Пари

Бен смеется с нотками разочарования.

– Буду надеяться на лучшее, - говорит он, приподнимая свой бокал, - готов предложить выгодную сделку.

– Вот это уже интереснее, - говорю я.

Бен снова смеется, наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Тебе действительно повезло, Брандо. Я не знаю как, но ты сделал это.

Бен уходит, и я обращаю свое внимание на Хейли.

– Хочешь выпить?

– Нет, - говорит она, всё еще сохраняя улыбку на лице, от восторженных аплодисментов после ее выступления, - мне кажется, я уже достаточно выпила.

– Сегодняшняя ночь чуть ли не единственная за последнее время, когда есть за что выпить. Большинство сдается на полпути. Все здесь собираются только ради одной цели - встретиться с будущей звездой.

– Ты был единственным в этой толпе, кто мне был нужен, - говорит Хейли, сжимая мне плечо, и оглядывая толпу, которая сплошь состояла из знаменитостей.
– Не верю своим глазам - как много тут известных людей. Я думала, тут будут только музыканты.

– Им нравится обсуждать дела под громкую музыку и алкоголь. Управляющие, как правило, тоже начинают жить как музыканты, потому что они проводят почти все время рядом с ними.

– Это … Аннабель Черч?
– Хейли указывает на девушку в прозрачном платье, протискивающуюся к выходу.

– Да. Вероятно она здесь в надежде, что платье поможет ей получить средства для записи следующего альбома.

Хейли внезапно поворачивается ко мне, с удивленными глазами.

– Но… она же так популярна.

– И запросы у нее соответствующие. Все меньше людей хотят связываться с ней после ее записей в Твиттере. Забудь о ней, тебе нужно сосредоточиться на людях, у которых есть настоящий талант. На ком-то вроде Рекса Бентли вон там. Он гениален.

Я поднимаю бокал в его сторону, и он любезно возвращает мне мой жест.

– Парень-легенда. У него уже несколько величайших записей, и он по-прежнему выглядит лучше чем…

Я замолкаю, увидев выражение лица Хейли. Она вся побледнела. Даже ее губы приобрели леденящий оттенок белого.

– Пошли отсюда.

– Что?

– Пожалуйста, Брандо. Давай уйдем.

– Но все хотят поговорить с тобой! Ты уже набрала столько контактов, сколько большинство музыкантов не смогли за всю свою карьеру, а мы едва ли поговорили с половиной присутствующих здесь. Кроме того, ты даже не допила свой кокте…

– Я ухожу. Ты можешь оставаться здесь. И не уговаривай меня опять. Пожалуйста.

– Хейли, - говорю я, наклоняясь к ней, чтобы взглянуть в ее глаза, прозрачные и расширенные, будто ее накачали наркотиками.
– Что случилось? Тебе плохо? Хочешь, давай…

Но она не позволила мне закончить фразу и бросилась пробираться сквозь толпу, с такой скоростью, будто ее преследуют. Я смотрю ей вслед, пытаясь придумать логическое объяснение ее изменений, но сдавшись, со звоном опускаю свой бокал на ближайший стол и следую за ней.

Хейли

Брандо выносит теплый плед из своего лофта на широкий балкон и накрывает им мои плечи.

– Спасибо, - говорю я дрожащим голосом, но только лишь слегка от холода. Это первое слово с того момента, когда Брандо поймал меня, убежавшую с шоу. Он тогда крепко обнял меня, усадил в машину и привез в свой лофт.

– Уверена, что не хочешь вернуться внутрь? Я могу приготовить тебе согревающий напиток. Или что-нибудь поесть?

– Нет, - говорю я, уставившись на размытые, красные и белые огни автомобилей, стоящих в пробке.
– Мне нужен свежий воздух.

Брандо поправляет плед, чтобы мне было более уютно. Это было так приятно, что я нашла в себе силы улыбнуться ему. Он прислоняется к перилам напротив меня.

– Ну, - аккуратно он начинает разговор, будто я его пациент, - расскажешь мне, что произошло?

Я снова напрягаюсь, вспоминая этот момент.

– Он смотрел на меня, - бормочу я, сжимая челюсть.

– Кто? Рекс? Ну, да. Он смотрел на нас. Это из-за него?

– Он смотрел на меня, - говорю я в том же тоне, - и он не узнал меня.

Брандо делает небольшую паузу и вновь говорит:

– Хейли, не забегай вперед. Сегодня был замечательный вечер, но это только начало. Нужно время, чтобы люди начинали узнавать тебя. Надо еще…

– Ты не понимаешь, - говорю я, в ярости поворачиваясь к Брандо, - Рекс Бентли - мой отец.

Точеная челюсть Брандо просто отвисла в этот момент, еще чуть-чуть и пробил бы пол.

– Что? Погоди… Я не понимаю. Ты уверена?

Я медленно киваю и вновь поворачиваюсь, чтобы смотреть в ночь, опираясь на перила.

– Это было сразу после его “синего периода”, когда он выпустил свои альбомы в Европе. Он приехал в Лос-Анджелес, купил огромный особняк, гору кокаина и снова начал выпускать хиты. Моя мама тоже была музыкантом. Она мечтала выпустить совместный альбом, но в итоге она пела как бэк-вокалист. Она понравилась ему, он записал с ней несколько песен, но в основном она просто помогала ему. И он сделал ее своим ассистентом.

Брандо до сих пор стоит с растерянным видом, потом произносит:

– Но он же был женат тогда…

– Да, - выпалила я с горькой усмешкой в голосе, - был. Вот почему он ее уволил тогда, потому что она забеременела. Он дал ей тысячу долларов и сказал ей, чтобы она “позаботилась об этом”.

– Вот, черт, - проговаривает Брандо с нотками гнева и недоумения.

– Потом родилась я, - продолжаю я, чувствуя, как накатывает ком к горлу и начинает щипать глаза, - мама прислала ему мою фотографию. И написала письмо, где рассказала, где мы живем, и как с нами связаться. Но он так и не ответил на письмо.

Рука Брандо крепко обнимает меня, но даже нахлынувшее чувство защищенности, заботы не может снять ту боль, которая колет меня изнутри. Он нежно вытирает мои слезы.

– Мама решила все мне рассказать, когда мне исполнилось двенадцать лет. К тому времени я уже была, - я замолкаю, чтобы проглотить боль, - я уже была влюблена в музыку. И я уже сделала выбор, что посвящу свою жизнь только музыке. Эта новость для меня была просто ошеломляющей, - я едва выговаривала слова, заикаясь и рыдая, - это было просто удивительно - что именно он мой отец. Я чувствовала огромную пустоту из-за того, что у меня не было отца, и я уже была согласна на любого, лишь бы был. На какого-нибудь неудачника или пьяницу, любого. И вместо них оказался он. Это сделало меня такой сча..сча..счастливой.