, – проверку отложим до завтра, нужно хорошенько выспаться».

Она зевнула, прикрыла форточку, вернулась в спальню и, все-таки решив черкануть несколько строк, села за стол.

«Встреча с Иваном Кузьмичем в отдельном кабинете ресторана „Вечерние огни“ прошла, как говорят в официальных отчетах, в теплой и дружественной обстановке. Он не удивил меня особым красноречием или какими-нибудь изысканными речевыми оборотами, когда живописал впечатление, которое я на него произвела.

В принципе, он повторял те же слова, которые мне не раз приходилось слышать от мужчин, и тем не менее сумел польстить моему женскому тщеславию, наверное, потому что, как сказал Шамфор: «Повторение одних и тех же слов может наскучить нашим ушам, уму, но только не сердцу».